ПОЛЁТ БЕЛОЙ ГОЛУБКИ
Итоги 2016 года подведены, но нам захотелось ещё раз вспомнить книгу, которую большинство экспертов «Библиогида» сочло одной из самых лучших.
Бывают эпохи, целиком выстроенные вдоль некоего стержня, духовного или социального, неважно: это может быть «национальная идея», или «общественная формация», или, в менее качественные времена, какая-то повсеместная мысль или всеобщая привычка — движущая и определяющая сила своего времени, теперь — когда годы прошли — объясняющая его. И если мы ищем какое-то разъяснение для конкретной эпохи — «что это было? как это было?» — то скорее всего и лучше всего мы найдём ответ в тогдашней литературе, которая — так или иначе — взаимодействует с этим стержнем, иногда даже и выстраивает его, а иногда подтачивает или ломает. Или — сама пытается его найти, обозначить.
Понятно, что редко можно найти одно-единственное литературное произведение, которое сразу даёт полный и исчерпывающий ответ. Совершенно естественно, что на заданный вопрос существует множество разных ответов — для столицы и для провинции, для интеллигента и для работяги, для взрослого и для ребёнка. Возможно, для поисков разных вариантов ответа и существуют книжные серии. Во всяком случае, серии Ильи Бернштейна уже предлагали несколько ответов на вопросы о разных — от двадцатых годов прошлого века до наших дней — периодах советской эпохи.
Повесть «Отрочество архитектора Найдёнова», напечатанная в «толстом» журнале в 1978 году, тогда не предназначалась для подросткового чтения — и с неизбежностью должна в нём появиться теперь. Не только потому, что даёт один из востребованных ответов на вопрос о прошлом, но и потому, что изумительно чётко ложится в подростковое мироощущение: «состояние насторожённого отношения к миру есть нормальное состояние».
Название повести с убийственной традиционностью отсылает к классическим детствам-отрочествам-юностям отечественной словесности и с не менее убийственной иронией — к молодым годам исторических персон и разным там модернистским художникам в юности. Содержание же — с той же традиционностью — сводится к тому, что мальчик-подросток из унылого, жутко провинциального городка с размаху впечатывается в конфликт с целым миром.
Из-за голубки!
Господи, думаем мы сейчас, да что такое эти голуби, что за глупое занятие — возиться с какими-то пернатыми тварями… А тут люди живут так, будто эти дурацкие птицы — смысл и оправдание всей жизни.
Пролетает над городком, над пыльными улицами, грязными дворами пролетает беленькая птичка — и за нею, теряя рассудок и совесть, рвутся милиционер и цыган, товаровед и художник, шофёр и железнодорожник, учитель и школьник, то есть буквально все — от сомнительного отставного полковника до несомненного уголовного элемента.
У мальчика Найдёнова с Огородной улицы явные способности к рисованию, он, можно сказать, тянется к прекрасному, остро и чётко воспринимает мир во всех видимых подробностях… Он будущий архитектор, в конце-то концов! Есть у него какое-никакое занятие, есть жизненный сюжет, некие вроде бы перспективы не вполне бессмысленного существования… Но и он ради неизвестно чьей птички готов ввязаться в такую историю, что непонятно: то ли это совсем подвиг, то ли окончательное преступление.
Странно и местами страшно читать эту повесть: каждый каждому враг, кругом подстава, никому веры нет! Но что-то же их всех объединяет? Романтический порыв? Неисправимая глупость?
Это неизлечимое пристрастие к птицам, отчаянное голубятничество — тоже примета времени. Может быть, воображаемая линия полёта белой голубки — тот самый стержень, выстраивающий и объясняющий эпоху?
Или же — не в птицах дело? О чём-то другом рассказывает эта история?
Ряховский, Б. П. Отрочество архитектора Найдёнова / Борис Ряховский ; [послесл. М. Щукиной, С. Дудкина, И. Бернштейна ; ил. Е. Ремизовой]. — Москва : Самокат, 2016. — 158 с. : ил. — (Как это было).
