Константин Сергиенко. Картонное сердце

«…Всю жизнь я бродил и что-то искал, искал. Нет, упаси меня боже, я не хотел копить деньги, покупать свиней и сажать капусту. Ведь это делали все другие. Не знаю, кто уж мне вбил это в голову, но больше всего я любил таинственные вещи… Во мне всегда сидела особая пружина, и эта пружина толкала к необычным поступкам».

В этой книжке таких строчек нет, — они из другой истории. Да и слово «пружина» какое-то слишком железное. Но это детали. Главное — портрет получился очень похожий. Как будто речь идёт не об американском парнишке, который в одной из книжек Константина Сергиенко (1940-1996) не хотел «сажать капусту», а о самом писателе. Это он всю жизнь искал что-то главное, которое, конечно, есть, но его невозможно ни поймать, ни назвать словами. Это он бродил по разным временам и землям, по реальным событиям и сказочным выдумкам только для того, чтобы показать, как прекрасна живая душа и как трудно ей уцелеть в окружающем мире. Он был романтик. Один из последних откровенных романтиков в нашей детской литературе, один из тех, кто не стесняется писать о солнечных закатах, высоких чувствах и каждую секунду повествования проживает от первого лица.

Сначала появился Кеес — двенадцатилетний мальчишка, которому в 1574 году необходимо было добраться из города Лейдена в город Роттердам с особым заданием, потому что Голландия сражалась за свою независимость. Оказалось, что настоящая романтика стоит недёшево: ради короткого путешествия по дорогам средневековой Европы Константин Сергиенко изучил более пятисот изданий на разных языках и только потом позволил себе сочинять приключения. Первые дети, которые прочли книжку под названием «Кеес Адмирал Тюльпанов», давно стали взрослыми, но знаменитый писатель Дмитрий Быков (внесен в реестр иностранных агентов) уверяет, что до сих пор помнит эту книжку практически наизусть, а знаменитый писатель Александр Илличевский сознаётся, что, увидев впервые картины Брейгеля, подумал, какие неплохие иллюстрации получились бы из них к истории Кееса.
Вообще, если прочитать подряд все исторические повести Константина Сергиенко, начинает казаться, что перевоплощение для него — естественный образ жизни. Когда он пишет «я проснулся…», «я открыл глаза…», это может произойти где и когда угодно. Может быть, молодой современный историк долго бродил по местам давних сражений, задремал, утомившись, прямо в душистом сене, а проснулся поручиком Берестовым, «задумчивым гусаром» и героем Бородинской битвы («Бородинское пробуждение»). А может быть, всё случилось в Америке, во времена гражданской войны между Севером и Югом. Бездомный парнишка устроился ночевать прямо на ветвях раскидистого дуба, а когда его разбудили, оказалось, что впереди множество неожиданных событий и даже настоящий подвиг: поединок двух паровозов, несущихся навстречу друг другу («Увези нас, Пегас!»). Но как бы ни мелькали страны, как бы ни менялись времена, есть два обязательных условия: новый герой, новый «я» непременно будет благородным и светлым, а детали окружающей его жизни непременно будут исторически точными.
Иногда Константин Константинович никуда далеко не уходил. Иногда он искал самые трогательные и тонкие человеческие чувства просто на загородной даче («Дни поздней осени») или в детском интернате («Дом на горе»), где от одиночества и неуюта мечты о счастье становятся пронзительными. Был в литературной биографии писателя даже эпизод с детективами, но эти пробы другого пера автор публиковал под псевдонимом Питер Мартин. Понадобилась собака, вернее — целое собачье содружество, для того чтобы имя Константина Сергиенко на несколько лет стало широко известным, знаменитым и даже модным.

Маленькая повесть-притча «До свидания, овраг» начинается так: «Вот и лето пришло. Как я люблю эту пору! Зимой нелегко прожить. Найдёшь на дороге огрызок, а он промёрз, укуси попробуй». Это бездомный пёс по прозвищу Гордый решил рассказать, как жили в глубоком овраге на окраине города его верные друзья. Как было им хорошо, потому что вольно, и плохо, потому что бездомно, как снились ночью котлеты и волшебная собачья дверка, за которой всё сбывается, как пели под луной о самом заветном, и как увезли всех-всех в железной клетке, только он уцелел и даже встретил своего человека.

Оказалось, что люди ждали этой истории. Оказалось, что тридцать лет назад, в 80-х годах предыдущего века, даже тем, кто жил под крышей и регулярно обедал, очень легко было представить себя бездомной собакой. О чём думали дети, прочитавшие эту книгу, неизвестно, а взрослые кинулись пересказывать её на разные голоса. По всей стране большие и маленькие театры ставили и ставят до сих пор многочисленные инсценировки, появился мюзикл, мультик и даже цирковое представление, где собачья судьба изображается средствами «пантомимы, акробатики и модерн-танца».

Посреди этой бурной славы скромная история скромного Картонного Человечка с картонным сердцем прозвучала негромко. Даже книжку почему-то издали в мягкой обложке. А жаль. Ведь в первый раз, в первый и, кажется, единственный, Константин Сергиенко написал именно сказку, самую настоящую. Теперь, чтобы говорить о любви, благородстве и самопожертвовании, ему не нужно было искать дальних стран, давних времён или помощников вроде собаки.

Наконец-то всё происходило за порогом реальности, где ничто не мешает разглядеть суть. Вещи заговорили, волшебные цветы расцвели, и стало можно превратиться в звезду.

Некоторые отчаянные головы из Интернета называют писателя Сергиенко великим. Не станем им мешать, только улыбнёмся. Однако… По ночам, ближе к рассвету, когда читатели спят, а писатели страдают над пустой страницей, все придуманные герои гуляют, как хотят. Винни-Пух шушукается с Братцем Кроликом, д’Артаньян учит стихи Лермонтова, а на берегу озера, слегка подёрнутого туманом, сидят на одном брёвнышке и тихонько беседуют три приятеля: Стойкий Оловянный Солдатик, Маленький Принц и Картонный Человечек.

— У меня была своя Роза, — говорит Маленький Принц, — но я не знал, что из неё может получиться сердце.

— Оно из всего может получиться, — говорит Оловянный Солдатик, — если бросить в сильный огонь, его сразу видно.

А Картонный Человечек молчит. Он самый младший. Он пришёл недавно. Но его взяли в компанию.

Как легко теперь говорить о художнике Викторе Пивоварове, который первым сделал иллюстрации для той самой книжки в мягкой обложке, что появилась в 1981 году. Художник Пивоваров так много и так прекрасно рисовал для Ханса Кристиана Андерсена, что его участие в судьбе Картонного Человечка нужно считать огромным подарком. Ещё до появления сказки К.Сергиенко и совершенно по другому поводу Виктор Дмитриевич признался в одном интервью: «Какой должна быть детская книга, сказать очень просто: во-первых, она должна быть такой, чтобы в неё можно было войти. А во-вторых, там внутри, когда войдёшь, должно быть хорошо… Хорошо — это когда ты встречаешь интересного героя, может быть странного и нелепого, но в чём-то похожего на тебя… Хорошо — это когда добро сильнее, чем зло, когда вся книга пронизана этим добром, когда она немного напоминает мечту».

Не кажется ли вам, что эти слова будто специально сказаны про «Картонное сердце»? Если взглянуть на третью страницу, где длинные дома мокнут под дождём и кот под зонтиком топает по крыше, сразу понимаешь — это сказка. Потому что дома какие-то немножко зыбкие, то ли прямые, то ли чуть-чуть покачиваются. И цвет у всего вокруг тоже зыбкий, как будто нам не просто раскрыли это пространство, а только на него намекнули. Но если не торопиться, всё главное обязательно станет видно. На восьмой станице вдруг обнаружится выражение лица милого Деревянного Ящика. А на странице двадцать первой любой гость этой сказки, и взрослый, и маленький, непременно почувствует, что грустное, нелепое картонное существо, примостившееся среди старых книг, почему-то уже знакомо. Может быть, потому что каждый из нас иногда бывает таким.

У замечательного поэта Юнны Мориц есть забавное стихотворение про художника Пивоварова. Оно называется «Жила-была конфета», и есть в этом стихотворении такие слова, которые (как будто бы!) говорит сам художник Пивоваров:

Вот уж неправда! Кроме великолепных иллюстраций к сказкам Андерсена Виктор Пивоваров с огромным чувством взаимопонимания украсил своими работами детские книги Антония Погорельского, Витезслава Незвала, Овсея Дриза, Бориса Заходера, Генриха Сапгира, Романа Сефа и, разумеется, Ирины Пивоваровой, своей супруги, своего соавтора.

А ещё очень хотелось бы услышать, что скажут по поводу «конфетной» шутки организаторы и посетители трёх интереснейших персональных выставок Виктора Пивоварова, которые прошли в Третьяковской галерее и Музее современного искусства в 2004, 2006 и 2011 годах. Эти серьёзные люди привыкли к другим словам. Они говорят: «один из основоположников московского концептуализма», «яркий представитель “неофициального искусства”».

Пусть говорят. Но если в детстве, хотя бы на минуту, перед ними мелькнул странный человечек из промокшего картона, они должны признать: уже тогда, в этой картинке для детей, говорилось о сложности и очаровании нашего мира.

Всем, кто захочет больше узнать о писателе Константине Сергиенко и художнике Викторе Пивоварове, могут пригодиться следующие публикации:

Бахревский В. «Пейзаж вечерний осенён догадкой» // Сергиенко К. Бородинское пробуждение. — Москва : Детская литература, 1990. — С. 5–12.

Богатырёва Н. Две ипостаси Виктора Пивоварова // Читаем вместе. — 2009. — № 10. — С. 38.

Вахеметса А. Послесловие // Сергиенко К. Белый рондель. — Москва : Детская литература, 1983. — С. 244–247.

Корф О. Последний романтик детской литературы // Библиополе. — 2010. — № 1. — С. 42–48.

Кудрявцева Л. Ах, мой милый Андерсен… // Детская литература. — 1995. — № 3. — С. 67–77.

Лунин В. [Предисловие] // Сергиенко К. До свидания, овраг. — Москва : ОГИ, 2002. — С. 3–4.

Пивоваров В. Немного напоминает мечту // Художники детской книги о себе и своём искусстве / [сост., лит. запись и коммент. В. Глоцера]. — Москва : Книга, 1987. — С. 187–198.

Пивоваров В. [Художник о своём творчестве] // Мурзилка. — 1979. — № 2. — С. 23–24.

Порядина М. Чудаки и зануды, толстопузы и долговязы, собаки и огуречный король // Знамя. — 2003. — № 6. — С. 224–228.

Ракитин В. Неутраченные иллюзии // Детская литература. — 1976. — № 12. — С. 67–70.

Сахаров А. Послесловие // Сергиенко К. Ксения. — Москва : Детская литература, 1987. — С. 311–318.

Таубер В. Душа листа // Детская литература. — 1968. — № 5. — С. 52–56.

Ирина Линкова (текст), Алексей Копейкин (библиография)