С Джеймсом Уайтом мы познакомились ещё в начале 1970-х, когда в «мировской» серии «Зарубежная фантастика» вышел сборник «Космический госпиталь», в одночасье ставший библиографической редкостью. Название ему дала одноимённая повесть Уайта, главный герой которой, доктор Конвей, — врач, сотрудник огромной медицинской космической станции, предназначенной для помощи попавшим в беду представителям различных инопланетных цивилизаций (нельзя не отметить, что в изображении всевозможных форм внеземной жизни писатель неизменно проявляет чудеса изобретательности).

В новейшие времена мы с удовольствием прочли и другие романы Уайта о космическом госпитале; все вместе они составляют большую книжную серию, ненавязчиво и с добрым юмором затрагивающую проблемы мирного взаимодействия существ, совершенно не похожих друг на друга. «Попытки понять поведение и мыслительный процесс пришельцев, — утверждает фантаст, — помогают высветить различные стороны человеческой души. Проблема же понимать и приспосабливаться к абсолютно чужому образу мыслей и не обращать внимание на различия в цвете кожи имеет прямое отношение к противоречиям, раздирающим нашу культуру».

А.Копейкин

В 1958 году недолгая жизнь Генри Каттнера завершилась, и он так и не узнал, что очень скоро станет одним из любимейших фантастов всего Советского Союза. В оттепельные 60-е остроумные каттнеровские рассказы переводились у нас довольно охотно, и уже через 10 лет после его кончины издательство «Мир» расщедрилось на целый авторский сборник — «Робот-зазнайка». Особенно выделялись из общего ряда «Механическое эго» и уморительный цикл про Хогбенов — семейку мутантов. С той поры за Каттнером прочно закрепилась слава мастера короткой формы, близкого по духу Роберту Шекли, но лишь с приходом перестройки и книжного «бума» мы смогли оценить его творчество в полном объёме.

Когда мы прочли «Ярость» и «Колодец миров», оказалось, что Каттнеру не чужда и романная форма. Оказалось, что сочинял он не только научную фантастику, но и фэнтези — в меру зубодробительное, вроде «Элака из Атлантиды», однако не лишённое своеобразия и даже поэтичности; говорят, именно каттнеровский «Тёмный мир» вдохновил Роджера Желязны на создание популярнейших «Хроник Эмбера». Оказалось, что талантом своего старшего коллеги и современника восхищался сам Рэй Брэдбери, не поленившийся написать тёплое предисловие к одному из сборников Каттнера. Оказалось также, что некоторые новеллы, которые мы привыкли считать сугубо каттнеровскими (к примеру, блистательное «Лучшее время года»), на самом деле написаны либо его женой, Кэтрин Мур, либо ими обоими — в соавторстве.

Впрочем, репутации Каттнера это нисколько не повредило.

А.Копейкин

Об Аннинском-критике известно немало, об Аннинском-философе — тоже достаточно. Но с одной страницей биографии этого разностороннего человека мы знакомы гораздо меньше: Аннинский — кинозвезда. Актёрская карьера Льва Александровича началась давно — ему было тогда шесть лет. Об этом он сам рассказал в одном интервью: «Назывался фильм “Подкидыш”. Там по сценарию девочка попадает в детский сад и разговаривает с одним шестилетним молодым человеком. “Хочу быть танкистом”, — говорит мальчик. “Ты не можешь быть танкистом, — говорит девочка, — ты маленький”. “Хочу быть пограничником”, — твердит своё мальчик, и опять слышит, что он маленький. “Ну хоть пограничной собакой”, — не унимается этот охламон. Так вот, всё это про танкиста, пограничника и пограничную собаку говорил я и произносил совершенно бездумно. Самое интересное произошло потом. Когда через много лет этот фильм смотрели мои дети, то они, сидя возле телевизора, кричали: “Вон папка, папка, какой смешной”».

А.К.