Всё волшебное чрезвычайно к лицу Валентину Гафту. Сказочных ролей у него немного, зато каждая удалась, хотя герои вовсе не обязательно были главными. Особенно повезло тем, которые «плохие»: злой волшебник Кашнур из фильма «Калиф-аист», казначей из сказки «Иван да Марья», людоед из киномюзикла «Про кота». А если знаменитых «Чародеев» считать, в сущности, детским фильмом, то без коварного Сатанеева Аполлона Митрофановича всем остальным персонажам там и делать было бы нечего.

В роли героя хорошего и положительного мы Валентина Иосифовича один раз видели и один раз слышали: это он подарил мальчику Алёше волшебное семечко в сказке «Чёрная курица, или Подземные жители»; это ему доверили говорить за Атоса в мультфильме «Пёс в сапогах». Правда, там на экране мушкетёров не было, там были только собаки короля и коты кардинала.

В кинофильме «Человек-амфибия» блистали юная Анастасия Вертинская и романтичный Владимир Коренев; в «Старой, старой сказке» — Марина Неёлова и Олег Даль, а в советско-американской «Синей птице» и вовсе Элизабет Тейлор с Маргаритой Тереховой. Но двигались они, улыбались и огорчались под музыку одного человека — Андрея Петрова. Молодой Никита Михалков пел на пустом вечернем эскалаторе «…а я иду, шагаю по Москве…», Смоктуновский и Ефремов скрещивали шпаги в бессмертном «Берегись автомобиля» тоже «посреди» музыки Петрова. Вообще отечественный кинематограф, взрослый и детский, представить без этой музыки нельзя — она звучит более чем в пятидесяти фильмах.

Андрей Павлович говорил, что не может отдать предпочтение какому-то одному направлению, а любимые его композиторы очень разные: и Моцарт, и Чайковский, и Прокофьев, и Гершвин… Эта широта взгляда стала основой его собственного творчества. Композитору Андрею Петрову принадлежит не только киномузыка, но песни, романсы, балеты, оперы, симфонии, инструментальные концерты.

И.Линкова

Казанцев всегда увлекался техникой, получил техническое образование, был изобретателем. Его литературный дебют состоялся в 1936 году, это был сценарий фильма «Аренида», написанный в соавторстве с И. С. Шапиро.  Позже сюжет лег в основу самой знаменитой книги Казанцева «Пылающий остров». В 1940—1941 годах этот роман печатала с продолжением газета «Пионерская правда».

К 60-м годам двадцатого века, после появления «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова, проза Александра Казанцева выглядела довольно архаично. Автор занял консервативную позицию и придерживался ее до конца. В историю литературы он вошел, как писатель, стоявший у истоков отечественной научной  фантастики.   

 

Существует легенда о том, что до последнего дня, раздавая автографы, Евгений Павлович Леонов подписывался именем «Винни-Пух». Легенды любят преувеличивать, но правда всё равно на их стороне: может быть, самый леоновский Леонов — это игрушечный детский медвежонок, который от души поёт свои мудрые кричалки и вопилки. Друзья, разумеется, помнили, что из всех актёрских работ Евгений Павлович особо выделял трагический фильм «Донская повесть». Критики не представляли, как разделить комплименты между комедийными шедеврами и рвущим душу на части «Белорусским вокзалом». И всё же великий актёр сознательно принял корону детской сказки, потому что знал: высшего звания в искусстве нет.

Принято считать, что детский Леонов — это мультфильмы. Их действительно, довольно много, двадцать с лишним названий. Но какими именно — детскими, взрослыми, всенародными, общечеловеческими — следует называть такие шедевры, как «Волшебное кольцо» или «Смех и горе у Бела моря»?

На свете мало людей, умеющих утешить ближнего, показав ему и смех, и горе. Может быть, лучше всех тайну Евгения Леонова разгадал Марк Захаров, когда сказал: «…улыбается он не для того, чтобы понравиться, а, скорее, чтоб извиниться перед нами за то, что мир наш пока ещё так несовершенен».

И.Линкова