ПОЛЕНОВА ЕЛЕНА ДМИТРИЕВНА

ОГОНЬ ПОТАЁННЫЙ

Русские народные сказки… Сколько мастеров обращалось к их иллюстрированию и на рубеже ХIX-ХХ веков, и на протяжении всего ХХ века: Иван Билибин, Георгий Нарбут, Владимир Конашевич, Юрий Васнецов… Каждый, опираясь на русские традиции и культуру, создавал что-то своё, особенное. Начало же бережного и внимательного подхода художников-иллюстраторов к народной сказке закладывалось в последней трети ХIX века, когда иллюстрированием русских сказок, поговорок и пословиц заинтересовались такие мастера, как Виктор Васнецов, Михаил Нестеров, Сергей Малютин и Елена Поленова… Но если увлечение иллюстрированием книг у художников-мужчин было делом вполне привычным и понятным для общества того времени, то творческий путь Елены Поленовой был более сложным и необычным.

Елена Дмитриевна Поленова (27.11.1850, Петербург — 19.11.1898, Москва) — сестра художника В.Д.Поленова (1), одна из первых русских художниц-иллюстраторов, график, живописец, мастер декоративно-прикладного искусства. Серьёзно занималась изучением и иллюстрированием русских народных сказок. Некоторые её идеи оформления и подхода к книге впоследствии были развиты художниками объединения «Мир искусства», а такие мастера, как И.Билибин, С.Малютин, Г.Нарбут, Д.Митрохин, считали себя её учениками и последователями.

Елена Дмитриевна родилась в семье, все члены которой так или иначе были связаны с научным и художественным миром. Её отец, Дмитрий Васильевич Поленов (1806-1878), юрист, историк, преданный науке исследователь летописей и библиограф, член-корреспондент Российской Академии Наук, в молодости служил секретарём при посольстве в Афинах, изучал греческое искусство. Мать, Мария Алексеевна (1816-1895), увлекалась рисованием, брала уроки у академика Молдавского, ученика К.Брюллова, писала детские книги (2).

В 1861 году Дмитрий Васильевич Поленов был переведён в Петрозаводск на должность непременного члена губернской комиссии по крестьянским делам. В Карелии, в бывшей Олонецкой губернии, прошли детство и юность Елены Дмитриевны. Здесь, на высоком берегу реки Ояти, среди густых лесов и непроходимых болот, стояла усадьба родителей — Имоченцы.

Образование дети в семье Поленовых получали домашнее. При этом оно не всегда доверялось учителям. Бабушка, Вера Николаевна Воейкова (3), «Бабаша», как называли её в семейном кругу, учила внучек истории. Чтобы они лучше всё запоминали, она «заставляла их рисовать генеалогические таблицы русских князей, причём имя хорошего, доброго князя раскрашивалось золотом, имя князя храброго — красной краской, а плохого — чёрной» (4). Историю Елена Дмитриевна любила. Став старше, занималась ею под руководством отца, а, будучи взрослой, ходила на публичные лекции профессора Ключевского.

На лето «Бабаша» забирала внучек в своё имение в Тамбовской губернии. Ехали долго, на лошадях, а по дороге бабушка рассказывала сказки.

Родители развивали в своих детях любовь к рисованию. С девяти лет вместе с другими детьми Елена Поленова занималась у П.П.Чистякова (5). Увы, в те годы женщин не принимали в Академию Художеств, поэтому через пять лет Поленова поступила в Рисовальную школу Общества Поощрения Художеств (1863-1867), занималась у И.Н.Крамского(6). Рисование настолько увлекало её, что в дополнение к основным занятиям она брала у Крамского и частные уроки, а также (с перерывами) продолжала учиться в мастерской у Чистякова (1870-1877).

В 1869-70 годы Елена Дмитриевна вместе с сестрой Верой поехала в Париж — заниматься в студии художника Ш.Шаплена (7). Переполненная впечатлениями, Елена Дмитриевна писала брату восторженные письма о своей учёбе: «Васька! Ура! Я ученица Mr Charles Chaplin [господина Шарля Шаплена]! Это не художник, а прелесть. Преинтересный тип. Вообрази себе большую тёмную мастерскую, весь свет сосредоточен на натуре, вокруг всё мольберты, — шум, смех, говор, ходят, устраиваются… Но вот маленькая (его лично) дверь отворилась и в ней показалась длинная, худая, белокурая фигура — это профессор. Всё стихло, всё ждёт… ловят каждое слово. Да и он — какое благородство отношений, каким он себя держит рыцарем… Прелесть я тебе скажу, увлекательный тип. Такой спокойный, и всех бранит, никого не хвалит, разве заметит, что руки упали» (8).

• 
  Иллюстрации Елены Поленовой к сказке «Война грибов»
• 
  «Собирайтеся вы грузди, отправляйтесь на войну!»

Из Парижа Елена Дмитриевна поехала с сестрой в Киев. Преподавала в устроенной сестрой школе. А весной 1874 года возвратилась в Петербург, чтобы получить диплом домашней учительницы истории, сдав экзамены при петербургском учебном округе (1875). Экзамены были весьма серьёзными. Поленова сдала их не с первого раза: «Готовилась всего одну неделю и, понятное дело, провалилась на законе Божьем. Теперь буду серьёзно готовиться, а то без диплома как-то оно выходит, точно из милости берут тебя…» (9).

В 1875 году она вместе с сестрой второй раз отправилась за границу. Гамбург, Мюнхен, Верона, Венеция — вот перечень лишь некоторых городов, которые проехали сёстры.

В 1877-м Поленова вновь поехала в Киев к сестре. Шла русско-турецкая война. Сёстры работали в госпитале, собирались открыть свою амбулаторию, ходили на женские медицинские курсы. Здесь же, в Киеве, Елена Дмитриевна влюбилась в талантливого врача, профессора киевского университета А.С.Шкляревского. Чувство было взаимным, но семья Елены Дмитриевны категорически возражала против этого брака и сделала всё, чтобы он не состоялся…

В результате этой личной трагедии Поленова, по воспоминаниям друзей, очень изменилась. Стала более замкнутой, холодной, как будто затаился на время маленький яркий огонёк в её душе. Она решила оставшуюся жизнь посвятить общественной деятельности и занятиям искусством. Вновь поступила в рисовальную школу при Обществе Поощрения Художеств (1878-1880). Но теперь училась сразу в двух классах: акварельном и керамическом. Керамикой Елена Дмитриевна занималась увлечённо и весьма успешно: в 1879 году на первом экзамене была удостоена малой серебряной медали (золотых в школе при ОПХ не давали), а на втором экзамене получила большую серебряную медаль и — случай весьма необычный для того времени — получила предложение поехать на стажировку в Париж.«Какой скандал, Вася, — писала она брату, — меня посылают в командировку за границу от О-ва поощрения. Я думаю, это первый пример в истории, по крайней мере в русской, чтобы особа нашего бабьего сословия получала поручение и отправляема была в командировку с целью изучения и т.д.» (10). В Париже Поленова посещала не только музеи, мастерские, но и фабрики, изучая живопись по керамике и эмали.

Вернувшись, она какое-то время (1881-1882) вела класс рисования в школе ОПХ. Работала в элементарной школе для девочек при Литейно-Таврическом кружке Общества вспомоществования бедным женщинам, где преподавала рисование и черчение.

Но всё это было лишь основой, неким подготовительным этапом для её будущего пути.

В 1882 году Елена Дмитриевна переехала в Москву и стала жить с семьёй брата. Начался новый — яркий и деятельный — период жизни, во многом определившийся благодаря творческой среде, куда попала художница.

Москва 80-х годов XIX века была городом, где сливались, боролись, проникали друг в друга несколько эпох. С одной стороны, город жил насыщенной, бурлящей общественной жизнью. С другой — сам облик города во многих местах оставался неизменным ещё с петровских времён, и воображение невольно переносилось в прошлое.

Одним из центров столичной творческой жизни был дом Саввы Ивановича Мамонтова. В его доме на Садовой-Спасской улице собирались художники и музыканты. На вечерах рисовали, читали вслух, музицировали, ставили пьесы. «Собственно прелесть и польза этих собраний, — писала Елена Дмитриевна, — не в том, что на них производится, а именно то, что собираются люди одной специальности. Обмен впечатлений и мыслей важнее самой работы» (11). Репин, Васнецов, Нестеров, Левитан, Врубель… — все мастера русского искусства собирались здесь. В мамонтовском кружке Поленова попала в животворную, питательную среду, где «стала для неё совершенно очевидна солидарность с обоими поколениями художников — старшим и молодым. Старшие дали первооснову, базу, учили обстоятельности, объективности в воссоздании правды натуры. <…> Молодые же увлекали дальше, звали расковаться, непосредственно приникать к натуре, стремиться быть с ней как бы «душа в душу» (12). Тёплая, дружественная, творческая атмосфера, царившая в кружке, воскресила её от тяжёлого сна, в котором она жила после трагедии в личной жизни; разбудила дремавшие до этого времени силы художницы — вновь зажгла огонёк в её душе и жажду не только общественной работы, но и творчества.

Зимой 1884 года Елена Дмитриевна выставила этюды на проходящей в Москве Периодической выставке художников и, счастливая, окрылённая успехом, писала брату: «Получила… своего рода перевод в старший класс для самолюбия… Дело в том, что вчера открылась Периодическая выставка, а сегодня мне сообщили, что две мои акварели куплены. Как ты думаешь кем?! Самым большим галерейщиком Третьяковым! Каково!…» (13). Осенью 1884 года она совершила путешествие на Юг, а некоторые выставленные зимой 1885 года этюды из этой поездки были куплены П.М.Третьяковым.

Поленова принимала активное участие в творческих вечерах кружка. Шила костюмы для театральных постановок. Подолгу гостила в имении Мамонтовых Абрамцево. Ходила на этюды вместе с Константином Коровиным. Писала маслом картины, а акварелью — небольшие этюды с тихими, трогательными уголками природы. «Виды, а уж особенно грандиозные, природы, — писала она, — мне не по натуре. Любоваться, восторгаться её красотами — могу, но, передавая их, остаюсь чересчур спокойна и холодна. Не могу так облюбовать их, как иногда мелочь какую-нибудь, но родную. За душу захватывает одна лишь своя хорошо знакомая природа северная или среднерусская, особенно тогда, когда она выражена в маленьких, ничтожных, как будто, но глубоко поэтических уголках…» (14).

Здесь же Поленова познакомилась и с Виктором Васнецовым. Это общение во многом определило народный дух её дальнейших творческих исканий. Всё больше увлекаясь русским народным искусством, Поленова вместе с Елизаветой Григорьевной Мамонтовой начала создавать в Абрамцеве музей народного искусства, собирая по деревням предметы быта, образцы ткачества, вышивки, зарисовывая орнаменты. Чтобы пополнить коллекцию, дамы даже ездили в специальные экспедиции за предметами быта по Ярославской, Владимирской и Ростовской губерниям.

Помимо этого, Поленова создала ремесленную школу и столярную мастерскую с бесплатным трёхгодичным циклом обучения(15). Для этой мастерской Елена Дмитриевна с увлечением создавала орнаменты для мебели и утвари по мотивам русских народных орнаментов. «…У нас условие: по возможности не прибегать к помощи изданий и вообще печатного или каким другим способом обнародованного материала. Напр[имер], не заимствовать форм и рисунков в памятниках общеизвестных или находящихся в открытых музеях… наша цель — подхватить ещё живущее народное творчество и дать ему возможность развернуться…», — писала художница (16). Увы, не все созданные ею орнаменты были удачны, не все одинаково хорошо ложились на форму предмета. Но примечателен был сам непрерывный творческий поиск новых форм и свой, особый путь к зарождавшемуся по всему миру новому стилю — модерну (17). Современники высоко оценивали деятельность художницы. В.Стасов писал: «Какой талант!! Какой необыкновенный, какой оригинальный талант, какая необычайная способность к русскому стилю, никем у нас не поощряемому и даже скорее всего презираемому и затаптываемому в грязь!! И это всё делает кто — женщина, у которой нашлось вдруг и необычайное знание, и необычайная творческая фантазия, и необычайная любовь, даже страсть к нашему национальному складу, формам, краскам… <…> всё это делает женщина!!!!!!» (18). Примечательно, что своей активной деятельностью Поленова поражала и восхищала не только Стасова, но и многих современников, ведь производство оказалось на редкость успешным. У мастерской было много заказов, а в Москве был даже открыт специальный магазин.

Эта «способность к русскому стилю», внимательнейшее и кропотливое изучение русского народного искусства, «страсть к национальному складу» не могли не подвести художницу к знакомству с фольклором. Поленова заинтересовалась иллюстрированием сказок. «Я работаю сказки. У меня их теперь сделано пять начерно, а начисто ещё ни одна не начата…», — писала она (19).

Для иллюстрирования она брала не только уже опубликованные сказки из сборника Афанасьева, но и активно собирала сказки сама, ходя по окрестным деревням. Всюду, куда бы она ни попадала, она не только рисует, но записывает, записывает, записывает сказки: «Веду рядом работу по живописи и те этюды по народной литературе, о которых говорила тебе. Недавно стала ходить в деревню с этой целью. Сначала заставила болтать ребят, а теперь попала на старика, который упросил меня написать его портрет. Я согласилась. Во время сеанса он сидит, как манекен, так старается, а во время отдыха я заставляю его сказывать сказки, а сама записываю. Это очень увлекательно. Старик в таком восторге от своего портрета, что после первого сеанса вдруг — бух — мне в ноги…» (20).

В течение нескольких лет Поленова занималась в основном сказками. Делала многочисленные варианты иллюстраций. От руки писала к ним тексты, выбирая из копящегося богатейшего материала наиболее интересный. А в 1889 году решилась издать сказку «Война грибов». Увы, не разбираясь в полиграфии своего времени, она выбрала не самый лучший способ воспроизведения работ — фотопечать, которой тогда можно было воспроизвести только чёрно-белые картинки. Художнице пришлось сначала переводить цветные рисунки в чёрно-белый вариант, а потом, уже в вышедшем издании, раскрашивать их от руки. «Это изданьице не имело никакого успеха и осталось очень мало распространённым. Виною тому, конечно, я сама, потому что сама вздумала издавать, а художник, мне кажется, не может и не должен быть своим издателем» (21). В этом же письме к Стасову сохранился и её подробный рассказ о работе над иллюстрированием русских сказок: «Вы спрашиваете, как мне пришло в голову иллюстрировать «грибной поход». Я начала не с него, а с других сказочных сюжетов, заимствованных из сборника Афанасьева, по правде сказать, рисовала я их без определённой цели, потому что мне нравились мотивы русских сказок (я всегда любила русскую жизнь в её прошлом). Эти рисунки видели у меня кое-кто из приятелей, стали говорить об издании — мысль мне улыбнулась — я начала иллюстрировать афанасьевскую «Белую уточку». Потом, когда сцены с человеческими фигурами показались мне однообразными, мне захотелось другого, и тогда я вспомнила «войну грибов» в той редакции, как я слышала её от своей бабушки в очень раннем детстве, редакцию с вариантом об волнушечьем монастыре, которого я потом нигде не встречала. Так как издание предназначалось для детей, то я постаралась перенестись в то далёкое время, когда, слушая этот рассказ, я представляла себе в лесу миниатюрные посёлки, монастыри и города, выстроенные, так сказать, в грибном масштабе, в которых живут и действуют эти удивительные существа, так как в детском разумении гриб — это существо совсем живое и очень привлекательное…» (22).

Поленова сделала четыре иллюстрации к этой сказке, придумала макет книги и от руки написала текст. Иллюстрации здесь (так же потом и в сказке «Белая уточка») поддерживались общим орнаментальным узором, размещённым на страницах издания. Написанные от руки буквы, немного разные, создавали ощущение рукотворности, домашности книги, а небольшие иллюстрации казались окошками в мир сказочного русского леса, где среди высоких деревьев прячутся маленькие монастыри и города с узорчатыми крышами, а по дорожкам шествует грибная армия.

Стасов был в восхищении от иллюстраций в этой книге. Но ещё выше он оценил рисунки Поленовой к другим сказкам: «Сынко Филипко», «Мачеха и падчерица», «Волк и лиса», «Морозко», «Сивка-бурка», «Иванушка-дурачок»… «У кого ещё может явиться фантазии, творчества и изящества после Вас и Ваших таких чудесных вещей» (23). Ему, так же как Репину, весьма импонировало, что рисунки Поленовой — живые. Иллюстрируя эти сказки, а также русские приговорки, Поленова не пошла путём копирования образцов русского стиля (как некоторые из её последователей), а попробовала на его основе создать нечто своё. Живыми линиями, локальными, сочными цветовыми заливками она, как будто с натуры, рисовала поэтичный сказочный мир. В её рисунках при всей их декоративности возникало ощущение воздушности и лёгкости пространства. «Я у художников всего выше ценю — эскизы, наброски, — писал Стасов, — потому что тут выливается душа, фантазия, первый огонь художника» (24).

Поленова мечтала издать все эти иллюстрации к сказкам, но, к сожалению, при её жизни книги так и не вышли. Лишь в начале XX века, издательство Кнебеля выпустило три книжечки с этими рисунками (25), уже в момент выхода ставшие классикой отечественной иллюстрации. А сказка «Белая уточка» и вовсе увидела свет лишь в 1923 году (26). «Думаю, что иллюстрировать наши русские сказки, — писала Елена Дмитриевна, — дело большой важности. Я не знаю ни одного детского издания, где бы иллюстрации передавали поэзию и аромат древнерусского склада, и русские дети растут на поэзии английских, немецких (впрочем, чудно иллюстрированных) сказок…» (27). Поленова собиралась и дальше продолжать работу над сказками… Увы, её мечтам не суждено было осуществиться. В апреле 1896 года, когда она ехала на извозчике по крутому спуску к Трубной площади, пролётка налетела на рельсы конки и перевернулась. Поленова ударилась головой о мостовую, и её болезнь и смерть спустя два года были следствием этого удара. Потрясённый Василий Поленов писал: «Она неутомимо работала, можно сказать, всю свою жизнь и всё время шла вперёд, и вот, когда талант её развился и окреп, когда полная творческих замыслов она могла бы дать ещё много высокодаровитого и интересного, жестокая судьба её убивает…» (28).

Творчество Елены Дмитриевны, её вклад в иллюстрирование русских народных сказок были высоко оценены не только современниками художницы, но и последующими поколениями художников и зрителей. Так, народный художник РСФСР К.Ф.Юон писал: «Рисунки Елены Дмитриевны Поленовой к русским сказкам — чарующие документы о русских детях и о русской народной душе. Примитивный уклад деревенской жизни недавнего прошлого в них отражён лаконично, правдиво и трогательно. Пушкинская простота и живая образность — их неоценимое достоинство. В них слышится голос русской матери, доброй бабушки и любимой няни. <…> Лишённый стилизации их правдивый язык делает их близкими каждому русскому человеку в той же мере, как поэзию Пушкина или музыку Чайковского» (29).

Саму же Елену Дмитриевну признание её творческих заслуг всегда мало интересовало. Гораздо более важным для художника, для творческого человека она считала совсем другое. «Мне бы хотелось, — писала она, — не потерять двух способностей — способности помогать, воодушевлять, служить опорой и толчком к работе другим художникам. Это свойство во мне есть положительно. <…> Другая способность — это любить и верить, и увлекаться своей работой. Больше мне ничего не нужно. Конечно, оценка, поддержка, интерес других людей, особенно тех, мнением которых дорожишь, очень драгоценны, но неизмеримо важнее те силы, которые внутри живут и которые дают питание огню, горящему в душе. Лишь бы он не потухал…» (30).

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Поленов Василий Дмитриевич (1844-1927), русский художник-живописец. Народный художник РСФСР (1926). В 1871 году окончил Академию Художеств с большой золотой медалью за картину «Воскрешение дочери Иаира». Много путешествовал по миру. Автор картин «Московский дворик» (1878), «Бабушкин сад» (1878), «Христос и грешница» (1886-87).

2. Её детская книга «Лето в Царском Селе» (1851) выдержала пять переизданий. А в 1892 году Елена Поленова вместе с братом Василием и художником А.Я.Головиным сделала новые иллюстрации к этой книге (Поленова М.А. Лето в Царском Селе: Для детей мл. возраста / С 9-ю картинами работы В.Д.Поленова, Е.Д.Поленовой и А.Я.Головина. — СПб., 1892).

3. Отец Веры Николаевны, Николай Александрович Львов, архитектор и литератор, почётный член Академии наук. Видный в своё время деятель культуры. Дружил с поэтами Державиным и Капнистом. В его доме часто бывали художники Левицкий и Боровиковский. Мать, Мария Алексеевна Львова, приходилась родной сестрой жене Державина Дарье Алексеевне. После ранней смерти родителей Вера Николаевна воспитывалась в семье Державина. С самого детства она оказалась в центре культурной жизни России того времени.

4. Елена Дмитриевна Поленова: 1859-1898. — М.: Товарищество типогр. А.И.Мамонтова, 1902. — С. 6.

5. Чистяков Павел Петрович (1832-1919), русский художник-живописец. Писал картины на исторические сюжеты. С 1872 года преподавал в Академии Художеств. Вёл занятия в своей мастерской и руководил частными студиями. Блестящий педагог, воспитавший таких художников, как И.Е.Репин, В.Д.Поленов, В.М.Васнецов, В.И.Суриков, В.А.Серов, М.А.Врубель.

6. Крамской Иван Николаевич (1837-1887), русский художник-живописец, один из создателей и идейных руководителей Товарищества Передвижных выставок. Преподавал в рисовальной школе ОПХ (1863-1868) и Академии Художеств (с 1869). Автор более четырёхсот портретов, многие из которых были выполнены по заказу П.М.Третьякова.

7. Шаплен Шарль (1825-1891), французский художник-живописец и гравёр. Писал реалистические пейзажи, позднее — портреты светских дам и модные картины «будуарного» жанра, изображая в стиле Ватто и Буше молодых, грациозных и кокетливых женщин.

8. Е.Д.Поленова — В.Д.Поленову. Париж, 2/14 июня 1870 г. // Василий Дмитриевич Поленов; Елена Дмитриевна Поленова: Хроника семьи художников: Письма, дневники, воспоминания / Под общ. ред. А.И.Леонова. — М.: Искусство, 1964. — С. 64-65.

9. Е.Д.Поленова — В.Д.Поленову. Петербург, 15/27 марта 1875 г. // Указ. соч. — С. 166.

Будущая учительница истории должна была хорошо разбираться не только в истории, но и в арифметике, грамматике и многом другом. «Я только теперь поняла, — писала Поленова брату, —что за вред таился в изучении «Телемака» и других произведений так называемого «Золотого века». При поверке оказалось, что я ничего не знаю ни из одного предмета: не говоря о русской грамматике, арифметике и катехизисе <…>. Вот как люди смотрят разно на дело: ты жаловался, что тебя обучали псалмам и катехизису, а не обучили английскому языку, а я вздыхаю, что так много времени ушло на английскую и французскую литературу…» (Е.Д.Поленова — В.Д.Поленову. Петербург, 27 декабря / 7 января 1875/1876 гг. // Указ. соч. — С. 197).

10. Е.Д.Поленова — В.Д.Поленову. Петербург, 16 января 1888 г. // Указ. соч. — С. 278.

11. Цит. по изд.: Киселёва Е. Мамонтовский художественный кружок. — Л.: Художник РСФСР, 1979. — С. 42.

12. Коган Д. Елена Поленова // Коган Д. Мамонтовский кружок. — М.: Изобразит. искусство, 1970. — С. 158-159.

13. Е.Д.Поленова — П.Д.Антиповой. Москва, 2 декабря 1884 г. // Василий Дмитриевич Поленов; Елена Дмитриевна Поленова: Хроника семьи художников: Письма, дневники, воспоминания / Под общ. ред. А.И.Леонова. — М.: Искусство, 1964. — С. 348.

14. Е.Д.Поленова — П.Д.Антиповой. Москва, 21 января 1885 г. // Указ. соч. — С. 345.

15. Окончив мастерскую, начинающий мастер получал верстак и набор инструментов. Год он должен был отработать в мастерской за сдельную плату, а потом уже мог творить самостоятельно, выполняя собранные мастерской заказы.

16. Е.Д.Поленова — Н.В.Поленовой. Абрамцево, 21 сентября 1885 г. // Указ. соч. — С. 362.

17. Интересно, что среди воспоминаний о Елене Поленовой и о том, как она создавала орнаменты, сохранилось такое свидетельство: «Елена Дмитриевна рассказывала мне, — вспоминал Е.Ф.Юнге, — что она обладала цветным слухом (audition coloree) и что многие из её орнаментов вставали в красках перед её глазами во время исполнения музыкальных пьес. Слушая музыку, она зарисовывала то, что явилось ей, и в конце выходил оконченный и определённый рисунок» (Цит. по изд.: Елена Дмитриевна Поленова: 1859-1898. — М.: Товарищество типогр. А.И.Мамонтова, 1902. — С. 45).

18. В.В.Стасов — Е.Д.Поленовой. Петербург, 24 октября [18]94 г. // Василий Дмитриевич Поленов; Елена Дмитриевна Поленова: Хроника семьи художников: Письма, дневники, воспоминания / Под общ. ред. А.И.Леонова. — М.: Искусство, 1964. — С. 507.

19. Е.Д.Поленова — П.Д.Антиповой. Москва, 25 марта 1888 г. // Указ. соч. — С. 395.

20. Е.Д.Поленова — Е.Г.Мамонтовой. Жуковка, 22 августа 18[88] г. // Указ. соч. — С. 397.

21. Е.Д.Поленова — В.В.Стасову. Москва, 2 апреля 1894 г. // Указ. соч. — С. 497.

22. Там же. — С. 497-498.

23. В.В.Стасов — Е.Д.Поленовой. Петербург, 6 октября [18]94 г. // Указ. соч. — С. 504.

24. В.В.Стасов — Е.Д.Поленовой. Петербург, 2 декабря [18]94 г. // Указ. соч. — С. 494.

25. Русские народные сказки и прибаутки, пересказанные для детей и иллюстрированные Е.Д.Поленовой: В 3 кн. — М.: И.Н.Кнебель, 1906.

26. Поленова Е.Д. Белая уточка: Народная сказка. — М., 1923.

27. Цит. по изд.: Стасов В.В. Елена Дмитриевна Поленова: Биогр. очерк // Стасов В.В. Статьи и заметки, не вошедшие в собрание сочинений: Т. 2. — М.: Искусство, 1954. — С. 236.

28. В.Д.Поленов — Е.К.Корсаковой. Москва, 4 декабря 1898 г. // Василий Дмитриевич Поленов; Елена Дмитриевна Поленова: Хроника семьи художников: Письма, дневники, воспоминания / Под общ. ред. А.И.Леонова. — М.: Искусство, 1964. — С. 585.

29. Цит. по изд.: Василий Дмитриевич Поленов; Елена Дмитриевна Поленова: Хроника семьи художников: Письма, дневники, воспоминания / Под общ. ред. А.И.Леонова. — М.: Искусство, 1964. — С. 779.

30. Цит. по изд.: Елена Дмитриевна Поленова: 1859-1898. — М.: Товарищество типогр. А.И.Мамонтова, 1902. — С. 51.

Дарья Герасимова