Молодая боярыня. Россия, середина XVI века

Проезжая верхом по берегу Москвы-реки, можно было поверх частокола видеть весь сад Морозова.

Цветущие липы осеняли светлый пруд, доставлявший боярину в постные дни обильную пищу. Далее зеленели яблони, вишни и сливы. В некошеной траве пролегали узенькие дорожки. День был жаркий. Над алыми цветами пахучего шиповника кружились золотые жуки; в липах жужжали пчелы; в траве трещали кузнечики; из-за кустов красной смородины большие подсолнечники подымали широкие головы и, казалось, нежились на полуденном солнце.

Боярин Морозов уже с час, как отдыхал в своей опочивальне. Елена с сенными девушками сидела под липами на дерновой скамье, у самого частокола. На ней был голубой аксамитный летник с яхонтовыми пуговицами. Широкие кисейные рукава, собранные в мелкие складки, перехватывались повыше локтя алмазными запястьями, или зарукавниками. Такие же серьги висели по самые плечи; голову покрывал кокошник с жемчужными наклонами, а сафьянные сапожки блестели золотою нашивкой.

Елена казалась весела. Она смеялась и шутила с девушками.

— Боярыня, — сказала одна из них, — примерь еще вот эти запястья, они повиднее.

— Будет с меня примерять, девушки, — отвечала ласково Елена, вот уж битый час вы меня наряжаете да укручиваете, будет с меня!

— Вот еще только монисто надень! Как наденешь монисто, будешь, право слово, ни дать ни взять, святая икона в окладе!

— Полно, Пашенька, стыдно грех такой говорить!

— Ну, коли не хочешь наряжаться, боярыня, так не поиграть ли нам в горелки или в камешки? Не хочешь ли рыбку покормить или на качелях покачаться? Или уж не спеть ли тебе чего?

— Спой мне, Пашенька, спой мне ту песню, что ты намедни пела, как вы ягоды собирали!

— И, боярыня, лапушка ты моя, что ж в той песне веселого! То грустная песня, не праздничная.

— Нужды нет; мне хочется ее послушать, спой мне, Пашенька! 

— Изволь, боярыня, коли твоя такая воля, спою; только ты после не пеняй на меня, если неравно тебе сгрустнется! Нуте ж, подруженьки, подтягивайте!

Девушки уселись в кружок, и Пашенька затянула жалобным голосом:

Пашенька посмотрела на боярыню. Две слезы катились из очей ее.

— Ах я глупенькая! — сказала Пашенька, чего я наделала. Вот на свою голову послушалась боярыни! Да и можно ли, боярыня, на такие песни набиваться!

— Охота ж тебе и знать их! — подхватила Дуняша, быстроглазая девушка с черными бровями. — Вот я так спою песню, не твоей чета, смотри, коли не развеселю боярыню!

И, вскочив на ноги, Дуняша уперла одну руку в бок, другую подняла кверху, перегнулась на сторону и, плавно подвигаясь, запела:

Аксамитный летник с яхонтовыми пуговицами — старинная женская верхняя одежда из парчи на шелковой или бархатной основе с рубиновыми пуговицами.

Кокошник с жемчужными наклонами — высокий парадный головной убор замужней женщины на Руси обычно расшивался жемчугом, цветными бусинками, золотыми и серебряными нитями.

Сафьянные сапожки — сапоги из мягкой кожи овец или коз, выдубленной растительными средствами. Сафьян красили в яркие цвета (красный, зеленый, желтый). Знатные люди (как мужчины, так и женщины), носили сафьяновые сапожки, украшенные жемчугом, золотом и даже драгоценными каменьями.

Монисто — шейное украшение, состоящее из цепочки или шнура с нанизанными на них крестами или монетами.

Киреева Е.В. История костюма. — М.: Просвещение, 1976. С. 60-64.

Короткова М.В. Путешествие в историю русского быта. — М.: Русское слово, 1998. С. 60-63.

Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI-XVII столетиях. — М.: Республика, 1992. — 301 с.

Мерцалова М.Н. Жемчугом изукрашены. [О старинных русских женских головных уборах] // Мерцалова М.Н. Поэзия народного костюма. — М.: Мол. гвардия, 1988. С. 87-97.

Солнцев Ф.Г. Древности Российского государства. — М., 1849-1853.

М.П.