ДЕТСТВО БИОЛОГА: часть III
«Библиогид» совместно с биосферным заповедником «Командорский» предложил людям, чья профессия связана с изучением природы и окружающей среды, вспомнить, что они читали в детстве, и рассказать про те самые книги, которые когда-то помогли им почувствовать живой интерес к природе и её «устройству», повлияли на выбор профессии или просто открыли, что человек ― лишь часть большого и загадочного мира.
Ася Казанцева
Биолог, научный журналист, популяризатор науки.
Окончила биологический факультет СПбГУ. Лауреат премии в области научно-популярной литературы «Просветитель» (2014) за книгу «Кто бы мог подумать? Как мозг заставляет нас делать глупости».
У меня в детстве была чудесная «Детская энциклопедия здоровья» Яна Юнаса и Петера Дюрика — о том, как работают все органы тела, какие бывают болезни, как их лечат. Она издана в 1987 году, но и сейчас её можно найти в продаже по объявлениям. В 4-6 лет дети интенсивно познают мир, и очень важно, чтобы они привыкали воспринимать собственный организм как такую же познаваемую часть этого мира, что-то, в чём можно разобраться, — как оно устроено, как работает и как на базе этого принимать правильные решения.
Очень хорошая книжка Яна Ларри «Необыкновенные приключения Карика и Вали» — о том, как дети волшебным образом уменьшились и попали в мир насекомых, и профессору-энтомологу пришлось вслед за ними уменьшиться, чтобы вытащить их из микромира. Пока они добираются до волшебного эликсира, они преодолевают массу приключений, связанных с использованием разных свойств насекомых. Это книга, во-первых, о том, какой сложный мир находится у нас под носом, а во-вторых, о том, что владение знаниями позволит не пропасть (и комфортно себя чувствовать) в любой ситуации.
А вот «Охотников за микробами» Поля де Крюи я, к сожалению, прочитала уже во взрослом возрасте. Её, конечно, хорошо бы в школе читать, чтобы понять, зачем вообще нужна наука, откуда она взялась, и почему без неё мы бы почти все не дожили до своих тридцати.
Борис Жуков
Физиолог, научный журналист, популяризатор науки.
Окончил биологический факультет МГУ (кафедра физиологии высшей нервной деятельности), в 1980–90-е гг. работал по специальности в научно-исследовательских институтах.
Одна из первых моих книг по биологии (и вообще одна из первых прочитанных самостоятельно книг) лежит сейчас рядом со мной на столике для рабочих материалов ― «Заметки натуралиста» Петра Александровича Мантейфеля. По некоторым косвенным признакам я могу определить, что она попала ко мне в руки никак не позже 1962 года ― то есть когда мне было четыре-пять лет. Примерно тогда я и прочитал её насквозь ― хотя адресована она отнюдь не дошкольникам. Это сборник коротких (на страничку-полторы), живо написанных очерков, так или иначе связанных с жизнью диких животных ― в природе или в неволе. История о том, как из-за ошибок проектировщиков в Московском зоопарке разбежались крупные хищники, так и просящаяся в сценарий комедии вроде «Полосатого рейса», соседствует здесь с описанием оригинальной системы вентиляции в зимних норах выхухоли, а драматический рассказ о гибели птиц в перенасыщенных солями «озёрах смерти» ― с анализом приспособлений, позволяющих обыкновенной гадюке жить за Полярным кругом. И всё это ― кратко, точно, простыми словами, без литературных красот, но стилистически безупречно, и к тому же снабжено скромными, но точными и выразительными рисунками художника В. А. Белышева. Начинающему читателю такая книга оказалась в самый раз.
Впрочем, на столе я её держу не ради воспоминаний детства. Выдержки из очерков Мантейфеля я использовал, когда писал об истории акклиматизации промысловых животных, о «роддоме» гренландских тюленей в Белом море, о том, как менялось отношение человека к хищникам. И вот сейчас я пишу об истории изучения поведения животных ― и опять заглядываю в Мантейфеля.
Чуть позже мне в руки попала книга «За лесной завесой» ― сборник рассказов и сказок (!) Георгия Алексеевича Скребицкого. Здесь тоже была природа (в основном среднерусская), были звери и птицы, была профессиональная точность учёного и опытного охотника. Но эти истории были уже куда более литературными ― в них были характеры (и людей, и зверей), развивающийся сюжет, действие, разные жанры и стили (например, монолог «Ну что здесь грешит против истины?» ― своего рода «рыбацкая антибайка»). И всегда ― авторская интонация. Разумеется, в те годы я обо всём этом не думал, а просто глотал страницу за страницей, рассказ за рассказом.
И ещё об одной книге я не могу не сказать ― «Путешествие в Страну нектара» Игоря Василькова. Её я читал лет в семь-восемь. Формально её тема ― взаимоотношения цветковых растений и насекомых и использование их человеком. Но именно из этой книги я узнал о фотосинтезе, о морфологии и происхождении цветка, об огромном зловонном цветке раффлезии, об удивительных особенностях развития саранчи, об изменениях рельефа земной поверхности, о повседневной жизни пчелиного улья и истории некоторых привычных культурных растений, о цветках-ловушках Кирказона и рудиментах охотничьего инстинкта в поведении малого бембекса. Кажется, это была первая в моей жизни книжка, где не просто рассказывалось о динозаврах и мамонтах, но была связно (хотя и очень кратко) изложена вся история жизни на Земле — от древнейших известных организмов до наших дней. И уж точно, именно эта книжка впервые познакомила меня с теорией Дарвина. Всё это вместе давало совсем другой взгляд, другое измерение знания о живой природе.
Конечно, при сегодняшнем взгляде видно, сколько в этой книге назидательности и советского пафоса «строительства коммунизма» и «преобразования природы». Но надо отдать должное автору: хотя книга написана и вышла в последние годы лысенковщины, в ней практически нет следов «мичуринской биологии», и даже само имя «народного академика» не упоминается.
Конечно, были и другие важные книги: непременная «Лесная газета» Виталия Бианки (которую я читал уже в школьной библиотеке), огромный, роскошный однотомник избранных сочинений Жана-Анри Фабра, «Записки натуралиста» Евгения Спангенберга… Но все они были уже несколько позже.
Евгений Коблик
Орнитолог, художник-анималист.
Кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Зоологического музея МГУ, автор множества научных и научно-популярных публикаций.
У меня никогда не было сомнений в том, что моя жизнь будет связана с животными, что я буду изучать их, стану зоологом. И ещё ― что буду рисовать. Книги про животных, особенно хорошо иллюстрированные, только подкрепляли мою уверенность.
В дошкольные годы и в младших классах моими любимыми книгами были произведения Виталия Бианки (например, «Чей нос лучше?», «Лесная газета» и др.), особенно те, что были проиллюстрированы Евгением и Никитой Чарушиными или Георгием Никольским. Среди ярких детских воспоминаний также сборник стихов «Птичьи разговоры» Павла Барто, мужа поэтессы Агнии Барто. Иллюстрировал эту книгу тоже Никита Чарушин. Ещё один отличный автор, написавший много книг для детей, ― Николай Сладков.
Когда я стал старше, лет в 10-12, на первый план вышли книги о приключениях. Особенно те, в которых одним из главных героев (храбрых и умных) был учёный-натуралист, ― ведь тогда в книгу включались и зарисовки о мире животных. Меня поразил Майн Рид. У меня был его оранжевый шеститомник, где примерно половину составляли захватывающие «охотничьи романы»: «Юные охотники, или Повесть о приключениях в Южной Африке», «Охотники за жирафами», «Ползуны по скалам», «В поисках белого бизона», «В дебрях Борнео, или Приключения потерпевших кораблекрушение», «Затерянные в океане». В этих книгах самым любимым для меня был момент, когда герои садятся у костра и начинают обсуждать животных, на которых они охотились. В уста героя-натуралиста Майн Рид вкладывал чуть ли не все зоологические знания своего времени.
Помню также двух замечательных польских писателей. Первый ― Альфред Шклярский, автор «Приключений Томека», очень интересных приключенческих романов с «уклоном» в отлов животных по всему миру. Второй ― Аркадий Фидлер, который, как Даррелл, ездил по свету закупать разных животных для зоопарков. У него была потрясающая книга «Рыбы поют в Укаяли» ― о Перу и Амазонке, а ещё «Канада, пахнущая смолой» ― но это уже такое занимательное страноведение. Надо сказать, что многие мои мечты о дальних странах, которые эти книги во мне пробудили, в дальнейшем сбылись, ― я побывал и в Африке, и в Амазонии, и в Гималаях, по стопам героев Майн Рида, Жюля Верна и других любимых авторов. А с внуком замечательного писателя-зоолога Евгения Спангенберга, книги которого тоже поразили меня в школьные годы, мы вместе были в Закавказье, в местах, описанных его дедом.
Конечно, в моей библиотеке были не только художественные, но и научно-популярные книги о природе: настольными стали шеститомник «Мир животных» Игоря Акимушкина с феерическими иллюстрациями художников Александра Блоха и Бориса Жутовского; его же «Приматы моря» о головоногих моллюсках; удивительная книга по криптозоологии (про неоткрытые или малоизученные виды животных) «Следы невиданных зверей» и множество других. Очень нравился Иван Соколов-Микитов, поэтично воспевавший природу нашей страны в стиле Пришвина и Бианки. Из писателей, специализирующихся на рассказах о насекомых, хочется упомянуть Николая Плавильщикова: его «Гомункулус» стал для меня поистине настольной книгой. В ней, кроме прочего, были описаны биографии великих биологов ― Линнея, Ламарка, Дарвина и других.
Особняком для меня стоит Джеральд Даррелл. Первые его книги мне привёз отец из Болгарии (в России их было не достать), и это был непреходящий восторг. «Моя семья и другие звери», «Птицы, звери и родственники», «Сад богов» ― это книги про мир природы и про мир детства, их, по-моему, нужно включать в школьную программу.
Уже в студенческое время в моей библиотеке появился ещё один любимый автор — сельский ветеринар Джеймс Хэрриот с его фирменным английским юмором, который и у Даррелла мне всегда очень нравился. Я знаю немало людей, которые избрали профессию ветеринара после прочтения книг Хэрриота.
Можно отметить ещё «Зелёную серию», издававшуюся в Москве в конце 1990-х — начале 2000-х годов; там было много хороших переизданий самых разных отечественных и зарубежных писателей-натуралистов, включая Бернгарда Гржимека, Яна Линдблада, Дэвида Эттенборо и других.
