ЦЕПОЧКИ
ПРИЯТНАЯ МАЛЕНЬКАЯ ПРОГУЛКА В ОКРЕСТНОСТЯХ ГОРОДА ДИНЬ-ДИНЬ
НЕ ПОКИДАЙТЕ ЭТОТ ОСТРОВ, ГОСПОДА
|
|
Свободный выбор книги —
неотъемлемое право каждого ребенка. BiblioГид …а наше дело — вовремя шепнуть. И. Линкова |
У каждой книги есть продолжение, даже если автор его не написал. Очень многие люди думают о многом, и невидимые цепочки связывают десятки, сотни, тысячи страниц, написанных в разное время в разных местах. Конца этим цепочкам нет, стоит только начать.
Мы предлагаем вам разговор о том, как чтение одной интересной книги может стать поводом для чтения других интересных книг.
ПРИЯТНАЯ МАЛЕНЬКАЯ ПРОГУЛКА
В ОКРЕСТНОСТЯХ ГОРОДА ДИНЬ-ДИНЬ
Один мальчик, которому теперь тридцать пять лет, когда-то прочитал сказку В.Ф.Одоевского «Городок в табакерке» и на следующий день разобрал будильник. Это совершенно нормально. Можно даже предположить, что князь Владимир Федорович был бы очень рад, потому что именно на это рассчитывал. Ведь все прекрасно помнят, что «Городок в табакерке» не какая-нибудь обычная сказка, а весьма полезная, «научно-поучительная»; она призывает и побуждает маленьких детишек не только полюбоваться симпатичной безделушкой, которая песенки поет, но задуматься о том, «откуда слышна эта музыка» и почему в игрушечном городке «из-за деревьев солнышко выходит».
Герой чудесной сказки, вежливый и послушный мальчик Миша, заснувший, как известно, прямо над табакеркой, почти разгадал секрет мальчиков-колокольчиков, поющих своё неизменное «динь-динь», увидел, как безжалостно стучат по их бокам строгие дядьки-молоточки, подивился, как крутится с боку на бок господин Валик, а царевна Пружинка беспрестанно толкает его под бок. То есть малыш получил игрушечный, сказочный урок взаимосвязи происходящего, и добрый папенька пообещал, что Миша всё это ещё лучше поймет, когда будет учиться механике.
На этом сказка кончается, однако не исключено, что маленький читатель начинает мечтать о продолжении и совсем не прочь немножко «поучиться механике». Правда, для того чтобы выполнить обещание, данное полтора века тому назад, нужен реальный папенька, или маменька, или хоть кто-нибудь, готовый подхватить и удержать мгновенный, спонтанный, может быть, совершенно случайный интерес малолетнего «разбирателя будильников». Кто знает, что из этого получится? Никто не знает. Загадывать любой «конкретный» результат было бы смешно и глупо. Но, согласитесь, каждый здоровый детский интерес — если, конечно, удается его заметить — заслуживает право на жизнь и посильное развитие.
Вот, например, мы берем старенькую (1983 года), но милую книжечку Игоря Мельникова, которая называется «Про часы и о часах». Это уже не сказка, а просто история про то, как сначала ничего не знаешь, а потом довольно многое узнаёшь. У автора в детстве не было под рукой драгоценной табакерки с перламутром и золотом, зато были бабушкины деревенские ходики, что, в сущности, тоже совсем не плохо. Обнаружив, что внутри ходиков нет никакого «маленького человечка», который терпеливо крутит стрелки, автор заинтересовался и, когда вырос, написал историю создания часов, доступную даже дошколятам. 
Это очень короткая история, и она имеет подзаголовок: «Фотокнижка». Что, впрочем, совершенно не мешает автору всё успеть: сказать пару слов про часы солнечные, водяные, механические, а также часы без стрелок и даже про часовые пояса. Знакомые нам валик и пружина обязательно появятся в этом повествовании. Но можно поступить ещё хитрее, если мы хотим не утратить связи с первопричиной нашего интереса — со сказкой «Городок в табакерке».
Дело в том, что в книжке Мельникова есть главка под названием «Часы с представлением». Сначала там рассказывается про знаменитые московские «образцовские» часы, которые ежедневно в полдень и в полночь разыгрывают целый спектакль над входом в Центральный театр кукол на Садовом кольце. А потом появляется Кулибин — тот самый знаменитый механик, вошедший в поговорку. Оказывается, он решил подарить царице Екатерине часы, «каких и за границей не было». «Часы были серебряные, круглые, величиной с гусиное яйцо. Каждый час створки их открывались, и взору представлялся золоченый внутри царский дворец. Во дворце — стражники, они будто застыли в карауле. Через секунду появлялся ангел с крылышками, и стражники падали на колени. Крохотные куранты играли музыку. Когда музыка кончалась, часы закрывались, чтобы через час снова открыться». Скажите, пожалуйста, кто мешает нам ради привлечения маленького «Кулибина» начать чтение полезной книжки Игоря Мельникова именно с этой эффектной странички? Да никто не мешает. А если такая простенькая хитрость не понадобится — тем лучше. Текст, прочитанный «по порядку», на этот раз действительно краток и совсем не утомителен.
Есть и другой «спутник», пригодный для прогулки вокруг города Динь-Динь: изданная аж в 1976 году тоненькая «рассказка» Ю.Аракчеева и Н.Барботченко под названием «Часы». Правда, она заметно уступает книжке Мельникова по части внутренней логики повествования, но забавными фактами на её страницах вполне можно поживиться. Разве не понравится девчонкам, что много лет назад богатые модницы носили часы не только в виде браслета, медальона или брошки, но даже прикалывали их к своим высоким затейливым прическам? Разве не захочется мальчишкам узнать, как долго весь мир ломал голову, чтобы придумать «часы для капитанов», умеющие показывать точное время даже в самую жестокую бурю?
Если же чтение и разговоры о всяких затейливых рукотворных чудесах покажутся ребенку интересными, можно жестом щедрого фокусника достать и положить перед ним прекрасные и замечательные записки Сергея Образцова, которые называются «Моя Кунсткамера». Не пугайтесь! Сергей Владимирович не только на первой же странице объяснит смысл этого иноземного старого слова, он вообще будет разговаривать с детишками так, как редко кто умеет с ними разговаривать. Разве что Чуковский… Книга написана великим кукольником на склоне лет. Свой возраст он тактично не указывает, но ненароком, как бы между делом, сообщает, что его собственному сыну уже стукнуло (!!!) шестьдесят семь. Может, от накопленной мудрости, а может, просто от природы Сергей Владимирович Образцов чувствует себя в пространстве книги совершенно свободно и рассказывает только о том, что ему нравится. А нравится ему всё красивое и умное, что могут сотворить на этой земле человеческие руки. Формальный повод для «переклички» со сказкой Одоевского, разумеется, есть: жена подарила собирателю редкостей Образцову удивительные часы: «На них сверху — большой стеклянный колпак. А под ним — дерево. А под деревом — колесный пароход на волнах качается. А из-под дерева — стеклянный ручеёк бежит. А на дереве — птицы с ветки на ветку прыгают, будто летают. Чирикают. Да ещё музыка играет!». Но формальный повод пусть так поводом и останется. Книжка настолько хороша, что заслуживает самостоятельной жизни. Она вряд ли поможет юному механику стать механиком. Зато она разворачивает тему в совершенно другом аспекте, она говорит о том, как безгранична человеческая фантазия и как умелый человек способен воплотить чуть ли не любую свою задумку. Перед нами мелькают китайские узорчатые костяные шарики, каким-то чудом помещённые друг в друга; невесомые бумажные кружевные пейзажи, вырезанные русской помещицей Ушаковой;
цветы из стекла и ракушек, невероятные маски со всех концов света; часы из дерева, которые по правде идут и тикают, потому что в позапрошлом веке их с таким вот мастерством выточил в городе Вятке кузнец Бронников; шарманки большие и маленькие, куклы, свистульки, колокольчики… И почти всё это можно увидеть, потому что к прекрасным ласковым словам Сергея Образцова щедро добавлены совсем неплохие фотографии.
Однако маленькие дети — очень разные люди. Вполне вероятно, что эстетические восторги по поводу кукол и колокольчиков не вызовут у них никакого энтузиазма. Обещали объяснить, как всё устроено, ну так и объясняйте без лишних слов!.. Для таких принципиальных товарищей тоже найдется ответ: прежде всего, появившаяся в 2001 году книжка Леонида Гальперштейна с прямым и деловитым названием «Как работают вещи». Страничка про часы там безусловно есть, но она окружена со всех сторон вещами более существенными и, так сказать, глобальными. Простыми словами, без всяких ужимок, прыжков и развлекалок, автор рассказывает про колесо, древнее и теперешнее; про то, как работает для человека вода, воздух, ветер; откуда берется электричество и т.д., и т.п. К сожалению, в самом конце небольшой книжки честный популяризатор Гальперштейн не выдерживает и придумывает-таки довольно примитивную «сказку» про компьютер, но кто из нас без греха?
Если эксперимент с текстами подобного рода покажет, что соответствующий интерес у малыша действительно есть, можно сделать следующий шаг и взять другую, более «взрослую» (для 7—8 лет) книжку Бориса Зубкова «От колеса до робота». Главная заслуга этой книги — логика. Сначала ребенку расскажут «чем все машины похожи друг на друга» (блок, шестеренка, рычаг…). Потом объяснят, как машины помогли человеку стать великим строителем (разные дома в разное время, разные строительные материалы, строительная техника от «козы» до экскаватора…). Следующий этап — «Рассказ о том, почему многие машины похожи на зверей, птиц… даже крохотных бабочек». И, наконец, главы про то, «как машины научились читать и считать, разглядывать картинки и разговаривать с человеком».
Ни на какие особые литературные красоты очерки Бориса Зубкова не претендуют. Это, если можно так сказать, крепкая рабочая книга. Когда речь идет о чудесных механических игрушках-зверушках, которые веселили наших предков, то «зверушка» (например, утка) показана не в сказочном тумане, а вполне схематично, в разрезе, со всеми колесиками и шестеренками в механическом пузе. Вообще в этой книге очень многое показано: рисунки Бориса Кыштымова на все сто процентов соответствуют тексту и общей деловой задаче издания. Книжка появилась в 1988 году, но именно потому, что в ней говорится просто о простом, она и на современном фоне не кажется устаревшей.
И вот теперь, когда прогулка, начатая в городе Динь-Динь, завела нас достаточно далеко, вот теперь пора сказать, какая книга — какая особенная книга — видится нам где-то там, далеко, в конце аллеи. Маленьким малышам читать её не надо, они не осилят. А когда придет подходящий возраст, сказать трудно: у кого-то в восемь лет, у кого-то в десять… Но рано или поздно все дети должны встретиться с писателем, который подписывал свои работы «М.Ильин», а на самом деле был просто Маршаком, младшим братом одного из основателей нашей новой детской литературы. Братья стоили друг друга. Чем дальше идет время, тем лучше это видно. В новом разделе нашего сайта «Образцовые научно-популярные книги» М.Ильину посвящена отдельная большая статья, поэтому здесь и сейчас не стоит вдаваться в подробности. Но пару слов необходимо сказать.
Книги Ильина написаны давно, в первой половине минувшего века. Разве может столько лет «продержаться на плаву» научно-популярная литература? 
Но, как справедливо замечает один исследователь, «воздержитесь от высокомерия». Когда человек, назвавший детскую книгу «Который час?», дает ей подзаголовок «Рассказы о времени» — это что-нибудь да значит. Есть, например, в этой книжке семнадцать строк, которые озаглавлены вопросом: «Когда заводить часы?». Ответ, на первый взгляд, кажется вполне прагматичным, «техническим», «механическим», совершенно научно-популярным. Оказывается, карманные часы лучше заводить утром, потому что пружине так легче: ведь вы потом положите часы в теплый карман, пружина от этого чуточку расслабится… А вечером всё наоборот: согретая вашим теплом пружина начнет без вас на столе остывать, а вы ещё закрутите её что есть мочи…
Слышите главную ноту? Узнаёте, в чём суть, или вам мешает окружающий шум? А ведь этот «технический» вопрос-ответ из прошлого на самом деле больше похож на голос из будущего, когда человек, не чувствующий машину, просто не сможет жить.
Наиболее востребованным и любимым из всех многочисленных изданий М.Ильина можно, пожалуй, считать сборник «Сто тысяч почему», в котором, кроме «Рассказов о времени», есть ещё «Рассказы о книгах» («Черным по белому») и «Путешествие по комнате» («Сто тысяч почему»). Поверьте, если дети в детстве будут читать такие книги, они получат урок взаимосвязи происходящего не только на уровне элементарной механики и смогут подобно благовоспитанному мальчику Мише воскликнуть в самом юном возрасте: «Ну, многому же я научился в этом городке!».
НЕ ПОКИДАЙТЕ ЭТОТ ОСТРОВ, ГОСПОДА
Пираты победили. Светлый образ Джека Воробья затмил (на данный момент) всю другую голливудскую живность типа «человеков-пауков» и т.д. Наши борцы за поголовье аудитории тоже не отстают: издательства срочно вставляют в планы что-нибудь этакое; издания, весьма далекие от морского разбоя, захлебываясь, сообщают, что только за один 2006 год в мировом океане было совершено почти двести пиратских нападений, и замешаны в этом более ста преступных группировок… Но вы опоздали, господа! На этот раз мы обогнали Запад, и волна пиратского ажиотажа поднялась у нас задолго до того, как Джонни Депп впервые примерил пиратский прикид. Может быть, вы не заметили, но в нашей отечественной детской литературе откровенный бум пиратства начался ещё в 90-х. 
Может быть, мы ошибаемся, но он подозрительно совпал по времени с «пиратством» окружающей действительности. То есть, конечно, деловитые издатели просто искали ходовой, убойный литматериал, а в результате получилась целая библиотечка книжек, в которых главный герой — разбойник. Хотите верьте, хотите нет, но есть даже издание, которое называется «Пираты», а подзаголовок у него — «Школьный путеводитель». Так вот: на фоне всего этого фейерверка и сезонных фонтанов с музыкой нам показалось уместным вернуться к одной из лучших книг одного из лучших писателей — к «Острову сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона. Это особенный случай. Лёгкая, как неожиданная удача, крепкая, как результат умелого труда, переполненная самыми разнообразными знаниями, надежно упакованными в сюжет, книга Стивенсона прекрасно подходит для того, чтобы после её прочтения десятилетний фанат юнги Хокинса и пирата Сильвера ещё долго наматывал круги вокруг знаменитого приключения. Нужно только вовремя расставить новые приманки и ловушки для детского воображения.
Начнем с того, что «проклятый остров» существует на самом деле. Кто об этом уже знает — молодец, а для тех, кто в изумлении раскрывает глаза, сообщаем: ещё тридцать лет назад, в 1974 году, в хорошем детском научно-популярном альманахе «Хочу всё знать!» была опубликована короткая статья, почти заметка, Н.Внукова —«Остров сокровищ». Прочитав ее, даже самый ленивый лентяй захочет сразу собраться в путь. Внуков уверяет нас, что, рисуя свою карту, Стивенсон «только немного увеличил размеры и изменил очертания береговой линии» реального необитаемого острова Кокос, принадлежащего государству Коста-Рика. Все остальные детали ландшафта совпадают, конкретные координаты прилагаются. Но самое главное — история необыкновенного острова, подтвержденная многочисленными архивными документами, старинными судовыми журналами, военными рапортами и частными письмами. Вы думаете, среди кокосовых пальм лежал клад мифического капитана Флинта? Нет, дорогие друзья! 
Там лежали и до сих пор лежат целых три клада, причем, кто и когда их спрятал, совершенно точно известно. «Хозяин» самых больших сокровищ, капитан Томпсон, вынужденный бежать от справедливой кары, перед смертью передал своему знакомцу секретную карту. Знакомец (по фамилии Китинг) не замедлил снарядить экспедицию; в море команда взбунтовалась, и т.д. Историю эту, произошедшую в начале XIX века, любили рассказывать в портовых кабачках Бристоля, и почему бы Стивенсону, бывавшему в тех местах…
Пять с половиной страничек Н.Внукова стоит поискать в старых библиотеках не только и не столько ради обнаружения литературных прототипов. Излагая факты и почти не позволяя себе эмоций, автор статьи уж очень наглядно показывает, что делает с людьми погоня за «ничьим» богатством. Вот серьезный английский капитан «угоняет» доверенный ему корабль и двенадцать часов кряду обстреливает несчастный остров Кокос фугасными снарядами, надеясь, что в воронках от взрывов блеснет золото… Вот некий швейцарец по собственной воле живет один на этом острове пять, десять, пятнадцать, двадцать лет, понапрасну перекапывает его вручную и уезжает домой почти безумным. К моменту публикации статьи автор насчитал около пятисот безрезультатных экспедиций — уже после Второй мировой войны — и признал любые попытки безнадежными ввиду непроходимых лесов, непрерывных дождей, маленьких красных пиявок и множества акул, которые «собираются сюда со всего Тихого океана».
Разумеется, вариант с островом Кокос — не единственный. Если ситуация и вправду заинтересует начинающего читателя, можно взять книгу Романа Белоусова «Тайна Иппокрены» и проштудировать помещенную в ней статью «Откуда вы, пират Джон Сильвер?». Книга писалась ещё в семидесятые годы, но совсем недавно была переиздана, и найти её не сложно. Зато читать Белоусова трудновато, в одиночку десятилетний мальчишка вряд ли справится. 
Но если кто-нибудь добрый и взрослый поможет преодолеть перенасыщенный информацией текст, этому мальчишке откроется масса любопытнейших фактов, предположений и даже легендарных домыслов. Мало того, что на роль острова сокровищ, кроме Кокоса, претендуют острова Пинос и Рум. Оказывается, самого Стивенсона некоторые ретивые «исследователи» твердой рукой записывали в пираты. Доказательство было предельно простое: если Стивенсон так здорово пишет про пиратов, откуда он всё про них знает? Неужели просто начитался?
Вот здесь и наступает самый подходящий момент для того, чтобы бросить на стол козырную карту — книги о пиратах. Если помните, на нашем сайте в разделе «Парад героев» есть соответствующий список, но он посвящен в основном беллетристике и рассчитан на ребят постарше. Однако начинающие пиратоманы тоже могут «войти в тему» не хуже самого Стивенсона.
Первыми просятся в руки «Пираты» Вольфганга Тарновского. Книга была переведена с немецкого, издана в 1998 году, и от других себе подобных отличается спокойным тоном, складной краткостью изложения и простой логикой повествования о всемирном пиратстве. Автор даже цитирует Гёте, который, как всегда, прав: «Война, торговля и пиратство — они едины, нераздельны». Разумеется, для общения с детьми выбраны наиболее характерные и эффектные моменты многовековой истории разбоя, но даже простого перечня глав достаточно для того, чтобы литературная приманка сработала:
Морские разбойники древности;
Норманнские викинги;
Виталийские братья;
Охота за золотом Нового Света;
Барбарески…
Можете не беспокоиться по поводу непонятных слов и характеристики каждой исторической эпохи. Автор обо всём позаботился, не забывая периодически тактично напоминать, что воровать и грабить — не очень хорошо.
Теперь вернемся к школьному путеводителю «Пираты» (авт. текста Г.А.Крылов), который упомянут в самом начале нашего обзора. Перед нами опять история пиратства, но при этом — «совсем другая история». Она привлекает внимание не только забавным определением «жанра», но, прежде всего, энтузиазмом автора. Быстренько сообщив в крохотном предисловии, что у людей бывают как достоинства, так и недостатки, а пиратствовать — дурно, Г.А.Крылов с наслаждением бросается в пучину конкретных судеб самых знаменитых «джентльменов удачи». 
Какие имена! Счастливчик Эвери, Капитан Кидд, Френсис Дрейк, Генри Морган… Да что говорить! Достаточно посмотреть, как оформлена эта книга: каждому герою — портрет, на каждом портрете — красавец или красавица. Орлиные профили, упрямые подбородки, мужественный взгляд… За такими леди и джентльменами можно пойти в огонь и в воду, тем более, что некоторые из них, как выясняется, были людьми прямо таки благороднейшими. Вот француз Миссон… В 1690 году он познакомился со священником Караччиоли и был настолько убедителен, что священник оставил свой сан и вышел в море, после чего друзья превратились буквально в «робингудов», плавая сразу под двумя флагами — один был обычный, пиратский, а на другом красовалась надпись: «За Бога и за свободу». И это не единственная удивительная история из нашего путеводителя. Там есть Степан Разин. Смелый автор, идущий наперекор традиционной трактовке, так объясняет свою позицию: «Может быть, кому-то наш рассказ о Степане Разине в книге о пиратах покажется не на месте, но действия этого народного героя мало чем отличаются от деяний Моргана или Тича, разве что Волга помельче Карибского моря, да Каспий поменьше, чем Атлантика. Но суть от этого не меняется. Разбой всегда остается разбоем». Вот!
Сейчас среди детских книг, повествующих о пиратах, есть не только сборники персоналий. Весьма распространен жанр «энциклопедий» (!), причем существуют даже чемпионы этого жанра. За короткий срок с 2000 до 2002 года Л.Бурмистрова и В.Мороз выпустили в разных издательствах три книги с беспроигрышными названиями: «Пираты», «Пираты. Флибустьеры», «Пираты. Разбойники». Два произведения из этой триады позиционированы как энциклопедии. Если же фигура «джентльмена удачи» особенно масштабна и легендарна, она заслуживает у издателей специального внимания. Дети могут, например, прочитать довольно подробную биографию Генри Моргана, пересказанную, правда, не слишком увлекательно, зато старательно. Книжка так и называется — «Генри Морган», и заканчивается эпизодом, мимо которого не захотел пройти ни один повествователь: страшное землетрясение сокрушило землю, где упокоился великий пират, хляби разверзлись, и море навсегда увлекло в свою темную пучину отчаянного «адмирала Моргана».
Продолжать перечень подобных изданий представляется не очень рациональным. Осталось только удовлетворить ещё один вариант естественного детского любопытства. Ведь где пираты, там сокровища. Иначе — какой смысл? Можете не сомневаться: книга о сокровищах для детей вполне ещё детского возраста тоже имеется. Даже имя автора этой книги — уже подарок, потому что зовут его Норберт фон Франкенштейн. Но не подумайте чего плохого: переведенный с немецкого текст — в сущности, просто «дайджест на тему». Причем дайджест вполне внятный, деловитый, складно устроенный. После краткого исторического экскурса «Как пропадали сокровища?» и «Почему существуют клады?» автор приступает к сути дела. Его интересует не только пресловутый остров Кокос, карта которого в книге, безусловно, присутствует. Вопрос поставлен шире. 
Глава «Методы поиска кладов» полна конкретных советов, как искать клад на суше и как искать под водой. На страницах, иллюстрированных рисунками и фотографиями, даже приводится подробная схема металлоискателя. А завершается раздел дружеским советом не ломать соседский забор и не вторгаться со своим металлоискателем на территорию чужой частной собственности, даже если там мерещатся несметные богатства. Но самое интересное автор припас «на закуску». Читателя ожидают описания спрятанных сокровищ (вполне конкретных!), найденных сокровищ (совершенно конкретных!), затонувших сокровищ, оставленных в наследство знаменитыми пиратами… Кстати, когда речь идет о кладах, которые ещё предстоит найти, довольно часто упоминаются российские «адреса», где почти наверняка ожидает добыча. Как же после этого не любить господина фон Франкенштейна и не читать его книгу, которая так и называется: «Сокровища»?
Если же вдруг выяснится, дорогие друзья, что кто-то из вас является преданным сторонником книжного гламура и никаких других книг для своего ребенка не желает, раскройте кошелек пошире и приобретите для потомков крупноформатное издание Дж.Мэтьюса «Пираты и их сокровища». Уже с обложки на вас посмотрит шикарный череп с настоящим кроваво-красным «глазом из страза», Джек Воробей во всей своей красе неоднократно мелькнет на страницах фолианта, одна из глав будет называться «Прикид», другой раздел — «Леди-флибустьер»… Книжка уснащена многочисленными вклейками, конвертами с загадочными посланиями и т.д., и т.п. Короче: относиться к этому изданию всерьез вряд ли стоит, но пользоваться им в качестве пышной богатой игрушки желающие вполне могут.
А теперь ветер меняется. Вместо пиратского шторма давно пора устроить легкий попутный бриз и солнышко на восходе. В 10, 11, 12 лет нашему читателю пора бы уже догадаться, что историю мореплавания делали не только пираты, а кроме скрещенных сабель есть и другие интересные вещи: карты, корабли, далекие морские плавания…
Вы же помните: прежде, чем написать свою книгу, Стивенсон нарисовал карту. Больше того. Когда книга уже стала знаменитой, романтик Стивенсон, рассказывая о создании романа, посвятил географическим картам маленький, трогательный «гимн». Он писал:
«Я слышал, бывают люди, для которых карты ничего не значат, но не могу себе этого представить! Имена, очертания лесов, направления дорог и рек, доисторические следы человека, и ныне четко различимые в горах и долах, мельницы и развалины, водоемы и переправы, какой-нибудь «Стоячий валун» или «Кольцо друид» посреди вересковой пустоши — вот неисчерпаемый кладезь для всякого, у кого есть глаза и хоть на грош воображения»
Постараемся же разбудить это воображение. Почему бы однажды вечером усердному читателю Стивенсона не взять в руки большую изящную книжку Владимира Малова «Географические карты»? Да, это книжка не для лентяев. Придется вспомнить или впервые узнать, что время красиво делится на два куска: «наша эра» и «до нашей эры». Придется смело, без запинки, прочитать странные имена: Гомер, Пифей и даже Анаксимандр. Но за всё за это человеку покажут столько чудес, что, честное слово, стоит постараться.
Сначала будут всякие смешные допотопные «карты», нацарапанные на моржовой кости, кривобокой вазе и даже сплетенные из тонких веточек. Потом выяснится, что Земля меняла свой вид в зависимости от человеческой свободы: ещё при Аристотеле она стала круглой, во времена средневековья и церковного диктата опять стала плоской, но купцы и мореплаватели познакомились с ней поближе, и она, вздохнув с облегчением, снова округлилась. А какие чудесные репродукции подлинных картографических сокровищ можно рассматривать в этой книге!
«Чертеж Сибири» 1673 года рождения, чрезвычайно похожий на работу умеренного авангардиста… Карта Бельгии, изображенная в виде свирепого льва с поднятой лапой… Круглая карта XIII века, на которой совершенно точно указан центр мира — город Иерусалим… Да вы, наверное, и не знаете, как называли картографы свои творения, пока не утвердилось слово «атлас»: «Зеркало вод и земель», «Свет навигатора», «Театр Мира»! Достоверная научная информация, которой плотно укомплектовано это издание, настолько впечатляет, что мы даже готовы простить строгому автору утверждение (вполне обоснованное): карты появились у людей раньше книг.
А корабли?
Нас, конечно если не забывать про прекрасную «Испаньолу», больше всего интересуют парусники, но, принимая в расчет, что путешественники, то есть читатели, перед нами начинающие, стоит, наверное, поговорить обо всём плавающем. Тем более что существует книжка, как будто специально припасенная на этот случай. Она написана Святославом Сахарновым и называется «История корабля». Вот здесь нет никаких сложностей для самого «детского» из детских читателей. Некоторым малолетним эрудитам подобные тихие разговоры могут даже показаться слишком простыми. Ну и пусть.
Мастер доверительной интонации и повествовательной неторопливости Сахарнов и на этот раз верен себе. Разумеется, в этой книге найдется страница, где оснащение настоящего парусного корабля расчерчено, расписано с профессиональной подробностью, и каждый желающий может своими глазами увидеть, чем крюйс-бом-брамсель отличается от грот-бом-брамселя. Но вообще-то автор техническими подробностями не слишком увлекается. Возле его кораблей всё время живут люди. То египетский фараон, «Царь Верхнего и Нижнего Египта, правогласный», спустится со своего тихоходного речного судна на берег Нила, устланный коврами… То шведский король Густав Адольф петушится перед своими корабелами, требуя построить самый-самый-самый шикарный корабль в мире. Мастера тактично спрашивают: «Ваше величество, может быть, вам построить просто хороший корабль?». Но государь неумолим, и помпезное чудище по имени «Васа» переворачивается кверху пузом при первом же выходе в море… Кстати, есть в этой книжке и Степан Разин. В отличие от Г.А.Крылова (помните?), Святослав Сахарнов никаких деклараций не декларирует и смелых публицистических пассажей себе не позволяет. В книжке, вышедшей в 1990 году, он просто рассказывает, как русскими мастерами был построен первый трехмачтовый корабль «Орёл», не уступавший заграничным по своему парусному вооружению и мореходности. Однако взбунтовавшиеся казаки под предводительством Разина у астраханской пристани это замечательное судно разграбили, пушки утащили, а сам корабль загнали в речную протоку, где он и сгнил. Грустная история…
Вообще, если сосчитать все интересные истории, которыми наполнено околоземное пространство, половина из них, безусловно, окажется морскими, и даже реальный выход в космос пока не нарушил этой пропорции.
«…В ноябре 1766 года Луи Антуан де Бугенвиль взошел по трапу на борт фрегата «Будёз» и отдал приказ поднять паруса. Плавание, которому суждено стать первым французским кругосветным плаванием, началось.
Старой, хорошо знакомой дорогой Бугенвиль прошел к Фолклендским островам, откуда направился в Бразилию. В бухте Рио-де-Жанейро к нему присоединилось транспортное судно «Этуаль». Потом путь его лежал южнее, вдоль берега — туда, где начинался вход в Магелланов пролив. Здесь экспедиция работала около двух месяцев, а после Бугенвиль вышел в Тихий океан, в архипелаге Туамоту открыл несколько атолловых островов и отдал якорь в северо-восточной бухте Таити.
Как же прекрасен этот остров, затерянный в океане…»
И как заманчиво рассказывать детям о людях, прошедших удивительный путь на самом деле, как говорится — «по правде». Вот хоть история о Бугенвиле, знаменитом удачливом мореплавателе, который, прежде чем уйти в море, успел побыть математиком, написал научный трактат, потом вдруг ушел служить в мушкетеры, воевал, был дипломатом, в старости стал академиком, а остров Таити всю жизнь называл островом любви. Посвященная ему глава в книге Леонида Репина «Сквозь ярость бурь» так и называется — «Счастливец». А сама эта книга всячески заслуживает внимания. Она из тех, о которых принято говорить «зачитана до дыр». Не будем преувеличивать, дырявых книг мы в библиотеке не держим. Но формуляр этого удачного издания действительно приходится всё время обновлять, потому что читательские подписи на нем не умещаются. Когда-то давным-давно была на нашем радио отличная детская передача, которая называлась «Клуб знаменитых капитанов». Книга Репина вполне могла бы называться подобным образом. Кроме истории о счастливом Бугенвиле, она предлагает читателю ещё двадцать пять морских историй, двадцать пять человеческих судеб, полных приключений, поражений и побед.
Осталось сказать хотя бы несколько слов о главном герое — Роберте Льюисе Стивенсоне. Все исследователи дружно утверждают, что его судьба уже сама по себе — великолепный приключенческий роман. Так и есть, но детская литература скупа на рассказы о своих писателях. К тому же, большой вопрос, когда и как можно поговорить с ребенком об авторе любимой книжки, чтобы не спугнуть эту любовь, не раскрыть раньше времени кулисы книжного спектакля. Возможен, в сущности, только один вариант: разыскать не научный трактат с цифрами, фактами и анализом литературных течений, но живой рассказ о живом человеке, которого тоже хочется полюбить.
Такая книга про Стивенсона есть. Вернее, не книга, а пятьдесят страниц вдохновенного эссе в сборнике Кирилла Андреева «Искатели приключений». Конечно, совсем избежать литературоведческих пассажей автор не мог, да и не хотел (да и не надо!), но общий звук маленького сочинения под названием «Моряк и охотник с холмов», это звук сильного свежего ветра, на который и вправду была похожа необычная жизнь смелого писателя Стивенсона. Смелого, потому что не дал болезни себя убить и прожил в этой борьбе целых сорок четыре года. Смелого, потому что еле живой, едва держась на ногах, способен был переплыть океан ради встречи с любимой женщиной. Смелого, потому что уже незадолго до смерти, на полудиком южном острове, ездил туда-сюда между враждующими племенами в надежде их примирить. Наконец, он просто смело писал. Говорил так, как хотел: не против жизни, а за неё.
Книга Кирилла Андреева не переиздавалась сорок лет. Но она есть в библиотеках. К тому же, добрый Интернет неоднократно предлагает её на своих букинистических страницах, и даже, как говорят, «в хорошем состоянии». Если «Искателей приключений» найти не удастся, можно, на худой конец, дать детям полистать справочные издания. Три симпатичные странички про Стивенсона есть в «Антологии детской мировой литературы»; добротная, чуточку скучноватая статья посвящена ему в «Энциклопедии для детей» издательства «Аванта+». Ну и, разумеется, на нашем сайте в разделе «О писателях» мы попытались хоть немножко рассказать об авторе «Острова сокровищ».
Вы ведь помните, как кончается книга? «Теперь меня ничем не заманишь на этот проклятый остров, — пишет бывший юнга Джим Хокинс. — До сих пор мне снятся по ночам буруны, разбивающиеся о его берега, и я вскакиваю с постели, когда мне чудится хриплый голос Капитана Флинта: «Пиастры! Пиастры! Пиастры!». Не слушайте Хокинса, господа. Детское счастье от встречи с островом Стивенсона может длиться долго-долго, почти всегда.
В ОЖИДАНИИ РОВЕСНИКА
Чтобы порассуждать о главном герое текущей детской литературы, совсем не обязательно тревожить самого Гарри Поттера или его российского побратима Порри Гаттера (авторы — А.Жвалевский и И.Мытько). Если современный ребёнок протягивает руку к современной беллетристике, нашей или зарубежной, почти наверняка его ожидает примерно одно и то же. Достаточно пролистать аннотации «BiblioГида», посвящённые сочинениям последних лет, и картина предстанет во всей красе:
«Что нужно, чтобы про скучную героиню можно было написать роман?
а) появление незнакомца;
б) приглашение в волшебную страну…» (о романе М. и С. Дяченко «Ключ от Королевства»).
«…продолжает шириться география вымышленного мира: кроме пространства людей, появляется другое, не пересекающееся с ним измерение…» (о «Хрониках Гринвича» В.Тайлер).
«Под этой платформой на лондонском вокзале Кингс-Кросс находится «гамп» — дверь в иной мир, и открывается она «каждые девять лет ровно на девять дней и ни на секунду больше». Куда ведет эта дверь?» (о книге Е.Ибботсон «Секрет платформы № 13»).
«Ну представьте: из одного измерения (которое наше) на вас то и дело коты всякие сыплются, троллейбусы с пассажирами да итальянцы с макаронами, а из другого (которое сказочное и средневековое) — привидения, рыцари и колдуны лезут» (о повести С.Лавровой «Замок между мирами»).
Ситуация настолько очевидна, что её без труда понимают не только специалисты, причастные к проблемам воспитания, но и просто путешественники по Интернету, любители бросить острое словцо. «По-моему, — пишет один, оценивая детские книги, —есть такая болезнь, забыл, как называется, но суть — уход от реальности». А другой живописует портрет современного героя, который сначала «немножко побыл Золушкой», а потом «ему объяснили, что он крут и всё может, если пальцами разведёт и заклинание прочирикает».
С болезнями люди поступают по-разному. Одни обречённо ждут, куда кривая вывезет, а другие дрыгают лапками вопреки всему, пытаясь удержать хотя бы то, что уже есть. Мы предпочитаем дрыгать лапками. Ведь никто не возьмётся сказать, когда минует эпоха растерянности, и взрослые опять отважатся говорить с детьми «за жизнь» открытым текстом. А время идёт. Пока книжные полки гнутся от «сказок», «сказочек», рассказок, потешек, фантазий искренних и фантазий по заказу, реальность продолжает существовать. Она, черт её дери, имеет место быть, и дети, растущие под пёстрым зонтиком выдумки, могут окончательно привыкнуть к тому, что жизнь — отдельно, а книжки — отдельно.
Переубедить поколение мы, извините, не берёмся. Но книжную цепочку попытаемся на этот раз выстроить по принципу «от противного», напомнив о книгах, в которых реальные люди без хвостов и паранормальных способностей принимают реальные решения, совершают реальные поступки и при этом пытаются понять, хорошо они поступили или плохо.
Разумеется, книги «из жизни подростков» писались всегда и пишутся сейчас. Однако самое искреннее желание найти среди современной печатной продукции достойных ровесников для современных ребят приводит к самым печальным результатам. Почему-то всё время под руку попадается то претенциозная «недолитература», то вовсе кустарная поделка. Остаётся одно: в ожидании будущих писательских побед снять с полки старые книги, которые хороши независимо от времени и места действия.
Начнём с Киплинга. Несколько лет назад была переиздана его повесть «Отважные капитаны», и поклонники великолепного «Маугли» будут сильно удивлены, впервые открыв эту книгу. Вместо роскошных джунглей — рыбацкая шхуна, вместо воспитанника волчьей стаи — воспитанник богатеньких буржуинов, а сюжет… Сюжет «Отважных капитанов» можно пересказать буквально в двух словах: противный воображала Гарвей Чейн плывёт на красивом пароходе из Америки в Европу, дабы продолжить образование; морская волна смывает недотёпу Гарвея за борт, рыбацкая шхуна спасает «утопленника», и несколько месяцев сын миллионера вкалывает наравне с другими матросами, постигая суть человеческого общежития.
Следует сразу признаться, что повесть эта откровенно поучительная, и взрослые гурманы от литературы захлопнут её через несколько страниц, брезгливо поморщившись. А книжка и вправду писалась не для них. Она появилась в конце XIX века, когда дети ещё отличались от взрослых, и взрослые говорили с ними соответственно, памятуя о том, что вводить ребёнка в мир следует постепенно. Не обрушивать на его несчастную голову сумятицу своих проблем, но по мере сил комментировать и толковать суровые реалии окружающего. Поэтому оставим гурманам их гурманство и посмотрим, что получит современный 10-12-летний мальчишка от знакомства с Джозефом Редьярдом Киплингом и его книгой.
Во-первых, он получит разных людей. Очень разных. Первым и главным среди них станет Диско Троуп — шкипер маленькой старой шхуны с говорящим названием «Мы у цели». Он, как нетрудно догадаться, суров, но справедлив. Однако, главное достоинство Троупа — мастерство. Он — мастер своего дела. Он так «рулит» неповоротливым тяжёлым кораблём, что морская волна, как послушная зверушка, взлетает на палубу то справа, то слева, обливая с ног до головы непослушного рыбака. Он чует повадку рыбы, как будто он сам рыба, поэтому шхуна «Мы у цели» всегда появляется рядом с косяком долгожданной трески раньше всех. Он хозяин положения и хозяин своего слова. Он — лучший.
А ещё будет сын Троупа, юнга Дэн, парнишка спокойный и дельный, прямая противоположность главного героя. Будут матросы, не похожие друг на друга, будет уплывший в море фермер, совсем удивительный: он всюду таскает за собой и оберегает, как малое дитя, несчастного человека, потерявшего рассудок после гибели всей семьи. Промелькнёт, как обрывок тёмного облака, старый пьянчуга-моряк на своей разбитой посудине, а чернокожий кок окажется прорицателем и даже предскажет мальчишкам их судьбу.
Кроме вполне конкретных людей, читатель получит порцию вполне конкретных приключений. Его ожидает шторм, туман, страшный мертвец, всплывающий из морских волн, старый кинжал, отведавший когда-то человеческой крови, и загадочный «иона», который, по морскому поверью, отпугивает удачу. Но все эти чудеса и страхи — только малая часть рыбацкого быта, естественная составляющая морской жизни. Смысл происходящего безоговорочно составляют человеческие отношения, поступки и слова, из которых главный герой и читатель делают свои выводы.
Говорят моряки обо всём: о повседневном и высоком, о пойманной рыбе и отношениях с богом. Ирландец не согласен с португальцем, католик спорит с атеистом, но вот начинается работа, и в работе все оказываются вместе, потому что иначе нельзя — ничего не получится. Можно долго рассказывать, как белоручка Гарвей Чейн поймал первую рыбу, и сколько неизбежного натурализма в разделке рыбьих тушек, и как усердной работой можно заслужить добрый взгляд. Но вдаваться в эти вполне предсказуемые подробности не стоит. В повести Редьярда Киплинга есть один эпизод, вернее — один знак препинания, ради которого стоит вспомнить эту книгу. Эпизод простой: салага Гарвей жалуется, что юнгам достаётся слишком много хлопот, а опытный юнга Дэн объясняет, что так надо. И заканчивает свою аргументацию короткой фразой: «Ты на вахте, Гарвей».
Теперь спрашиваем: что поставили бы в конце такой строки девяносто девять из ста пишущих? Отвечаем: восклицательный знак. Но Киплинг поставил точку. И это с предельной ясностью отражает интонацию всей истории, рассказанной большим писателем для неопытных детей. В старой книге, не лишённой сентиментальной наивности, есть главное. Там сказано, что человеческая работа — это не лозунг, не призыв, не способ перевоспитания. Это данность, которую нужно принять и понять.
К сожалению, у многих настоящих детских книжек бывает игрушечный конец. Редьярд Киплинг тоже не удержался от сладкого искушения, и последние главы его повести (текст столетней давности) можно посылать нашим родным олигархам в подарок на именины. Ведь приятно же в очередной раз услышать, что богачи тоже бывают благородными, трудолюбивыми и очень симпатичными. Вот папа Гарвея, миллионер Чейн, как раз из таких, трудолюбивых. И сам Гарвей в конце концов очень хорошо выучился на трудолюбивого миллионера. А юнга Дэн выучился на капитана, и теперь они вместе наладят большое дело. Звучит умильно, однако, если быть честными, у кого на данный исторический момент есть разумная альтернатива подобному мироустройству?
Зато у нас есть книжки, которые, имея дело с детьми, не заостряют внимание на социуме. Авторов этих книг больше интересует «устройство человека» и его возможности в достижении цели. Приведём только два примера: короткую историю одномоментного героизма и долгую историю ежедневного преодоления.
Если не папы с мамами, то уж дедушки с бабушками наверняка помнят небольшой рассказ, который назывался «Последний дюйм». Его написал Джеймс Олдридж, один из немногих иностранных писателей, широко распропагандированных в Советском Союзе. Олдриджа хвалили за«исторический оптимизм», за «чёткость политических оценок», и, разумеется, в связи с переменами, произошедшими в стране, отношение к этому писателю развернулось на сто восемьдесят градусов.
Оставим в стороне обе крайности. Если открыть книжку и просто так, «на новенького», прочитать историю лётчика Бена и его сына Деви, получится неплохой незатейливый рассказ, чуточку романтический, очень «мужской» — отдалённый отголосок культовой, бородатой хемингуэевской прозы.
Ситуация в рассказе — реальней некуда. Классному лётчику Бену стукнуло сорок три, большая компания в его услугах уже не нуждается, поэтому приходится подрабатывать. А подрабатывают люди, как известно, самыми неожиданными способами. Бен снимает акул. Летит через раскалённую пустыню на маленьком старом «остере» к безлюдной бухте Красного моря и ныряет с кинокамерой. На этот раз он взял с собой десятилетнего сына и тут же пожалел, что сделал это. «У них в семье великодушные порывы всегда кончались неудачей: оба они были такие — сухая, плаксивая, провинциальная мать и резкий вспыльчивый отец. Во время одного из редких приступов великодушия Бен как-то попробовал поучить мальчика управлять самолётом, и, хотя сын оказался очень понятливым и довольно быстро усвоил основные правила, каждый окрик отца доводил его до слёз…» Бен вообще отец неумелый и невнимательный. Отправляясь на жаркий и пустой берег солёного моря, он даже не подумал взять для мальчишки какого-нибудь питья. Только для себя прихватил несколько бутылок пива, которое десятилетний Деви пить не умеет. Уже сидя за штурвалом трясущегося самолёта, Бен начинает смутно догадываться, как страшно пацану оказаться там, где «до ближайшей туземной деревни было сто миль, а вокруг — мёртвая пустыня».
После такой преамбулы несчастье неизбежно. И оно происходит: акулы нападают на пловца, Бену с трудом удаётся выползти на берег, но он порван почти на части, и ни о каком управлении самолётом речи быть не может. Бабушки помнят, а новые читатели быстро догадаются, что будет дальше. Самолёт поведёт мальчик, он долетит, он преодолеет даже последний, самый трудный дюйм перед посадкой, отец с сыном останутся живы, вопрос только в том — как? Как произойдёт этот, в сущности, невероятный полёт, и какими людьми выйдут из страшной переделки большой мужчина и его маленький, до этого дня почти незнакомый сын.
В рассказе Джеймса Олдриджа есть один нюанс, который надо иметь в виду. Этот рассказ, многократно издававшийся специально для детей, на самом деле был, судя по всему, написан для взрослых. Он рассказан практически от имени Бена и только на несколько абзацев переходит «во владение» Деви. Боль, ужас от того, что мальчик погибнет, оставшись один, осознание цены преодоления — всё происходит внутри взрослого человека, а мальчика мы только видим его глазами и думаем о мальчике его мыслями. Но эффект от этого получается обратный. Сдержанный, молчаливый, упрямый, перепуганный, но здравомыслящий ребёнок — настоящий герой и смысл рассказа. Он плачет, но перетягивает обрывками рубашки страшные отцовские раны. Он дрожит и задыхается, но тащит огромное, неподвижное тело отца от морского берега к самолёту. Он не может сразу дотянуться до нужных рычагов и понять, что бормочет непослушными губами отец, постоянно теряющий сознание. Уже в воздухе ему кажется, что отец умер, но тот всё ещё хрипло дышит и всё ещё пытается прошептать совет. А когда по прошествии дней в больничной палате мужчина, потрясённый, кажется, больше, чем ребёнок, робко спрашивает сына: «Ну как, Деви? Здорово было, а?» — мальчик только молча кивает.
Это читатель всего за двадцать пять страниц рассказа начинает понимать, «как было здорово». Как хорошо, что был отец, который сумел собрать последние силы ради спасения сына, и как хорошо, что был сын, сумевший спасти себя и отца. Ведь, по словам Джеймса Олдриджа, «никогда не знаешь, на что ты способен, пока не попробуешь».
Мальчику Деви понадобился один день, чтобы стать другим человеком, а мальчику Алану — всё детство, чтобы остаться самим собой. На девяносто девятой странице повести «Я умею прыгать через лужи» отец Алана, захлопывая старый том, замечает: «Люблю книги, которые говорят правду; по мне, лучше огорчиться от правды, чем развеселиться от лжи; пропади я пропадом, если это не так». Это так: книга австралийского писателя Алана Маршалла правдива не потому, что автобиографична, но потому, что автор не боится говорить правду. Маршалл родился давно, в 1902 году, и события его повести происходят в те дни, «когда век лошади ещё не миновал», поэтому профессия отца — объездчик лошадей — не менее почитаема в Австралии, чем профессия тореадора в Испании. И стоит ли удивляться, что, держа на руках долгожданного новорождённого сына, отец произносит с гордой решимостью: «Я сделаю из него бегуна и наездника. Клянусь богом, сделаю!» Но на небесах, судя по всему, свои планы. Уже через несколько лет будущего бегуна поражает полиомиелит (детский паралич), и становится очевидным, что всю оставшуюся жизнь он сможет передвигаться только на костылях, да и то с трудом. Мы узнаём об этом несчастье в самом начале повести, и вся она, казалось бы, рассказывает о том, о чём здоровые люди предпочитают не слышать и как будто не знать. Зачем здоровому мальчишке задумываться над тем, как сходить на рыбную ловлю, не отстав от приятелей, и как научиться плавать, работая одними руками? Зачем юному экстремалу подробная история о том, как в жерло старого вулкана все спускаются и поднимаются чуть ли не бегом, а кто-то — ползком? И если нужно поколотить обидчика, как это сделать? Ведь, рассуждая теоретически, при первом же ударе он вышибет из под тебя костыль, и ты покатишься на землю прямо ему под ноги.
Писатель Алан Маршалл не рассуждает теоретически. Он очень конкретен, когда описывает жизнь мальчика Алана, то есть — своё детство. Мы узнаем, как сыпется под руками зыбкая вулканическая порода, как страшно в холодной воде и как здорово победить нахала в бою на палках, благо этот бой можно вести сидя. Ещё нам очень внятно покажут, что судьба состоит из конкретных дней, каждый день выставляет свою задачу, и пока с ней не справишься — радости не будет. А в книге много радости, потому что честный писатель Алан Маршалл хотел и смог воссоздать именно жизнь, а не личную свою беду. Только всё вокруг — взрослые, дети, дела, слова, поступки — всё приобретает в его книге какую-то особую ясность. Всё и вся показывает своё нутро, потому что беда — самое безошибочное на свете увеличительное стекло.
Вот взрослые. Они видны насквозь. Одни жалобно над тобой хнычут. Другие неумело ухмыляются. Зато есть соседка, худенькая миссис Кармайкл, мама приятеля Джо, которая всегда что-то напевает, когда стирает бельё. Если зайти к миссис Кармайкл, она улыбнётся и скажет: «Сбегай, приведи Джо… Сейчас я дам вам по куску хлеба с повидлом». Есть ещё старик Питер Маклеод, возчик, который на своих дрогах привозит каждую неделю огромные брёвна из дальних лесных зарослей. Эти заросли так хочется увидеть! А Питера даже не надо просить, достаточно чуть намекнуть, и он ответит: «Я свезу тебя туда. Мне нужен хороший парень в помощники. Я возьму тебя с собой, если только ты захочешь». И отец, провожая Алана в это безумное и даже для обычного мальчишки непростое путешествие, скажет совершенно серьёзно: «Помогай Питеру во всём, в чём сможешь, сынок. Покажи, какова наша порода. Разжигай костёр, пока он кормит лошадей. Ты многое можешь сделать».
Мы, конечно, слыхали, что все обитатели планеты Земля существуют под каким-нибудь знаком Зодиака. Но бывают редкие счастливцы, которые живут под знаком отца и матери. 
Так жил маленький Алан, и поэтому книжка взрослого Алана не чёрная, а цветная и даже счастливая. Как ни странно, книжка эта спорная. Не всем современным претендентам на воспитание детей понравится один из главных её «постулатов». Когда случилась болезнь, мучаясь в больнице от боли и страха, мальчик из благовоспитанной семьи, регулярно посещавший воскресную школу, горячо молится богу. С каждым днём его молитва становится всё длиннее. Он просит за себя, за папу с мамой, за любимую собаку Мэг, оставшуюся дома без присмотра, и за старого «хулигана» попугая Пэта, в которого рассерженные соседи иногда кидают камни. Молиться ему велели, но думает он по собственному желанию. Думает, смотрит по сторонам, сравнивает голоса, поступки взрослых и постепенно приходит к выводу, равно неудобному в Австралии минувшего века и теперь здесь, у нас. «Я решил, — пишет взрослый Алан Маршалл про маленького Алана, — решил, что такие люди, как мой отец, сильнее бога».
Желающие пусть спорят по этому поводу, а наше дело — пересказывать книжки. Ведь вы же помните, что отец Алана — объездчик лошадей, очень смелый. О чём же может мечтать сын такого человека, особенно, если судьба так зло обидела их обоих? Конечно, Алан мечтает промчаться перед отцом на настоящей лошади. И промчится. Правда, это будет всего лишь пони, и для того чтобы такое случилось, придётся больше года, каждый день, втайне от родителей рисковать и «строить» самого себя. Зато теперь отец стоит у калитки и, почему-то слегка побледнев, говорит: «Ты хороший парень, Алан. Ты мне нравишься, и, по-моему, ты хороший наездник».
Против такого «хэппи-энда» возразить нечего. Не потому, что реальный австралиец Маршалл действительно освоил верховую езду, а потому, что книжного героя мальчишку Алана мы стали уважать задолго до конца самой книжки.
Очень хотелось бы и этот разговор о «реальных людях» закончить чем-нибудь приятным и жизнеутверждающим. Но фокус заключается в том, что всё по-настоящему жизнеутверждающее редко вплетает в свою причёску розовые бантики. И если мы не мелочимся, если действительно пытаемся говорить всерьёз, нужно вывести на свет из зоны забвения книжных героев, которые рядом — не в Австралии, не в Америке и не сто лет назад.
Повесть Николая Дубова «Беглец» тоже родилась не сегодня. Она появилась в 1966 году. Но если пересечь Садовое кольцо в сторону от центра, а потом проехать ещё некоторое расстояние, мы попадём точно туда, где происходят события, а именно — в Россию. С точки зрения формальной это уже не так: место действия — степной Крым, так просто до него не добраться. Голубая «Волга» сорок лет назад казалась пределом человеческих возможностей, а теперь на неё и смотреть никто не станет, но…
«Рано утром Сенька Ангел привёз воду. Вообще-то он не тракторист, а шофёр, и водит то бортовую, то молоковоз, когда что надо, но тракторист заболел, а Сенька Ангел на все руки, и его посадили на трактор…
Максимовна, мамка и Нюшка подставляли бидоны и кастрюли, дед и Фёдор оттаскивали их в сторону, Сенька Ангел наставлял ребристую брезентовую кишку, пускал воду. На всех покрикивал и посмеивался как всегда в таких случаях, стоял весёлый галдёж, и ко всему ещё непрерывно тарахтел трактор. Сенька Ангел никогда его не глушил — у трактора не было аккумулятора. Аккумулятор раньше был, и даже новый, но бывший председатель колхоза и кладовщик его пропили. Они хотели свалить на Сеньку, мол, он и пропил, только из этого ничего не вышло, потому что Сенька совсем не пьёт, даже кислого вина и пива. Доказать они ничего не доказали, а трактор остался без аккумулятора, и после этого Сеньке каждое утро приходится “прикуривать” от грузовика, заводиться его аккумулятором. “Прикурит” и целый день тарахтит, пока работа не кончится.
Юрка и Славка таскали пустую посуду, а папка — ему тяжести носить нельзя, он больной — стоял в стороне, командовал и давал советы. Все были так заняты, что не сразу заметили, как к воротам подъехала голубая “Волга”…»
Лучше бы она не подъезжала! Если бы не вышел из этой самой «Волги» высокий седой красавец по имени Виталий Сергеевич, не появилась бы вслед за ним такая милая молодая Юлия Ивановна, если б не поставили они на берегу свою оранжевую солнечную палатку, может, ничего бы и не было. Жил бы себе Юрка, как жил, а происходящее вокруг не с чем было бы сравнивать. И дело не в богатстве. Юрка — сын дорожных рабочих, едва сводящих концы с концами, — «он не завистливый — есть, так есть, нет, так нету, и фиг с ним». Да и времена, описанные Дубовым, принципиально другие. Недаром завзятый местный пьяница дядя Роман, поимев от Виталия Сергеевича рублёвку за просто так, не без философского пафоса сообщает дружкам: «Я за что люблю тилигенцию? Она деньги иметь стесняется!» Ну, с этой проблемой мы справились, к тому же, в отличие от Юрки, современные тинэйджеры регулярно смотрят телевизор и прекрасно обучены тому, что с чем сравнивать. Но книжка под названием «Беглец» — о другом. Она совсем о другом, и если хотя бы один из сотни теперешних мальчишек почувствует это, значит у литературы ещё есть надежда не вылететь окончательно по ту сторону горизонта.
Мы так и не узнаем, утонул или нарочно сгинул в волнах разгулявшегося моря столичный «тилигент» Виталий Сергеевич, безнадёжно заплутавший в своих собственных взглядах и поступках. Зато шаг за шагом пройдём вместе с Юркой и по капле выпьем ту самую чашу разочарования в жизни, которую испокон веку подносят своим героям литераторы всех времён и народов. Юрка увидит всё. Как ближние, соседи и родители пресмыкаются перед богатенькими. И как издеваются, когда богатство кончилось, а добрая Юлия Ивановна оказалась всего лишь любовницей. Он увидит, как собственный папка, всегда, как говорится, умевший «держать фасон», попросту ворует последние деньги из шикарной палатки москвичей. Он додумается, наконец, отчего папка регулярно «болеет», и почему мамка называет своих детей несчастными. Вот тогда слово «беглец», применимое к утопленнику дяде Вите только по касательной, достанется Юрке целиком и полностью. А если человек уже бежит из дома, но воровать ещё стесняется — даже хлеб, читать про его жизнь довольно трудно. Страшно. И плакать хочется.
Когда ситуация окончательно заходит в тупик, писатель Николай Дубов вдруг подбрасывает нам кусочек надежды: тот самый шофёр Сенька Ангел, который даже кислого вина не пьёт, находит Юрку и обещает отвезти его к своей сестре, чтобы определить там для нормального жительства. Везёт. Но Юрка — человек практичный. Он хочет заскочить домой, чтоб хоть куртку забрать — впереди зима. Ситуация подходящая: мамка на работе, младшие братишки где-то носятся, отец…
Конечно, так могло случиться где угодно, и в Австралии тоже. Но почему-то именно на последней странице повести «Беглец» безоговорочно понимаешь, что дело происходит в России.
Юрка крадётся в дом, через несколько минут выходит обратно, но — без куртки.
«Он шёл к дороге, и каждый шаг давался с трудом, будто он без роздыха шёл целые сутки или надел, как водолаз на переправе, свинцовые башмаки.
Семён перегнулся со своего сиденья, распахнул дверцу.
— Что, не даёт? — спросил он.
— Он не видит, — сказал Юрка.
— Чего не видит? — не понял Семён.
— Ничего не видит. Совсем. Ну, ослеп он. Понимаешь?
У Семёна приподнялись брови, он тихонько присвистнул.
— Вот это да… — Он помолчал. — Водочка?
Юрка пожал плечами.
— Ну и как ты решаешь?
— Понимаешь, на мамку теперь всё… И пацаны. И он, слепой…
— Раздумал, значит? — Семён, прищурясь, посмотрел на побелевшую от зноя дорогу. — Что ж, видно, правильно… Тогда — привет. На обратном пути заеду.
Он захлопнул дверцу. Стартёр зарычал, машина тронулась с места…
Юрка повернулся и пошёл к дому».
Двадцать лет назад журнал «Детская литература» опубликовал письма читателей, адресованные Николаю Дубову. Ссылаться на такой источник не очень честно, потому что дети, пишущие писателю, обычно всё хвалят. Зато иногда эти самые дети произносят почти афоризмы, мало доступные стеснительным взрослым. Таня С. из Уфы написала так: «Знаете, за что я Вас полюбила? За то, что Вы уважаете детей». А Виктор С. двенадцати лет и вовсе сформулировал то, о чём мы пытались сегодня говорить:«Это очень хорошо, по-моему, когда писатель своими книгами может вызвать человека на раздумья».
Спасибо, Виктор. Теперь Вам за тридцать, и мы очень надеемся, что у Вас есть дети.
