О ТРЁХ «ТРЁХ ТОЛСТЯКАХ»

Сказке Олеши скоро век, но она по-прежнему удивляет. «Три толстяка» не стали скучными, хотя и стали классикой. И сегодня образы и сравнения, изобретённые писателем, кажутся свежими и сильными. Автор мыслил почти как художник, только его «картинки» сразу же перетекали одна в другую: кошка становилась тестом, а розы — компотом. Иные критики корили такой стиль, но Мандельштам, услышав странный «иностранный» язык, восхитился.

Революционная и почти карнавальная история всегда соблазняла художников. «Три толстяка» — это вызов, рисовать их непросто, а иллюстраторы любят вызовы и соблазны. За десятилетия накопилось множество рисунков к сказке; только до войны вышло три разных издания. А в 1990 году появилась книга Бориса Галанова «Платье для Алисы», глава из которой — «Тайна куклы Суок» — была посвящена иллюстраторам «Трёх толстяков».

Галанов подробно и увлекательно рассказывает о первом издании сказки с картинками Добужинского. Но дальше — что удивительно! — говорит, будто бы после о книге забыли до 1950-х годов. Это совсем не так, и сейчас мы перелистаем несколько ранних изданий. Сделаны они были тремя очень разными художниками. В руках каждого из них сказка преображалась до неузнаваемости.

Иллюстрации Мстислава Добужинского (1928)

01Первый иллюстратор «Трёх толстяков» заявил о себе ещё до революции, он входил в знаменитое объединение «Мир искусства». Некоторое время Добужинский пытался работать и в советской России, но в 1924 году уехал. «Три толстяка» с его иллюстрациями вышли в 1928 году, причем «сюита» Добужинского была готова за два года до этого, когда её автор был уже за границей.

Картинки многое говорят о самом Добужинском. Очевиден его театральный опыт, а кукла наследника Тутти — одинаково важный образ и для автора сказки, и для иллюстратора. В своих работах 1905 года (собственно «Кукла» и рисунок «Октябрьская идиллия») художник помещал эту игрушку в тревожный, кризисный контекст на фоне отсутствия, пустоты, на границе со смертью. И когда он рисует для «Трёх толстяков» куклу, пронзённую клинком, то, очевидно, вкладывает в это свой смысл, и очень глубокий.

Книга была своего рода прощанием с миром прежней русской детской иллюстрации. Легкомысленные, беспечные завитки, небрежное изящество, переходящее в манерную беспорядочность, — всё это отголоски старого мира и «Мира искусства». Удивительно, что книга с такими рисунками вообще вышла в России в те годы. Кстати, в 1993 году её переиздали, и сделали это вполне достойно.

Иллюстрации Владимира Козлинского (1935)

07До революции Добужинский преподавал в художественной школе Елизаветы Званцевой, которую посещал наш следующий герой. Получается, в какой-то мере герой этот — ученик знаменитого «мирискусника». Однако при взгляде на работы Владимира Козлинского о «Мире искусства» думаешь в последнюю очередь. Весомые, грубые, зримые, подчас какие-то неотёсанные, они вдоволь напитаны другим опытом художника — работой в «Окнах РОСТа» и сатирических журналах. Только сатира здесь не тонкая или ехидная, а словно бьющая наотмашь.

Таковы картинки к изданию «Трёх толстяков», выпущенному в 1935 году. Сами толстяки кажутся сошедшими с плакатов, направленных против «буржуев», многие иллюстрации в книге (при всей их умышленной простоте) словно живут на перекрёстке двух настроений: площадно-игрового и угрюмо-мрачноватого, больше склоняясь к последнему. Помимо «плакатности» угадываются отголоски экспрессионизма; ещё говорят, будто Козлинский странным образом угадал будущее — даже в шестидесятые его работы не казались бы устаревшими.

Книжку с иллюстрациями Козлинского переиздали в том же 1993 году, но гравюры в «репринте» воспроизведены очень дурно, а качество книги в целом — отвратительное. Ещё раз книгу выпустили в 2009 году, но тираж этого издания крайне ограничен.

Иллюстрации Владимира Конашевича (1940)

11Следующая книга, хоть и косвенно, вновь напомнит о «Мире искусства». Владимира Конашевича звали «младшим мирискусником». Его ироничная изысканная манера, ориентированная на классику, прижилась среди советских иллюстраций, большей частью шедших от авангарда. Однако картинки к «Трём толстякам» — не совсем привычный Конашевич. Здесь он приглушённый, полузадушенный.

После статьи 1936 года «О художниках-пачкунах» в творчестве многих иллюстраторов наступил новый этап. Владимир Лебедев переработал свой стиль, устранил намёки на «формализм», стал рисовать «реалистические» картинки. Работы Конашевича сохранили условность, сходство с его прежними рисунками. Можно подумать, что почти ничего не переменилось. «Три толстяка» говорят, что это не так.

Кому-кому, а Конашевичу было где развернуться, рисуя сказку Олеши. Было где показать свои сильные и неожиданные стороны. Вместо этого видишь, что случается, когда художнику разъясняют, как именно следует рисовать. А он вынужден прислушаться и ограничить себя.

Рука Конашевича узнаваема, но ею словно бы кто-то водит. Игривая, затейливая манера приблизилась к ординарности, стала «правильной», скучноватой. Особенно это заметно в полосных иллюстрациях. В мелких картинках больше свободы: кажется, прежний художник вот-вот вернётся.

Позднее Конашевич писал: «Есть даже целый период, которого я бы очень хотел, чтоб не было! Это последние пять лет тридцатых годов». По этой ли причине или по какой-то другой, но «Три толстяка» с его иллюстрациями ни разу не переиздавались.

  • Олеша, Ю. К. Три толстяка : роман для детей / Юрий Олеша ; с 25 рисунками в красках художника М. Добужинского. — Ленинград ; Москва : Земля и фабрика, [1928]. — 188 с. : ил.
  • Олеша, Ю. К. Три толстяка / Ю. Олеша ; гравюры на дереве В. И. Козлинского. — Москва : Советский писатель, 1935. — 209 с. : ил.
  • Олеша, Ю. К. Три толстяка : [роман для детей] / Юрий Олеша ; рисунки В. Конашевича. — Москва ; Ленинград : Детиздат, 1940. — 112 с. : 8 вкл. л. ил. : ил.

Кирилл Захаров