Детская книга 1917-2017: история с продолжением
Как рассказать историю детской книги за последние сто лет? Есть ли у нас о ней внятное представление? Из чего вообще она состоит?
Задавшись этими вопросами при подготовке выставки «Детская книга 1917-2017: история с продолжением» (совместный проект издательства «КомпасГид», РГДБ, РГБ и организатора ярмарки non/fiction компании «Экспо-Парк»), мы решили не пытаться объять необъятное ― не выстраивать одну большую Историю, о многих периодах которой у нас до сих пор нет фундаментальных исследований. Мы решили рассказать о нескольких примечательных ситуациях и явлениях, которые так или иначе повлияли на развитие отечественной детской литературы. Нам показалось, что таким образом удастся наглядно показать всю сложность, всю многогранность феномена детской литературы, силу её внутренних течений и чуткость к внешним влияниям.
Десять историй получились такими:
1917 год ― история одной поэмы: о «Крокодиле» К. И. Чуковского
1928 год ― история одной дискуссии: о борьбе за сказку
1933 год ― история одного издательства: о «Детгизе»
1941 год ― история детского книгоиздания в годы войны: о книжках-малышках
1946 год ― история одной статьи: о борьбе с недостатками детской литературы
1959 год ― история одного героя: о Дениске Кораблёве
1976 год ― история одной награды: о Золотой Медали им. Х. К. Андерсена
1986 год ― история одного литературоведа: о Мироне Петровском
1990 год ― история одного литобъединения: о «Чёрной курице»
2006 год ― история современности: об отечественных литературных премиях и новом читателе
1917. Поэма «Крокодил»
«Быстрый стих, смена метров, врывающаяся песня, припев ― таковы были новые звуки. Это появился «Крокодил» Корнея Чуковского, возбудив шум, интерес, удивление, как то бывает при новом явлении литературы»
Юрий Тынянов
(из статьи «Корней Чуковский», 1939 год)
Первая из знаменитых стихотворных сказок Корнея Чуковского ― поэма «Крокодил» ― была опубликована в 1917 году. Она появилась не вдруг. Чуковский уже более десяти лет следил за «детским» литературным процессом: публиковал критические статьи, переводил сказки, собирал наблюдения о детском мышлении и словотворчестве.
Сочиняя «Крокодила», Чуковский точно знал, чего не хватает современной ему поэзии для малышей. Обращаясь к детям, поэты говорят лишь «о белочках, об оврагах, о тёплом весеннем ветре, <…> совершенно забывая, что у большинства из нас первые впечатления: крыши, трубы и городовые», ― жаловался он.
И вот! С первых же строк поэмы ― «Жил да был Крокодил, / Он по улицам ходил» ― мы попадаем на оживлённую городскую улицу. Толпа зевак, гимназисты, трубочисты, упомянутый выше городовой ― всё это новые гости в детской поэзии.
Художник Ре-Ми, 1917 год
Благодаря вторжению улицы, появляются и «новые звуки», «быстрый стих, смена метров». События в поэме развиваются стремительно, под стать городской суете. И всякий раз, как появляется новый персонаж или случается очередное происшествие, ― возникает новый ритм.
По Чуковскому, детская поэзия обязана быть кинематографичной: «Сюжет должен быть так разнообразен, подвижен, чтобы каждые пять-шесть строк требовали новой картинки». Неудивительно, что художник Ре-Ми (псевдоним Н. В. Ремизова) рисует в качестве иллюстраций к «Крокодилу» своего рода комикс.
Кроме того, Чуковский даёт детской поэзии нового героя ― доблестного героя-ребёнка. Ваня Васильчиков ― не тихий обитатель детской комнаты, не вызывающий сентиментальную жалость беспризорный малыш, каких много было в детских журналах дореволюционного времени. Он самостоятельный («без няни гуляет по улицам»!), решительный и смелый человек.
Даже будучи героем, Ваня не превращается в урок, в скучный пример для подражания. Он таков, какими дети представляют самих себя в воображении.
Надо ли говорить, что у читателей новая сказка имела оглушительный успех.
- Лукьянова, И. В. «Жил да был Крокодил» // Лукьянова, И. В. Корней Чуковский. ― Москва : Молодая гвардия, 2007.
- Петровский, М. С. Крокодил в Петрограде // Петровский, М. С. Книги нашего детства. ― Санкт-Петербург : Издательство Ивана Лимбаха, 2008.
1928. Борьба за сказку
«…сказки ребёнку не нужны: он ведь ещё не отличает выдумки от правды, он всему поверит — и чуду, и колдуну, и волшебнице, и волку-оборотню. А благодаря этому простые, доступные его понятию вещи и отношения он поймёт неправильно; он спутает настоящую жизнь с тем, что узнал из сказки».
Елизавета Шабад
(из пособия «Какая книжка нужна
дошкольному ребёнку», 1928 год)
Споры о пользе и вреде сказок велись в России ещё в ХIХ веке. Но к середине 1920-х годов они достигли небывалого накала, став частью дискуссии о месте детской литературы в воспитании нового человека, строителя коммунистического будущего.
Своего пика полемика достигла в 1928 году. «Нужна ли сказка пролетарскому ребёнку», обсуждалось в газетах и журналах, на педагогических диспутах и на заседаниях коллегий Наркомпроса. Многие педагоги, писатели и партийные функционеры решительно выступали против неё, утверждая, что сказка отражает буржуазную идеологию, навязывает детскому сознанию мистицизм и религиозность, путает ребёнка и отвлекает его от настоящей жизни.
Более подходящими для детей считались «новые сказки», поэтически описывающие современную жизнь, и «производственные книги», рассказывающие о том, как создаются машины, одежда, еда, предметы быта.
Художники Ольга и Галина Чичаговы, 1925 год
Особая дискуссия шла об «антропоморфизме», то есть о приёме сказочного очеловечивания предметов и животных. Рассказывать о говорящих зверях или оживших куклах ребёнку младше шести-семи лет не рекомендовалось, «он ведь ещё не отличает выдумки от правды». Для сказок К. И. Чуковского, в которых медведи ездили на велосипеде, одеяло убегало, а африканские звери звонили по телефону, был придуман специальный ругательный термин ― «чуковщина».
Тем не менее, у сказки были свои защитники и последователи. Педагог и фольклорист Ольга Капица в эти годы издала несколько сборников русского фольклора. Против травли книг Чуковского выступили Б. Житков, Е. Замятин, М. Зощенко, С. Маршак, А. Толстой, Ю. Тынянов и многие другие. Право ребёнка на сказку защищал влиятельный М. Горький, и даже нарком просвещения А. Луначарский ругал «суровых педантов реализма, которые считают, что мы обманываем ребёнка, если в нашей книжке рукомойник заговорит».
Споры не утихали много лет, в суровой политической обстановке зачастую принимая угрожающий характер. И всё же, пережив самый острый период гонений и преследований, сказка выстояла и к середине 1930-х годов обрела более свободное дыхание.
- Головин, В. В. История критики детской литературы: обзор научных событий // Детские чтения. — 2016. — № 1. — С. 179-188.
- Путилова, Е. О. Нужна ли пролетарскому ребёнку сказка? // Путилова, Е. О. Очерки по истории критики советской детской литературы : 1917-1941. ― Москва : Детская литература, 1982.
- Чуковский, К. И. Борьба за сказку // Чуковский, К. И. Собрание сочинений : в 15 т. : т. 2 : От двух до пяти. ― Москва : Терра — Книжный клуб, 2001.
1933. «Детгиз»
«В 1933 году Горький пригласил меня к себе в Сорренто, чтобы наметить в общих чертах программу будущего ― как мы его тогда называли ― Детиздата и поработать над письмом (докладной запиской) в ЦК партии об организации первого в мире и небывалого по масштабам государственного издательства детской литературы»
Самуил Маршак
(из автобиографии «О себе», 1963 год)
К началу 1930-х годов большинство частных и кооперативных детских издательств закрылись или были уничтожены. Чтобы упорядочить процесс создания и распространения детских книг и журналов, государство объединило детские отделы больших издательских домов в одну структуру. 9 сентября 1933 года постановлением ЦК ВКП(б) было создано единое государственное детское издательство ― «Детгиз».
С самого начала в «Детгизе» работали две редакции — московская и ленинградская. В первые годы именно ленинградская ― «редакция Маршака» ― во многом определяла лицо детской книги.
Представить себе 1920–30-е годы без фигуры Самуила Яковлевича невозможно. Он был не только замечательным поэтом и переводчиком, но и одним из главных практиков и идеологов детского книгоиздания и журналистики. С 1922 года он вместе с О. И. Капицей вёл кружок детских писателей при Петроградском пединституте. С 1924-го вместе с художником В. В. Лебедевым руководил Детским отделом Ленгиза. Под редакцией Маршака выходили журналы для детей: «Воробей», «Новый Робинзон», «Ёж» и «Чиж».
Неудивительно, что главным выразителем политики «первого в мире государственного издательства для детей» стал также С. Я. Маршак. В речи на I Съезде советских писателей 1934 года он наметил основные направления деятельности «Детгиза»: ребятам нужна «толстая книга в толстом переплёте <…> со многими рисунками»; «научная книжка, которую можно переживать, как роман»; «неравнодушное описание земли, после которого возникает желание бороться и перестраивать жизнь и природу»; новые сказки и новые повести ― книги, которые «написаны на основании настоящего жизненного материала и настоящей идеи».
Но ленинградскую редакцию «Детгиза» ждала страшная судьба. В 1937 году, году массовых репрессий, её деятельность была объявлена «диверсионной и вредительской». Многие ленинградские писатели и редакторы, сотрудничавшие с ней, были арестованы. Некоторые из них, пройдя через пытки и допросы, были отправлены на долгие годы в ГУЛАГ, некоторые расстреляны.
Самуил Яковлевич чудом избежал участи своих коллег, некоторым помог выйти на свободу. Но в 1937 году «редакция Маршака» перестала существовать, а сам писатель навсегда покинул Ленинград.
- Маршак, С. Я. Содоклад С. Я. Маршака о детской литературе // Первый Всесоюзный съезд советских писателей, 1934 : стенографический отчёт. ― Москва : Художественная литература, 1934.
- Чуковская, Л. К. Прочерк / Лидия Чуковская ; [сост. Е. Чуковская]. ― Москва : Время, 2009.
- Шварц, Е. Л. Печатный двор // Шварц, Е. Л. Проза. Стихотворения. Драматургия. ― Москва ; Назрань : АСТ : Олимп, 1998.
1941. Книги военных лет
«Рисуй так: посмотри на каждый левый рисунок, на нём всё нарисовано чёрной краской. На правом рисунке нарисуй точно так же»
Алексей Лаптев
(из инструкции к детской раскраске «Разрисуй!», 1946 год)
Детские книги военного времени ― маленькие, тонкие, малокрасочные, в мягких обложках. Плохая бумага, отсутствие переплётного материала и рабочих рук ― всему процессу книгоиздания пришлось измениться.
Прежде всего уменьшились объём и формат книги. В среднем книга стала в три раза тоньше довоенной. Детские книжки превращались порой в «малышки» по десять сантиметров в высоту.
Количество выпускаемых названий сократилось в 1941–43 годах более чем в два раза. При этом средний тираж вырос: было выгоднее печатать одну готовую книгу большим тиражом, чем выпускать несколько разных.
Во «взрослых» книгах от иллюстраций часто отказывались совсем, с детскими так поступить было нельзя. Но изменились цвета: использовались две-три краски; часто картинки становились чёрно-белыми. Художник А. Лаптев нарисовал раскраску, где раскрашивать зверей надо было чёрным карандашом.
Изменились приоритетные направления и темы. Многие современные писатели ушли на фронт или стали военкорами, их произведения заменила русская и приключенческая классика; научно-популярные и развлекательные книги сменились военными пособиями («Пионеру и школьнику о противовоздушной и противохимической обороне»), агитационной и патриотической литературой, рассказами о детях на фронте, оккупированных территориях и в тылу.
Существенно расширилась география детского книгоиздания ― и Москва, и тем более блокадный Ленинград, были слишком близко к фронту, чтобы их издательства могли работать без перебоев. В выходных данных детских книжек регулярно появлялись Горький, Ереван, Киров, Ростов-на-Дону, Свердловск, Ташкент, Чебоксары, Челябинск и другие города.
Несмотря ни на что весёлая и развивающая книжка для самых маленьких не исчезла. Она оставалась необычной и яркой даже в таких условиях.
- Книга в СССР в 1930-е годы и в период Великой Отечественной войны // История книги: учебник для вузов / под ред. А. А. Говорова и Т. Г. Куприяновой. ― Москва : Издательство МГУП "Мир книги", 1998.
- Комков, Г. Д. Советское книгоиздательство в годы Великой Отечественной войны // Книга : исследования и материалы : 1963 : сб. 8.
- Садовникова, Н. Д. Думать о детях ― это значит думать о будущем : [о деятельности ленинградского отделения Детгиза в годы Великой Отечественной войны] // О литературе для детей : вып. 27. ― Ленинград, 1984.
1946. Борьба с недостатками
«Давай больше никогда не будем ссориться, Яло! Я знаю, что ты хорошая девочка и непременно освободишься от своих недостатков. Нужно только по-настоящему захотеть. Я это знаю по себе…»
Виталий Губарев
(из повести «Королевство кривых зеркал», 1951 год)
В августе 1946 года в газете «Правда» было опубликовано знаменитое постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором резко критиковались «идеологически вредные» произведения писателей Михаила Зощенко и Анны Ахматовой. Журналам напоминали, что они являются «могучим средством <…> в деле воспитания советских людей», а «советский строй не может терпеть воспитания молодёжи в духе безразличия к советской политике, в духе наплевизма и безыдейности».
Все директивы, касавшиеся взрослых писателей, относились и к детским. Через неделю в «Правде» появилась аналогичная статья ― «Серьёзные недостатки детских журналов». Основной претензией к «Мурзилке» и «Пионеру» было отсутствие у их авторов и редакторов «воспитательного, педагогического плана».
Кроме общего идейного наставления, подобная критика преследовала и чисто прагматические цели. После войны советская школа переживала нелёгкие времена. Школьные здания были разрушены, не хватало учебников и школьных принадлежностей, ощущался острый недостаток квалифицированных учителей. Дети, потрясённые войной, с трудом входили в учебный ритм; за годы войны многие отстали от программы. Рассказывать детям о том, как справляться с учёбой без помощи взрослых, занятых на восстановлении разрушенного хозяйства, выпадало на долю детских писателей.
Типичным сюжетом школьной и пионерской повести второй половины 1940-х ― начала 1950-х годов стала борьба за успеваемость. Типичным героем стал отстающий ученик (или ученица), который вдруг осознавал, какие слабые черты характера мешают ему (или ей) учиться. Волевым решением и упорным трудом он побеждал свои недостатки. Если ребёнок не справлялся сам, ему на помощь приходили сверстники, «коллектив» ― приятели, класс или отряд.
Конечно, создавать наставительные произведения, да ещё и опасаясь публичной критики, не лучшая для писателя задача ― «предоттепельная» детская литература известна своей пресностью и дидактизмом. Хотя, если присмотреться, можно заметить, что и в таких условиях авторы, как могли, старались развлечь юных читателей: разбавляли истории об исправлении двоечников смешными происшествиями; насылали на лентяев злых волшебников; отправляли героев на перевоспитание в сказочный мир.
- Кукулин, И. В. «Воспитание воли» в советской психологии и детская литература конца 1940-х — начала 1950-х годов // Острова утопии : педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы: (1940-1980-е) / [ред. и сост. И. Кукулин, М. Майофис, П. Сафронов]. — Москва : Новое литературное обозрение, 2015.
- Майофис, М. Л. Как читать «Витю Малеева в школе и дома» : [статья на сайте проекта «Arzamas»]
- Фатеев, А. В. Расцвет сталинизма и детской литературы в 1946-1953 гг. // Фатеев, А. В. Сталинизм и детская литература в политике номенклатуры СССР : (1930-е — 1950-е гг.). ― Москва : МАКС Пресс, 2007.
1959. Дениска Кораблёв
«…этот мальчик, может быть, будет знаменитым математиком, как Лобачевский, или химиком, как Менделеев. Он может стать художником или поэтом. И я не удивлюсь, если он станет известен стране, как известен товарищ Николай Мамай или футболист Игорь Нетто»
Виктор Драгунский
(из рассказа «Слава Ивана Козловского», журнал «Мурзилка», 1959 год)
В сентябрьском номере «Мурзилки» за 1959 год читатели впервые встретились с Дениской Кораблёвым ― героем цикла «Денискины рассказы» Виктора Драгунского. Появление такого персонажа именно в эти годы не случайно. Дениска был настоящим героем своего времени. Не только потому, что строил во дворе ракету, чтобы лететь в космос, как Гагарин или Титов. Но потому, что в рассказах о нём отразилось новое отношение к ребёнку, возникшее на волне «оттепельных» перемен.
В предисловии к изданию «Денискиных рассказов» 1966 года говорилось, что дети любят Дениску за то, что «он всегда умеет отличить искренность от фальши», а также за то, что «он хотя и маленький, но уже ЧЕЛОВЕК». Конечно, эти слова не похожи на то, что сказали бы о Дениске сами дети. Но они отлично характеризуют запросы и настроения взрослых того времени.
На смену утопическому соцреализму, долгие годы господствовавшему в официальной культуре, приходила новая искренность, «чувство жизненной правды». Где их было искать, если не в чистом и непосредственном отношении ребёнка к миру?
Статус ребёнка также менялся — дети больше не воспринимались как винтики в школьной системе или «недовзрослые». В 1968 году Белла Ахмадулина так писала о «Денискиных рассказах»: «В этой книге речь идёт о человеке, о котором нельзя сказать, что он слишком юн и ещё не обрёл определённости нрава и облика. Человек, о котором идёт речь, ― ребёнок, существующий в полном и убедительном объёме личности, и в этом смысле его возраст соответствует зрелости».
Сборники Драгунского обычно начинаются с рассказов «Что я люблю» и «…и чего не люблю!»: в них от лица Дениски описываются самые ценные и самые дурацкие, на его взгляд, вещи в мире. «Очень не люблю, что по радио мальчишки и девчонки говорят старушечьими голосами!..» ― заявляет он. Детская литература 1960-х годов словно прислушалась к этому восклицанию. Писатели всё чаще старались показать внутренний мир ребёнка, руководствуясь его, а не своей логикой, и всё чаще воспроизводили живую детскую речь.
- Драгунский, В. Ю. Рыцари и ещё 60 историй : собрание Денискиных рассказов / с комментариями Ольги Михайловой, Дениса Драгунского, Ильи Бернштейна. ― Москва : Издательский проект «А и Б», 2017.
- Майофис, М. Л. Общество по борьбе с ханжеством : об одной незамеченной тенденции в литературе 1950-х годов // Новое литературное обозрение. — 2017. — № 1.
1976. Медаль Андерсена
«Татьяна Маврина подчиняет живые традиции народного художественного и устного творчества нуждам современной книжной иллюстрации, обогащая свои рисунки великолепными цветами ― красным и зелёным, жёлтым и синим ― и чёткими контурами, характерными для живописи начала ХХ века».
Из сборника
«The Hans Christian Andersen Awards, 1956-2002»
Золотая Медаль имени Х. К. Андерсена ― одна из старейших международных наград в области детской литературы. Международный совет по детской книге ЮНЕСКО (IBBY) учредил премию в 1956 году; сначала она присуждалась только писателям, с 1966 года её стали также вручать иллюстраторам. Раз в два года 2 апреля (в день рождения великого датского сказочника) Совет выбирает одного автора и одного художника, чтобы отметить их Золотой Медалью.
В 1976 году медаль досталась Татьяне Алексеевне Мавриной за книжки-картинки по мотивам русского фольклора и сказок А. С. Пушкина.
Работать в книжной иллюстрации Татьяна Маврина (живописец, график, выпускница ВХУТЕМАСа, участница художнического объединения «Группа 13»), начала в 1920-х годах, в период расцвета советской книжки-картинки. Первые иллюстраторские работы (ещё под фамилией Лебедева) она создавала в соавторстве с Валерием Алфеевским. Они проиллюстрировали несколько познавательных книг и вместе придумали книжку-картинку совсем без слов ― «Парк культуры и отдыха». В 1930-х Маврина оформляла детские книжки Владимира Маяковского, Виктора Шкловского, Агнии Барто, Корнея Чуковского.
Во время войны Маврина увлеклась народным художественным промыслом, начала собирать иконы, лубки, кустарные игрушки, рисовать их. Это сказалось и на её книжной графике. Всё чаще иллюстрируя народные и классические сказки, к 1960-м годам Маврина создала абсолютно новый стиль книжки-картинки. В нём соединились экспрессия французского модернизма с мотивами русского народного творчества, строки из сказок Пушкина с необычным дизайном, кажущаяся традиционность с яркой смелостью авангарда. Главное ― это были детские книжки, от начала до конца придуманные и созданные художником. Даже шрифт в них не был печатным, но становился частью рисунка.
До сих пор Татьяна Маврина ― единственный отечественный автор, удостоенный Золотой Медали им. Х. К. Андерсена.
- Tatjana Mawrina // Glistrup, Е. The Hans Christian Andersen Awards, 1956-2002.
- Маврина, Т. А. Цвет ликующий : дневники, этюды об искусстве / Татьяна Маврина. ― Москва : Молодая гвардия, 2006.
1986. «Книги нашего детства»
«… хотелось <…> засвидетельствовать два, по крайней мере, обстоятельства: литературную полноценность (не пресловутую “детскость”) детских книг — и разброс тенденций, дающий представление о внутреннем “богатом разнообразии” детской литературы».
Мирон Петровский о своей книге
(из интервью Самуилу Лурье, 2006 год)
Сборник статей украинского литературоведа Мирона Петровского «Книги нашего детства», вышедший в 1986 году, посвящён книгам 1920–30-х. В нём собраны исследования о написанных для детей произведениях Владимира Маяковского, Самуила Маршака, Алексея Толстого, Александра Волкова. Открывает книгу глава «Крокодил в Петрограде» ― о поэме Корнея Чуковского.
Едва увидев свет, «Книги нашего детства» сразу стали событием. Подобных исследований ― полнокровных, многогранных, насыщенных научными находками и при этом написанных вдохновенно и популярно, ― советская детская литература не знала. Можно сказать, что «Книги нашего детства» ― та самая «научная книжка, которую можно переживать, как роман», о которой мечтал Самуил Маршак. Только написана она не для детей, а для взрослых, интересующихся детской литературой.
Уникальность этой книги была тем более очевидна, что Петровский рассказывал о вещах, для советского литературоведения (даже «взрослого») нетипичных: о модернистских влияниях в «Золотом ключике», о евангельских мотивах в стихотворной сказке Маяковского, о философии Иммануила Канта в «Волшебнике Изумрудного города». Возможным прототипом маршаковского «рассеянного» Петровский называл поэта-символиста В. Пяста, а в «Крокодиле» Чуковского находил отзвуки всей русской поэзии ― от «Слова о полку Игореве» до Велимира Хлебникова и Николая Гумилёва.
Год издания «Книг нашего детства» ― первый год Перестройки ― не случаен. Книга не могла пройти цензуру в течение двух десятков лет. В 1966 году её начали готовить к печати, но в последний момент на издание было наложено вето, набор рассыпан. И даже в середине 1980-х рукопись не могли напечатать без купюр ― автору пришлось убирать неугодные имена.
В полной авторской версии книга смогла увидеть свет лишь спустя ещё два десятилетия: в 2006 году «Книги нашего детства» были переизданы санкт-петербургским Издательством Ивана Лимбаха.
- Откуда и почему «Книги нашего детства»: заочное интервью с С. А. Лурье (не вошедшее в книгу послесловие) на сайте «Прочтение».
1990. «Чёрная курица»
ПУСТЬ БУДУТ перепутанные «должен», «надо», «хорошо», «плохо», «нельзя» и т.п. — настоящая литература перемешивает, переворачивает их, смеётся над ними, чтобы дать возможность самим учиться переживать непосредственный опыт на огромном поле воображения, кстати, умение разучиваться не менее важно, чем умение учиться.
Из манифеста литобъединения «Чёрная курица»,
1990 год
1990 год — год рождения литературного объединения «Чёрная курица». Его организаторами были писатели Лев Яковлев, Борис Минаев и Юрий Нечипоренко, поэты Николай Ламм и Владимир Друк, критик Лола Звонарёва. С литобъединением сотрудничали Марина Бородицкая, Олег Кургузов, Марина Москвина, Сергей Седов, Тим Собакин, Александр Торопцев, Андрей Усачёв и другие. О создании «Чёрной курицы» было объявлено в апрельском номере журнала «Пионер».
Участники «Чёрной курицы» хотели, чтобы детская литература изменилась и приложили к этому все усилия. Нет смысла перечислять их заслуги. Лучше прочитать опубликованный ими в 1990 году манифест, исходя из которого они действовали.
«ПУСТЬ БУДЕТ вопящий от счастья, восторженный, обожжённый несправедливостью, презирающий тупое самодовольство взрослых дядь и тёть ― да! здравствует! такой! человек! который даст двести очков форы манекенным персонажам, ещё время от времени встречающимся в литературе.
ПУСТЬ БУДУТ жалость, печаль, грусть, извечный сюжет о сироте, Том Сойер, Оливер Твист, «Судьба барабанщика», рождественские истории и ещё десятки, сотни примеров ― совершенно несопоставимых.
ПУСТЬ БУДЕТ шальная, легкомысленная, со свистом в ушах проза, вольная, немудрёная, полоумная ― так, побасенки да приколы ― проза неги и наслаждения; гуляешь иногда зевакою по улицам и видишь ― батюшки-святы, ― какого только народу земля не носит ― и длинноносых, и пучеглазых, и ушеострых, и хорькозубых мордововоротов!
ПУСТЬ БУДУТ доноситься из того «живого» уголка, где «Ёж» и «Чиж», голоса Даниила Хармса, Александра Введенского, Николая Олейникова, Юрия Владимирова, а вместе с ними игра, парадокс, мрачноватые закоулки непредсказуемой повседневности, приключения души!
ПУСТЬ БУДУТ поток сознания и импрессионизм, философская притча и сюрреализм * ― они помогут нам честно рассказать об усложнившемся, запутанном мире, в котором мы живём.
ПУСТЬ БУДЕШЬ ты, школьник начала 90-х, ― ты ведь помнишь строчки Высоцкого про сломанные крылья, ― твои крылья только прорезаются, и никуда от этой боли не деться, ― так помоги им окрепнуть, иначе полёта не получится.
ПУСТЬ БУДУТ перепутанные «должен», «надо», «хорошо», «плохо», «нельзя» и т.п. — настоящая литература перемешивает, переворачивает их, смеётся над ними, чтобы дать возможность самим учиться переживать непосредственный опыт на огромном поле воображения, кстати, умение разучиваться не менее важно, чем умение учиться.
ПУСТЬ БУДЕТ жить молодая литература ― растрёпанной, немытой, не очень-то важной птицей ― чёрной курицей, которая ходит повсюду, глотает всякую дрянь, копошится под ногами у кухарки, а та её бранит и не знает про неё главное, что на самом деле это самый настоящий принц, важный и могущественный в своём царстве, с кодексом чести и благородства.
Спасём чёрную курицу от кухаркиного ножа!
* Что означают эти слова, редакция понятия не имеет. Кто интересуется ― пусть спросит у учительницы».
- Борис Минаев. На грани эпох: литературное объединение «Черная курица»: интервью на сайте «Папмамбук».
- Нечипоренко, Ю. Д. Писатель сродни клоуну : личный опыт работы «в поле» // Дружба народов. — 2015. — № 11.
2006. Читатели ХХI века
Ну здесь полные авации. Встаем и хлопаем в ладошки, ребята, хлопаем в ладошки)))
Комментарий к одному из произведений
короткого списка конкурса «Книгуру», 2017 год
В 2006 году в российской детской литературе появились две новые премии.
Премия «Заветная мечта» просуществовала до 2009 года и провела четыре премиальных сезона. Награды присуждались в двух основных категориях: за роман или сборник повестей/рассказов вручалась Большая премия; за отдельный рассказ или повесть ― Малая. У «Заветной мечты» был солидный премиальный фонд, а главное ― возможность издавать книги-победители большим тиражом (150 000 экземпляров!) и бесплатно рассылать их по детским и школьным библиотекам страны. В жюри премии, состоявшее из семи человек, всегда входило трое школьников.
Премия Владислава Крапивина, которую нежно называют «Крапивинкой», также была учреждена в 2006 году. Премия существует до сих пор и присуждается ежегодно. Награждение традиционно проходит в Екатеринбурге, а медали авторам-победителям до последнего времени вручал сам Владислав Петрович Крапивин. Отдельной номинацией обозначен выбор детского жюри: участники отряда «Каравелла» награждают писателя, который понравился им больше всех.
Участие детей в выборе лауреатов литературных премий — не случайность. Со временем эта тенденция только усилилась. Конкурс «Книгуру», действующий с 2010 года, размещает на своём сайте произведения короткого списка, отобранные взрослыми экспертами (литературным советом), после чего подключается «целевая аудитория». Дети и подростки могут комментировать прочитанные произведения и выставлять им оценки. По сумме баллов определяется победитель.
Наконец, в 2013 году сайт «Папмамбук» создал конкурс и для самих читателей ― «Книжный эксперт XXI века». Подростки пишут отзывы о прочитанных книгах, и жюри, куда входят как сами подростки, так и взрослые, выбирает лучших.
На самом деле, для того чтобы читатели детской и подростковой литературы выразили своё мнение о ней, «взрослые» институции теперь не так уж и обязательны. С писателями можно связаться в соцсетях, по популярным произведениям пишутся фанфики и создаются посвящённые им паблики. Участие читателя в литературном процессе, вне зависимости от возраста, перешло на качественно новый уровень.
