ЛАПШИН НИКОЛАЙ ФЁДОРОВИЧ

Род. в 1891 году — ум. в 1942 году. Русский художник. Учился у И.Билибина, Я.Ционглинского, М.Бернштейна. В детской иллюстрации принадлежал к т.н. «лебедевской гвардии». Добился наибольших успехов, оформляя научно-популярную литературу для детей — книги Б.Житкова, Е.Полонской, Е.Ильиной. Умер в блокадном Ленинграде.

РОМАНТИКА ИСКУССТВА И НАУКИ


…Что может быть прекраснее,
чем поставить науку на службу человечеству!

Жюль Верн. Дети капитана Гранта


Николай Лапшин. Фотография середины 1920-x гг.В наши дни научно-популярные или познавательные книги для детей, рассказывающие о явлениях природы и научных открытиях, о путешествиях и законах физики, — книги привычные, прочно вошедшие в круг детского чтения. Однако ещё в начале ХХ века подобные издания были редкостью. Основные принципы их оформления закладывались в нашей стране лишь в 1920-30-е годы. С одной стороны, познавательные, развивающие книги для маленьких читателей были в те годы социальным заказом — молодому советскому государству нужны были новые учёные, инженеры, конструкторы. С другой — подобная литература появлялась во всём мире, ведь детей окружали не привычные для XIX века телеги, кареты, печки да свечки, а корабли, самолёты, трамваи, троллейбусы, телефоны, радио, электрические лампы, автомобили. Все эти чудеса научной мысли уже были знакомы ребёнку и, как всё вокруг, вызывали у него множество вопросов: почему ездят машины? не падает самолёт? горит лампочка? А значит, требовались книги, рассказывающие об этом, и обязательно — книги с картинками, чтобы всё-всё можно было рассмотреть и понять.

Ил. Н.Лапшина к книге Е.Данько «Китайский секрет» (М.-Л.: ГИЗ, 1929)Одним из основателей отечественной школы научно-познавательной иллюстрации в детской книге был Николай Фёдорович Лапшин.

Николай Лапшин родился в Петербурге 29 января 1891 года в семье купца второй гильдии Фёдора Васильевича Лапшина. Долгое время официальной датой рождения художника считался 1888 год. Рассказывая о себе или заполняя анкеты, Лапшин изменял дату своего рождения (чаще всего называл 15 января 1888 года); он скрывал свою принадлежность к купеческому сословию. Лишь недавно обнаруженное свидетельство о рождении и крещении художника помогло установить точную дату.

Первое знакомство Николая Фёдоровича с искусством произошло в раннем детстве, когда он наблюдал за рисованием матери Марии Николаевны: «Мать моя копировала маслом какие-то картинки, рисовала фарфор <…>. Ил. Н.Лапшина к книге М.Ильина «Чёрным по белому» (М.-Л.: ГИЗ, 1928)Но это меня поразило больше не зрительно, а по обонянию: так чудно пахли эссенции и масла, которыми мать разводила и масляные, и фарфоровые краски» (1). Рисовать Николаю Лапшину в то время нравилось зверей: любимым «был слон — большой, сильный и добрый» (2) — и паровозы. А после того, как мальчик узнал о событиях англо-бурской войны и китайском восстании, он с увлечением изображал сражения, зарисовывал китайские вазы из витрин чайных магазинов и даже начал изучать иероглифы.

Заметив увлечение сына рисованием, мать, ещё до реального училища, отдала его в Начальную школу барона Штиглица (3), но заниматься там Лапшину не понравилось. Слишком уж отличалось, как вспоминал Николай Фёдорович, «рисование таблиц и тушёвка» от «“моего своего” рисования». Занятия в реальном училище тоже не добавили любви к рисованию: «И в реальном училище рисование я не любил, я не мог понять, для чего так долго и бессмысленно копировать неинтересные орнаменты и гипсы, и головы» (4).

Ил. Н.Лапшина к книге М.Ильина «Горы и люди: Рассказы о перестройке природы» (М.-Л.: ГИЗ, 1935)Отчасти поэтому, отчасти для «утешения отца» Лапшин по окончании училища поступил на экономическое отделение Политехнического института. Но желание рисовать и изучать историю искусств осталось, и параллельно с учёбой он посещал школу Общества поощрения художеств, изучал Древний Египет, рисовал у Ивана Билибина (5), с которым, правда, не особенно ладил, так как, в отличие от учителя, «понимал графику много шире», чем простое стилизаторство или копирование созданного раньше. Кроме того, молодой человек ходил слушать лекции в Археологический институт, занимался рисунком и живописью в студии художника Я.Ционглинского (1912) (6) и в мастерской М.Бернштейна (1913-1915) (7).

Неудивительно, что вскоре Политехнический институт с его юридическими науками и скучными специальными предметами, такими как «кредиты и банки», был окончательно заброшен, а Лапшин всецело погрузился в занятия рисованием. Ил. Н.Лапшина к книге М.Ильина «Горы и люди: Рассказы о перестройке природы» (М.-Л.: ГИЗ, 1935)Как и многие его современники, Николай Фёдорович прошёл через увлечение многочисленными «измами» (кубизмом, футуризмом), «как будто обещающими совершенно новые перспективы живописи и жизнеощущений» (8). Участвовал в «Выставке картин: футуристы, лучисты, примитив» в Москве (1914) и легендарной выставке русского искусства левых течений в галерее «Ван-Димен» в Берлине (1922); вместе с друзьями издавал рукописный футуристический журнал «Бескровное убийство» (1916). Все эти увлечения помогли Лапшину не только накопить собственный опыт, но и понять, что в первую очередь художнику надо искать свой путь, свой стиль. «Нужно было приобрести виртуозность и видимую лёгкость исполнения» (9), а для этого было «необходимо выбирать из всей массы искусства то, что тебе нужно, а то, что не лежит на пути, отрицать» (10).Ил. Н.Лапшина к книге М.Ильина «Солнце на столе: Рассказы об освещении» (М.-Л.: ГИЗ, 1927) Странное дело, Николай Фёдорович так и не получил законченного профессионального образования и, в отличие от многих своих друзей, даже не пытался поступать в Академию художеств.

Человек активный и живущий в ритме своего времени, Лапшин не мог оставаться в стороне, когда страна участвовала в Первой мировой войне. В 1915 году он вступил вольноопределяющимся в Кавказскую туземную дивизию. Он не только рисовал с натуры «футуристические» рисунки («разные линии сопровождают полёт снарядов и пытаются передать и звук полёта, и разрыва») или «рисунки, изображающие одновременно и бинокль и вид в него» (11), но и воевал в Галиции, был ранен и контужен.

Кроме того, он активно интересовался всем, что творилось вокруг. Внимательно изучал всё новое, что появлялось в искусстве, внимательно следил за развитием науки и техники, порой не просто как зритель: очень уж хотелось всё попробовать и испытать самому. Так, «на заре русской авиации» он «летал в качестве пассажира смельчака на биплане. Сидя, как он рассказывал, “верхом на этажерке”, облетел Исакиевкий собор» (12).

Н.Лапшин. Обложка книги Беюла «Письма из Африки» (М.-Л.: ГИЗ, 1928)После революции, помимо творчества, Лапшин активно занимался общественной и преподавательской работой: был членом Союза деятелей искусств от объединения «Свобода и революция» (1917), входил в общество «Искусство и революция» (1917), участвовал в праздничном оформлении Петрограда к годовщинам Октябрьской революции, преподавал рисование в художественной школе Московского Нарвского района (1920-1921), являлся профессором декоративной живописи ВХУТЕМАСа, а также был одним из руководителей знаменитого Музея художественной культуры (1921-1924) — на этом посту его сменил не кто-нибудь, а Казимир Малевич (13).

В 1924 году Лапшин ездил в командировку за границу, путешествовал по Ревелю, Риге, Берлину, Праге, Загребу. В Праге художник даже начал делать серию открыток с видами города, вырезав пять или шесть клише на линолеуме и создав около семидесяти зарисовок.

Ил. Н.Лапшина к книге Беюла «Письма из Африки» (М.-Л.: ГИЗ, 1928)Рисовал Николай Фёдорович и эскизы для сервизов, причём весьма успешно. Сервиз «Белое с розовым», расписанный по его рисункам, получил золотую медаль на Международной выставке декоративного искусства и художественной промышленности в Париже (1925).

Активно сотрудничал он и с журналами. Для журнала «Жизнь искусства» (1922-1930) он писал статьи, делал зарисовки, шаржи и линогравюры, а с 1924 года заведовал технической частью. Несколько лет он возглавлял детский журнал «Новый Робинзон»: рисовал, работал «по художественно-технической части; сам верстал и подбирал шрифты» (14). Сотрудничал с журналами «Чиж» и «Ёж» (1928-1931). «Простой и мягкий человек, Николай Фёдорович всегда с доброй улыбкой сидел за столом редакции, расклеивая очередной макет журнала, — вспоминал художник Валентин Курдов. —Лапшин был образован во многих областях культуры и искусства, знаток и собиратель редких старых почтовых марок» (15). Образованность и знания Лапшина отмечали многие его современники. Так, Евгений Шварц, весьма резко писавший о «лебедевской гвардии», выделял всё же нескольких художников (самого Владимира Лебедева (16), Николая Тырсу (17) и — Лапшина), говоря о том, что среди художников своего времени лишь они «были по-настоящему образованными» людьми (18). А художник Василий Власов (19) называл Лапшина«старинным господином» (20), отмечая, что при отличном понимании современного мира Лапшин был романтичен и немного старомоден в общении…

Н.Лапшин. Обложка книги О.Мандельштама и Н.Лапшина «Шары» (Л.: ГИЗ, 1926) Н.Лапшин. Обложка книги О.Мандельштама и Н.Лапшина «Шары» (Л.: ГИЗ, 1926)

В детскую книгу Лапшин пришёл позднее своих ровесников, когда ему было уже за тридцать, с большим опытом работы и превосходным знанием не только натуры, но и возможностей полиграфической техники того времени. «Он умел так распорядиться скудным арсеналом возможностей, предоставляемых тогдашней убогой полиграфией, — писал о книгах Лапшина исследователь его творчества Борис Сурис, — что его более чем скромные, минимумом средств сделанные книжки, одетые чаще всего в мягкую обложку и отпечатанные на плохой бумаге, становились — если вспомнить проводимую иногда параллель между искусством книги и зодчеством — отличным примером архитектуры малых форм» (21)Н.Лапшин. Обложка книги О.Мандельштама и Н.Лапшина «Шары» (Л.: ГИЗ, 1926)Лапшин продумывал всё — от лаконичных, броских обложек до макета книги, тщательно организуя внутреннее пространство каждого разворота, где иллюстрации органично существовали рядом с текстом. Уже в первых книгах — «Шарах» О.Мандельштама (1926), «Письмах из Африки» Беюла (1928) — несмотря на некоторое влияние стиля Лебедева, постепенно складывается его оригинальный художественный почерк. Если в ещё более ранней книге — «Наша кухня» Н.Чуковского (1925) — Лапшин просто копировал приёмы Лебедева, то в «Шарах» начал поиск чего-то нового, своего.

Он шёл от зарисовок, набросков (как, например, в книге «Печать управдома» Е.Ильиной [1927]), стараясь найти образное и в то же время предельно лаконичное решение изображаемых предметов. Иногда он максимально упрощал рисунок, приводя его к некому знаку, как в «Письмах из Африки» Беюла, где знаки-животные и знаки-люди органично живут рядом с текстом на больших белых полях. Экспериментировал он и с цветом: так, в «Шарах» над чёрно-белым базаром висит яркая, притягивающая взгляд гроздь воздушных шаров:

Дутые-надутые шары пустомели
Разноцветным облаком на ниточке висели…

Н.Лапшин. Обложка книги Е.Полонской и Н.Лапшина «Часы» (М.-Л.: ГИЗ, 1925)Кроме того, Лапшин использовал в этой книге некоторые приёмы, характерные для детского рисования. Например, изображая рояль, он как бы выворачивал пространство на зрителя, показывая все клавиши. Подобным приёмом он пользовался и в книге «Часы» Е.Полонской (1925). На одной из иллюстраций художник изобразил сидящего за столом старого мастера, который носит две пары очков, «да ещё на глазу одном барабан со стеклянным дном», — в профиль, но развернул на зрителя плоскость стола, где лежат «колёсики да винтики, пружинки да шпинтики. Колёсики все великаны, ростом в полтаракана. Винтики тоже не крошки — в четверть мушиной ножки».

Н.Лапшин. Разворот книги Е.Полонской и Н.Лапшина «Часы» (М.-Л.: ГИЗ, 1925)Помимо тщательного продумывания каждого разворота книги, Николай Фёдорович создавал запоминающийся, броский образ-знак для книжных обложек. В книге Е.Полонской «Часы» это сидящий в белом круге, как бы внутри часов, часовщик с ребятами. Вокруг них по ходу часовой стрелки едут поезда, летят самолёты, проплывают пароходы и подводные лодки, создавая и мотив движения техники, и романтичный образ самого времени. Другие часы появились на обложке книги М.Ильина «Который час?» (1927): там на фрагменте циферблата со стрелкой и среди букв изображены в движении небольшие фигурки людей, живших в разные времена. Надо отметить, что тема времени так или иначе присутствовала на многих обложках художника. Н.Лапшин. Обложка книги М.Ильина «Солнце на столе: Рассказы об освещении» (М.-Л.: ГИЗ, 1927)Например, иллюстрируя книгу М.Ильина «Солнце на столе», Лапшин поместил на ярко-оранжевую обложку фигурки людей в исторических костюмах. Каждый человек держит свой осветительный прибор, при этом они стоят все вместе, один за другим, образуя некую временную цепочку, смену эпох. Можно вспомнить обложку книги С.Маршака «Вчера, сегодня», нарисованную В.Лебедевым. Но если Лебедев утверждал огромную разницу между прошлым и настоящим, разделяя их на два мира, то Лапшин, напротив, подчёркивал, что одна эпоха сменяет другую, что на смену одним осветительным приборам приходят другие, и это — закономерный ход времени…

В своих творческих поисках Лапшин постоянно задумывался над тем, как изображать именно современный мир, как показывать его ребёнку, который привык уже ездить не в телеге, а на трамвае или в автомобиле. Н.Лапшин. Разворот книги Е.Полонской «Город и деревня» (М.-Л.: ГИЗ, 1927)«На какой базе можно строить изобразительное искусство для детей? Можно ли брать хорошо знакомые формы и их обновлять? Нет, <…> новые темпы, новые чувства не влезут в старые обветшалые оболочки. Нельзя одинаково изобразить телегу и современный троллейбус», — писал он (22).

В 1927 году Николай Фёдорович сделал книгу «Город и деревня» Е.Полонской, построенную как раз на противопоставлении двух совершенно разных миров: мира улиц, заводов, машин и — тихих домиков, речек и улочек с коровами. Интересно, что, выстраивая общее пространство этой книги, Лапшин помещает первые строки стихотворения не на первой странице, а на обложке, непосредственно провоцируя читателя заглянуть внутрь и посмотреть, прочитать, что же будет дальше.

Н.Лапшин. Обложка книги Е.Ильиной «Печать управдома» (Л.: Красная газета, 1929)Несколько особняком от большинства его работ того времени стоит книга Т.Богданович «Соль Вычегодская» (1930). Рисунки в ней были стилизованы под древнерусский стиль, но, увы, «очень пострадали в литографии» (23). Многое в своей деятельности, как и эти иллюстрации, Лапшин считал «экспериментами», поиском, а главное, что он вынес из этого поиска, было убеждение,«что каждого автора, каждую вещь нужно иллюстрировать исходя из стиля самой вещи, и тем определяя и стиль рисунков» (24).

Основной же успех пришёл к художнику, когда он начал работать в творческом тандеме с М.Ильиным (25), оформляя научно-популярные книги. «Который час? Рассказы о времени» (1927), «Солнце на столе: Рассказы об освещении» (1928), «Чёрным по белому: Рассказы о книгах» (1928), «Сто тысяч почему: Путешествие по комнате» (1929), «Горы и люди» (1935), «Рассказы о вещах» (1936) — все эти книги неоднократно переиздавались в нашей стране в 1920-40-е годы. Ил. Н.Лапшина к книге Е.Ильиной «Печать управдома» (Л.: Красная газета, 1929)Причиной тому, в первую очередь, было органичное сочетание текста и рисунков.«Наша совместная работа <…>, — вспоминал Ильин, — это хороший пример того, как автор текста и автор рисунков могут работать вместе над книгой, помогая друг другу и в то же время оставаясь равноправными» (26).

Сложность работы над книгами Ильина заключалась прежде всего в насыщенности текстов разнообразной информацией. Художник должен был прекрасно разбираться не только в самых разных областях науки, но и знать устройство предметов, быт, материальную культуру и костюм разных эпох и народов. Всё это Лапшин знал превосходно. Для иллюстрирования живых познавательных текстов Ильина он создавал серии небольших вкраплённых в текст рисунков. Рисунки эти нескольких типов: научные иллюстрации, изображающие конкретные предметы, явления, среди которых встречаются чертежи и схемы устройства и действия приборов и вещей, карты; сюжетные сценки, иллюстрирующие какие-то истории, связанные с предметами. Н.Лапшин. Обложка книги М.Ильина «Который час? Рассказы о времени» (М.-Л.: ГИЗ, 1927)Эти сценки могли быть образно-эмоциональными, романтичными, изображать пиршество в средневековом замке или склонившегося над рукописью монаха, караван верблюдов или сценку на базаре. Они помогали маленькому читателю-зрителю погрузиться в атмосферу происходящего, как бы давая толчок его фантазии. Иногда сценки решались в юмористическом ключе, немного разряжая серьёзную атмосферу книги и давая маленькому читателю на какое-то время отвлечься от текста и просто посмеяться. Все эти очень разнообразные по духу иллюстрации были выполнены в едином стиле, они сопровождали текст книги гармонично и ненавязчиво. «Писатель и художник, автор текста и автор иллюстраций — это два автора одной и той же книги, — писал Ильин. — Писатель пользуется для выражения своих мыслей речью, художник изображением, но они не повторяют, а дополняют друг друга. <…> Лапшин не повторяет текст, а ведёт свою линию, свой рассказ в рисунках, который даёт тексту новое звучание. Н.Лапшин. Обложка книги Б.Житкова «Воздушный шар» (М.-Л.: ГИЗ, 1926)Так левая и правая рука пианиста создают вместе цельное музыкальное произведение» (27). Цельное произведение получалось настолько ярким и запоминающимся, что, когда несколько лет спустя книги Ильина начали выходить в США, Англии, Швеции, Китае и многих других странах (факт для отечественной литературы того времени уже сам по себе выдающийся), — они выходили с рисунками Николая Лапшина (28).

Рассуждая о том, какими должны быть иллюстрации в детской книге, Лапшин говорил: «Рисунки должны не рассказывать, а показывать; показывать вещи, показывать связь вещей между собой, показывать природу, человека, мир, показывать их художественно, то есть творчески усвоенные. Это не чертёж, протокол вещи, это раскрытие качества вещи, человека, природы и так далее в их взаимной связи» (29). Всю жизнь Николай Фёдорович искал свой стиль, свой способ творческого переосмысления действительности, стараясь прислушиваться только к самому себе, доверяя своему чутью и руке.
Ил. Н.Лапшина к книге «The Travels of Marko Polo» (New York: The Limited Edition Club, 1934)В 1932 году он принял участие в международном конкурсе книжного иллюстрирования, объявленном американским издательством «The Limited Edition Club». Для своей работы он выбрал книгу «Путешествия Марко Поло» и, не особенно надеясь на успех, послал издателю несколько рисунков и макет. Каково же было его удивление, когда он узнал, что занял первое место, и это — из четырёхсот участников, среди которых были известнейшие художники, например, Рауль Дюфи (30)«Я не мог поверить своему счастью, — писал Лапшин, — ведь я делал рисунки для себя, а они понравились далеко за океаном, в Америке, неизвестным людям. Я не мог поверить, что я получил первую премию в Нью-Йорке» (31)Ил. Н.Лапшина к книге «The Travels of Marko Polo» (New York: The Limited Edition Club, 1934)Иллюстрации к этой книге художник делал акварелью в четыре краски: охрой, небесно-голубой — лазоревой, венецианской красной и чёрной, создавая богатейшие по колориту композиции. Чтобы достичь максимально живого рисования, он, по нескольку раз перерисовывая одну и ту же композицию, добивался чёткой линии, мазка кистью… Так китайский мастер каллиграфии по многу раз пишет один и тот же иероглиф. Уже потом из нескольких рисунков Николай Фёдорович выбирал наиболее удачный. Такое сравнение с китайским художником-каллиграфом неслучайно, ведь Лапшин, добиваясь максимальной выразительности и лаконичности своих рисунков, будь то книжные иллюстрации или станковые акварели, всю жизнь изучал искусство китайских и японских мастеров. «Скупые средства для максимальной выразительности, — писал художник, — всегда меня привлекали, к этому я и стремился. Большое творческое напряжение, проработка в эскизе — и на вид лёгкое и несложное выражение» (32)Ил. Н.Лапшина к книге «The Travels of Marko Polo» (New York: The Limited Edition Club, 1934)Для «Путешествий Марко Поло» Лапшин сделал около ста пятидесяти иллюстраций, которые были отосланы в Америку и вскоре напечатаны в книге (33)«В этих рисуночках кистью я сделал попытку собрать себя, подытожить всё, что я знал, чувствовал, что я хотел сказать», — писал Лапшин незадолго до смерти (34).

После выхода этой книги, после заграничной славы и признания жизнь художника на родине не стала легче. Лапшин продолжал зарабатывать на жизнь в основном преподавательской деятельностью: преподавал графику и технику печати в Полиграфическом техникуме (1929-1933), рисунок в Строительном техникуме при Ленинградском институте промышленного строительства, живопись и рисунок на архитектурном факультете Института живописи, скульптуры и архитектуры Всероссийской Академии художеств (1933-1937) и в Ленинградском институте инженеров коммунального строительства (1933-1940).

Работать в детской книге, увы, постепенно становилось непросто. Владимир Лебедев, узнав о полученной премии, насмешливо бросил: «Фокса поймал» (35) — и не принял принесённые Лапшиным в издательство рисунки. Время всевозможных «экспериментов» и романтических поисков в детской книге прошло. Начались гонения на художников со своим стилем и почерком.

Ил. Н.Лапшина к сборнику «Японские народные сказки» (Л.: Детиздат, 1936) Ил. Н.Лапшина к сборнику «Японские народные сказки» (Л.: Детиздат, 1936) Ил. Н.Лапшина к сборнику «Японские народные сказки» (Л.: Детиздат, 1936)

Самой удачной детской книгой Лапшина в тот период стал сборник японских сказок (1936). Здесь, используя всего два цвета (чёрный и зеленовато-охристый), художник создал тонкие, изящные рисунки, наполненные национальным колоритом и передающие особую фантастическую атмосферу Востока, — с говорящими лягушками, морскими драконами, страшными чудищами и лирическими пейзажами, где среди сосен и горбатых мостиков мирно стоят бамбуковые хижины.
Ил. Н.Лапшина к сборнику «Японские народные сказки» (Л.: Детиздат, 1936)Перед войной Лапшин занимался в основном станковой живописью, писал акварелью, создавая воздушные, лиричные, тонкие по цветовой гамме пейзажи с видами Ленинграда.

Когда началась война, Николай Фёдорович остался в родном городе. Рисовал зенитки на улицах города. Делал открытки. Но, увы, здоровье не позволяло ему работать так, как хотелось бы… Ещё до войны он начал болеть, слепнуть. Годы блокады для него оказались роковыми. 24 февраля 1942 года он умер в своей квартире, всего нескольких дней не дожив до отправления поезда, на котором должен был уехать в эвакуацию.

Где находится его могила, неизвестно.

В послевоенные годы многие творческие достижения и заслуги этого удивительного художника были почти забыты. Несмотря на то что его работы есть в Третьяковской галерее, Государственном Русском музее, Музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина, многих других галереях и собраниях, в нашей стране было всего три выставки его работ, в 1956-м, 1989-м и 2005-м годах, а его имя сегодня известно немногим. Но именно на познавательных книгах с иллюстрациями этого «старинного господина» росли люди, которые впоследствии строили огромные заводы и атомные электростанции, конструировали новые машины и космические корабли, мечтали о новых открытиях и несмотря ни на что были романтически преданы науке и своей стране.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Лапшин Н. Автобиография // Николай Лапшин: 1891-1942: Каталог выставки. — М.: Арт-Диваж: Скорпион, 2005. — С. 168.

2. Там же.

3. Школа Штиглица — начальная школа рисования, черчения и лепки — была основана в Санкт-Петербурге на средства барона Александра Людвиговича Штиглица (1814-1884) в 1879 году. До этого, в 1876-м, было открыто Центральное училище технического рисования (1876-1920) имени Штиглица, на основание которого меценат, финансист и промышленник выделил миллион рублей серебром. В Училище получили образование такие художники, как Ю.Анненков, А.Пахомов, К.Петров-Водкин, А.Остроумова-Лебедева.

4. Лапшин Н. Автобиография // Николай Лапшин: 1891-1942: Каталог выставки. — М.: Арт-Диваж: Скорпион, 2005. — С. 169.

5. Билибин Иван Яковлевич (1876-1942), русский график, иллюстратор и театральный художник, член объединения «Мир искусства». Создал характерный стиль оформления книг, относящийся к национально-романтической ветви стиля модерн. Иллюстрации Билибина с подробным контурным рисунком, раскрашенным акварелью, были основаны на традициях русского народного творчества (лубок, вышивка, резьба по дереву) и достижениях немецких графиков и японских ксилографов.

6. Ционглинский Ян (Иван) Францевич (1858-1913), русский живописец, портретист и педагог, член объединения «Мир искусства». Преподавал в Российской школе Общества поощрения художеств и в Академии художеств (1902).

7. Бернштейн Михаил Давыдович (1875-1944), русский художник и педагог. В 1906-1916 годах преподавал в собственной Школе живописи, рисования и скульптуры.

8. Лапшин Н. Автобиография // Николай Лапшин: 1891-1942: Каталог выставки. — М.: Арт-Диваж: Скорпион, 2005. — С. 171.

9. Там же. — С. 183.

10. Там же. — С. 173.

11. Там же.

12. Курдов В. Памятные дни и годы: Записки художника. — СПб.: АО «Арсис», 1999. — С. 96.

13. Малевич Казимир Северинович (1878-1935), русский живописец, график, теоретик искусства, родоначальник современного авангарда. Участвовал (с 1912) в футуристических изданиях вместе с А.Кручёных и В.Хлебниковым. В 1915 году на выставке «0.10» в Петрограде впервые выставил картину «Чёрный квадрат» и заявил термин «супрематизм». Был членом коллегии ИЗО Наркомпроса (1918-1919), возглавлял Витебскую народную художественную школу (1919-1922) и объединение УНОВИС. Был одним из инициаторов создания Музея художественной культуры в Петрограде-Ленинграде (1923-1926).

14. Лапшин Н. Автобиография // Николай Лапшин: 1891-1942: Каталог выставки. — М.: Арт-Диваж: Скорпион, 2005. — С. 186.

15. Курдов В. Памятные дни и годы: Записки художника. — СПб.: АО «Арсис», 1999. — С. 96.

16. Лебедев Владимир Васильевич (1891-1967), русский художник детской книги, живописец, карикатурист, плакатист. В 1924-1933 годах был редактором Детского отдела Госиздата. Воспитал плеяду мастеров книжной иллюстрации, среди которых В.Курдов, А.Пахомов, Ю.Васнецов. В детскую книгу привнёс опыт авангарда первой четверти ХХ века: конструктивность решения всей книги, схематизм, условность и ритмичность изображений — без изображения фона и перспективной глубины.

17. Тырса Николай Андреевич (1887-1942), русский график, живописец. В технике литографии, рисунка и акварели иллюстрировал преимущественно книги для юношества и произведения классической литературы, соединяя романтическое видение мира с превосходным знанием натуры.

18. Шварц Е. Печатный двор // Искусство кино. — 1962. — № 9. — С. 104.

19. Власов Василий Адрианович (1905-1979), русский график, художник кино, мемуарист.

20. Власов В. Воспоминания о Н.Лапшине // Николай Лапшин: 1891-1942: Каталог выставки. — М.: Арт-Диваж: Скорпион, 2005. — С. 227.

21. Сурис Б. Н.Ф.Лапшин: Сто лет со дня рождения // Памятные книжные даты: 1988. — М.: Книга, 1988. — С. 263.

22. Лапшин Н. Быть чутким к цвету, форме, к восприятию целого, что даёт художник… // Художники детской книги о себе и своём искусстве: Статьи, рассказы, заметки, выступления / Сост. В.Глоцер. — М.: Книга, 1987. — С. 122.

23. Лапшин Н. Автобиография // Николай Лапшин: 1891-1942: Каталог выставки. — М.: Арт-Диваж: Скорпион, 2005. — С. 210.

24. Там же. — С. 207.

25. Ильин М. (наст. имя и фамилия — Илья Яковлевич Маршак; 1895-1953), русский писатель, брат С.Я.Маршака, один из первых в СССР авторов научно-популярных книг для детей, увлекательно рассказывающих о предметах и явлениях окружающего мира.

26. Ильин М. Воспоминания о Лапшине // Детская литература. — 1968. — № 8. — С. 55.

27. Там же.

28. Iljin M. What Time is it? The story of clocks / Translated by B.Kinkead; Illustrated by N.Lapshin. — Philadelphia & London: J.B.Lippincott Co, [1932]; Iljin M. Black on White: The story of books / Translated by B.Kinkead; Illustrated by N.Lapshin. — Philadelphia & London: J.B.Lippincott Co, [1932]; Iljin M. 100000 Whys: A Trip around the room / Translated by B.Kinkead; Illustrated by N.Lapshin. — Philadelphia & London: J.B.Lippincott Co, [1933].

29. Лапшин Н. Быть чутким к цвету, форме, к восприятию целого, что даёт художник… // Художники детской книги о себе и своём искусстве: Статьи, рассказы, заметки, выступления / Сост. В.Глоцер. — М.: Книга, 1987. — С. 122.

30. Дюфи Рауль (1865-1953), французский художник-фовист, живописец, график.

31. Лапшин Н. Автобиография // Николай Лапшин: 1891-1942: Каталог выставки. — М.: Арт-Диваж: Скорпион, 2005. — С. 192.

32. Там же. — С. 207.

33. The Travels of Marko Polo. — New-York: The Limited Edition Club, 1934.

34. Лапшин Н. Автобиография // Николай Лапшин: 1891-1942: Каталог выставки. — М.: Арт-Диваж, Скорпион, 2005. — С. 211.

35. Там же.

Дарья Герасимова