Своё предисловие к собранию сочинений, выпущенному в 1995 году, издатели закончили так: «Читаем Лема — значит, не всё потеряно». С этим очень хочется согласиться, потому что не только среди фантастов — среди всех писателей XX века редко встречается такое неразрывное единство интеллекта и страсти, которым обладал Станислав Лем.

Он писал много и многообразно, причём многообразие это, как живое дерево, разветвляется сразу в нескольких направлениях. Изменяется отношение к человеческим идеям: если бы герои оптимистического «Магелланова Облака» (1955) встретились с разочарованными героями «Возвращения со звёзд» (1961), они бы не поняли друг друга. Само представление о космосе поворачивается к читателю то одним, то другим своим лицом: вот перед нами «пространство, соизмеримое человеку — что-то вроде огромного архипелага, где можно странствовать между островами-планетами», а вот уже «нечто Другое, человеку несоизмеримое и до конца непонятное».

Особенно сильное впечатление производит обилие жанров, в которых с неизменным успехом работал Лем. Как совершенно справедливо замечает коллега в разделе «О ПИСАТЕЛЯХ» (см.: Лем Станислав), «что, кроме имени автора, может объединять остроумнейшие рассказы о похождениях “космического Мюнхгаузена” Ийона Тихого и трагическую “средневековую” повесть “Маска”, абсурдистскую фантазию “Рукопись, найденная в ванне” и научные детективы “Расследование” и “Насморк” , философский трактат “Сумма технологии” и “Кибериаду” или “Сказки роботов”» — образцы иронии, сатиры и гротеска? Сам Станислав Лем безоговорочно выделял из потока своего творчества роман «Солярис». Писатель говорил сдержанно: «вещь, которую я ценю, хотя сам не вполне понимаю». Зато исследователи не жалели слов и называли встречу людей с мыслящим океаном попыткой создать «новое богословие» — подразумевая, очевидно, ещё одну ипостась многоликого Лема.

Может быть, литературное изобилие, оставленное этим писателем, и вправду стоило бы расставить на разные полки, если бы все его книги не объединяла одна неизменная, постоянная, непобедимая сила — страстное желание мыслить. За три месяца до смерти, в возрасте 83 лет, Лем отвечал на вопросы польского корреспондента, который прямо спросил:

— Не думаете ли вы, что знание об этом мире может отбить охоту от жизни?

— Может, — ответил Лем, — Но моё личное мнение таково: в бесконечной звёздной пустоте происходит малюсенький, просто микроскопический проблеск сознания — моего или вашего, муравья или какой-нибудь птички — а потом, когда кончается жизнь, он гаснет, и продолжается это бесконечное ничто. Мне кажется, этому сознанию стоит блеснуть…

И.Линкова