Лилия Неменова — выпускница сценарного факультета ВГИКа. Среди фильмов, поставленных по её сценариям, наиболее известны мелодрама «Не могу сказать “прощай”» и фантастическая сказка «Щен из созвездия Гончих Псов» (по её же повести, впервые увидевшей свет в альманахе «Мир приключений»).
В 1976 году «Невыдуманная повесть» Неменовой была опубликована идеологически выдержанным «Политиздатом». Адресованная «юношам, обдумывающим житьё», она скорее даёт понять, что и в советской литературе находилось место для «дамской прозы»: «…А он всё смотрел и смотрел. Тяжёлая слеза скатилась по щеке и скрылась в глубокой складке у рта».
А.К.
Тамара Габбе писала сказки. Сочиняла, пересказывала, переводила, обрабатывала народные и международные сюжеты, но чаще и лучше всего превращала сказку в пьесу. Так появились и отправились путешествовать по детским театрам «Оловянные кольца», «Хрустальный башмачок», «Авдотья Рязаночка» и самый любимый, самый знаменитый «Город мастеров».
В молодости Тамара Григорьевна работала педагогом и даже мечтала создать свою школу, чтобы учить детей по-своему. Она хорошо знала, чего хочет, и на вопрос, что воспитывать в детях, отвечала коротко: честь, воображение, волю.
Когда в блокадном Ленинграде начиналась бомбёжка, Габбе собирала в бомбоубежище детей и рассказывала им «всё, что могла припомнить или придумать». В конце 1950-х, в пору последней, безнадёжной болезни, не её утешали — она утешала близких.
В Москве, на Новодевичьем кладбище, на камне выбиты шесть строчек, которые написал для Тамары Габбе Самуил Маршак:
|
Когда, как тёмная вода,
Лихая, лютая беда Была тебе по грудь, Ты, не склоняя головы, Смотрела в прорезь синевы И продолжала путь. |
И.Линкова
Учитель — журналист — писатель. В отечественной словесности таких судеб наберётся едва ли не половина, и Фрида Вигдорова прошла тот же путь. Её первая книга называлась «Мой класс», а самая знаменитая трилогия посвящена жизни детского дома, продолжению и продолжателю дела Макаренко. Прототип главного героя присутствовал в реальной жизни, даже фамилия была изменена совсем чуть-чуть (Карабанов — Калабалин), и в сущности, трёхтомную эпопею Вигдоровой можно было бы без особой натяжки назвать документальной прозой. В середине прошлого века в нашей стране писать книгу означало прежде всего повествовать, рассказывать подробно и не спеша. Трилогия «Дорога в жизнь», «Это мой дом», «Черниговка» занимает семьсот страниц, очень честных, искренних и безыскусных.
Все, кто вспоминает и пишет о Фриде Вигдоровой, делает это с большой любовью, но лучше всех сказала, наверное, Лидия Корнеевна Чуковская, которая всё хотела «догадаться, что питает эту вечно цветущую душу». Поэтому не надо, пожалуйста, ассоциировать имя Фриды Абрамовны только с судебным процессом над Иосифом Бродским, где она — единственная — бесстрашно сделала тайную запись всего позорно происходящего. Знавшие Вигдорову говорят, что эта весёлая женщина крошечного роста помогла жить и выжить очень многим и самым разным людям.
И.Линкова
Может ли устареть азбука? Даже академики сначала читают по слогам и только потом пишут собрания сочинений. Вот так и читатели, дети детей, родившихся в эпоху Лема и Стругацких, вряд ли обойдутся без старых добрых рассказов и романов Александра Беляева.
Может быть, «Подводные земледельцы», «Звезда КЭЦ» или «Чудесное око» (первая советская попытка изобразить телевидение) даже младшим школьникам в XXI веке покажутся слишком наивными, но попробуйте изъять из читательского обихода «Человека-амфибию» или «Ариэля», попробуйте лишить нас «Головы профессора Доуэля», и связь времён — литературных, «фантастических», реальных — непоправимо прервётся.
Дети читали, читают и будут читать книги Беляева. Что же касается людей постарше, то, может быть, листая старую книжку, они вздохнут и задумаются о судьбе сына священника, который стал первым советским фантастом и умер от голода в оккупированном фашистами городе Пушкине (Царском Селе), потому что эвакуировать его не успели (забыли?).
И.Линкова
Теперь так говорят не очень часто, а полвека лет назад только и слышалось вокруг: ну будь человеком, дай списать!.. эй, подвинься, будь человеком!.. Как раз в то время, в 1962 году, и вышла в свет развесёлая фантазия Валерия Медведева под названием «Баранкин, будь человеком!» — сто страниц приключений симпатичных двоечников.
Сколько было радости, сколько шума! Читали, перечитывали, сделали спектакль, мультфильм, даже оперетту, перевели на 20 языков… Читатели радовались просто так, критики теоретизировали на тему о том, что быть человеком — это вам не шутки, это ого-го!..
Книжка, между прочим, и теперь хороша. Всё ещё весёлая. Издатели это понимают и печатают её, можно сказать, бесперебойно, чуть ли не каждый год. А чтобы родителям было ещё приятней нести в дом историю непотопляемого Баранкина, откроем маленький профессиональный секрет писателя Медведева: на самом деле он сочинял не только книжки про всяких там лопоухих двоечников, но ещё писал отличные тексты для Леонида Утёсова, Клавдии Шульженко и Аркадия Исааковича Райкина.
И.Линкова
«Детский» Юрский — это Тарталья в фильме «Король-олень», Викниксор в «Республике ШКИД», очаровательный Чудак из ранней комедии Эльдара Рязанова «Человек ниоткуда» и персонаж двухсерийных приключений Расмуса-бродяги, которого придумала Астрид Линдгрен. Но кроме этих трогательных кино- и телерадостей, существует коллекция записей под общим названием «Аудиотеатр Сергея Юрского». «Избранные стихи» Пушкина, «Невский проспект» Гоголя, чеховские рассказы, «Солнечный удар» и «Лёгкое дыхание» Бунина… А с пьесой Николая Васильевича Гоголя «Ревизор» и вовсе произошло чудо: Сергей Юрский сыграл возле микрофона все (!) мужские роли этого спектакля. Роль Анны Андреевны исполнила актриса Наталья Тенякова, супруга Сергея Юрьевича. Роль Марьи Антоновны — их дочь, актриса Дарья Юрская.
