БЕРЕЧЬ ОТ ДЕТЕЙ!
Прошлый год принёс множество сказочных книг, и среди них есть по меньшей мере три, которые детям читать совсем не стоит. Взрослым же, не растерявшим остатки вкуса к волшебству, либо стремящимся обрести его вновь, эти издания прописаны в качестве сильнодействующих средств. Будить в себе ребёнка никогда не поздно, и если вы уже давно не можете получать удовольствие от сказок для малышей, попробуйте встряхнуть себя чем-то, проходящим по ведомству «литературных памятников».
Гауф, В. Сказки, рассказанные на ночь : [сказки, новелла, роман] / Вильгельм Гауф ; [пер. в нем. Э. Ивановой, Н. Касаткиной, И. Татариновой, С. Шлапоберской]. — Москва : Иностранка, 2015. — 670 с. — (Большие книги).
Из триады авторов Гауф знаком нынешнему читателю лучше прочих и, к тому же, хронологически ему ближе. Многие любят его романтические фантазии, не задумываясь, насколько они обогатили или перевернули культуру. Он часто упоминается в одном ряду с братьями Гримм, хотя отличия здесь существенны: в случае Гауфа мы имеем дело со сказками сугубо авторскими. За давностью лет в этих историях перестали замечать витиеватость, причудливость, с них стёрся жутковатый налёт. Новая книга «Иностранки» — хороший повод их перечитать и переосмыслить.
Гауф писал для своих воспитанников, но, вероятно, о ребятишках в те времена пеклись меньше, чем сейчас. Заголовок «…для сыновей и дочерей образованных сословий» не должен ввести в заблуждение: в детские сборники отдельные сказки Гауфа справедливо не попадали. Какие-то казались слишком жёсткими, какие-то — неполиткорректными, и здесь можно забыть о кавычках. Новое издание хорошо тем, что в него вошли почти все тексты Гауфа, существующие на русском; «потеряны» лишь несколько дореволюционных переводов. Повесть «Фантасмагории в бременском винном погребке» и скучноватый роман «Лихтенштайн» организуют тот взрослый контекст, что позволяет приглушить чёткость возрастной адресации, а заодно осознать, сколько мурашек вызывают «Карлик Нос» и «Калиф-аист».
«Где-то поблизости, наверное, показывали карлика, потому что все вокруг Якоба кричали:
— Посмотрите, вот безобразный карлик! И откуда он только взялся? Ну и длинный же у него нос! А голова — прямо на плечах торчит, без шеи! А руки-то, руки!.. Поглядите — до самых пяток!
Якоб в другое время с удовольствием сбегал бы поглядеть на карлика, но сегодня ему было не до того — надо было спешить к матери».
д’Онуа, мадам. Кабинет фей / мадам д’Онуа ; издание подготовила М. А. Гистер. — Москва : Ладомир : Наука, 2015. — 998 с. : ил. — (Литературные памятники).
На прошлой неделе любители сказок отметили юбилей Шарля Перро. Но даже начитанный сказковед может стушеваться и не сразу назовёт имя женщины, жившей с Перро в одном веке, писавшей, как и он, сказки, и заполучившей на свою долю остросюжетные приключения. Звали женщину мадам д’Онуа, а увлекательные фуэте её биографии связаны с попыткой изничтожить нелюбимого мужа. Участь коварной мадам была счастливее участи Миледи: король-солнце великодушно простил её, и через некоторое время она приступила к публикации своих сочинений.
Сказки д’Онуа занимают упитанный том, и, если честно, они весьма изнурительны. Сто лет назад журнал «Сатирикон» писал про Дюма — «болтливый, как всякий француз»; столь же сомнительный комплимент можно отвесить в адрес нашей сочинительницы. Даже если сюжет не слишком хитроумен, описания в любом случае будут изобильными, а речь — жеманной и вычурной. Основная черта этих текстов — «салонность»: кружевная «фейная» вязь сплетена с мотивами назидательных, рыцарских и любовных романов и рассчитана на заскучавшего аристократа или… современного интеллектуала, проникшегося стилем этой игры.
Скептика взбудоражат одни имена: чего стоят принц Идеал, фея Благосклона и фрейлина Блондина. Но если пересилить скепсис и притерпеться к экзальтированным красотам, скоро поймёшь, что переводчики постарались на славу, а значение труда д’Онуа — огромно. И громоздкая шкатулка с безделицами превратится в сундук драгоценностей.
«Принцесса, преисполненная радости, бросилась в объятья Благосклоны и, не скрывая слёз, заструившихся из глаз, знаками показала, что от чрезмерного счастия не может произнести ни слова. Идеал встал на колени перед великодушной феей; почтительно целуя ей руки, он только и мог пролепетать что-то бессвязное».
Базиле, Дж. Сказка сказок, или Забава для малых ребят / Джамбаттиста Базиле ; перевод с неаполитанского Петра Епифанова ; [гравюры и офорты Жака Калло]. — Санкт-Петербург : Издательство Ивана Лимбаха, 2016. — 548 с. : ил.
В прошлом году на экраны вышел фильм «Страшные сказки» (в оригинале — «Сказка сказок»; не путать с шедевром Юрия Норштейна) по мотивам книги Джамбаттисты Базиле. Поэтому раньше всех о барочном сокровище затосковали синефилы. Зритель картины, сунувшись в интернет, обнаруживал, что к настоящему моменту в журнале «Иностранная литература» опубликованы лишь несколько текстов. Оставалось точить зубы и лелеять надежды.
Никто не знал, что переводчик Пётр Епифанов вместе с Издательством Ивана Лимбаха готовит к Новому году подарок: первое более чем полноценное издание труда Базиле на русском. Детям книгу не стоит читать примерно по той же причине, что и неадаптированных «Гаргантюа и Пантагрюэля»: подзаголовок «Забава для малых ребят» выглядит насмешкой, да так оно и есть. Взрослым ровно из-за того же сочное блюдо придётся по вкусу: «Сказка…» озорна, безудержна и брутальна; наполнена страстями и радостями не меньше, чем творение Рабле; её непокорство вдохновляет, зовёт хорошенько расправить плечи и, как замечено в предисловии, «выйти на широкий простор».
Это опыт для переживания, смакования, его обеднишь пересказом; упомянем об очевидном. Во-первых, перед нами всеевропейский источник небывальщины: рой здешних сюжетов разлетелся по «волшебной» литературе, а среди наследников — Перро, братья Гримм и Пушкин. Во-вторых, это энциклопедия позабытых дней, до отвала набитая шутками, прибаутками, пословицами и реалиями. В-третьих, это лакомство для ценителя переводов: читая, нельзя отделаться от двойственного, но торжественного чувства — знакомишься с книгой из очень старых, чужих времён, в то же время привольно живущей на родном тебе языке.
«Она закрылась в комнате, поставила сковороду на огонь и, лишь только от кипения пошёл пар, стала беременной не только прекрасная повариха, но и все предметы в комнате забеременели и в несколько дней разродились. Ложе родило маленькую кроватку, сундук — шкатулку, стулья родили маленькие стульчики, стол — маленький столик, и даже ночная ваза родила столь изящно эмалированный горшочек, что прямо взял бы его в рот и съел».
