ТРИ ПОБЕДЫ ДЕМИУРГА…

Это довольно редкое слово вряд ли пришло бы на ум, если бы сам художник Чёлушкин не употребил затейливую формулировку: «принцип демиургичности художественной воли». Греческая подсказка оказалась чрезвычайно кстати, потому что говорить придётся именно о сотворении мира.

Ил. К.Чёлушкина к сказке Дж.Р.Р.Толкина «Фермер Джайлс из Хэма»Дело в том, что совсем недавно, в нынешнем году, издательство «Дрофа» выпустило три книги большого формата: «Японские сказки» в переводе Веры Марковой и два не самых известных сказочных текста Джона Роналда Руэла Толкина — «Кузнец из Большого Вуттона» и «Фермер Джайлс из Хэма». Даже если бы эти тексты были переписаны от руки на старой обёрточной бумаге, их всё равно нужно было бы тут же прочитать, ибо это замечательные произведения. Однако, при всём безграничном уважении к самому известному переводчику с японского на русский и самому любимому мифотворцу минувшего века, речь пойдёт не о них. Следует сразу признать, что главное созидающее начало всех перечисленных изданий — художник Кирилл Чёлушкин, а сами издания — выдающееся явление в современной русскоязычной детской литературе и заслуживают особого внимания.

Бог его знает, какие черты приличествуют демиургу в других областях созидания, но художнику нужны по меньшей мере три достоинства.
Ил. К.Чёлушкина к сказке Дж.Р.Р.Толкина «Кузнец из Большого Вуттона»Во-первых, смелость. Причём, не та, уже поднадоевшая, которая позволяет покрасить корову в зелёный цвет, а собаку сделать квадратной. Нет, имеется в виду обрушение, так сказать, «законов жанра», извечной иерархии ролей писателя и художника на территории книги.

Вы привыкли разглядывать иллюстрации, которые сопровождают и «поясняют» текст? Не будет этого. Правда, в «Японских сказках», притворяющихся на первый взгляд обычной книгой, сочетание «текст-картинка» как будто бы соблюдено. Но это только на первый взгляд. Тоненько-тоненько, откуда-то из глубины уже звучит диссонанс, который скоро станет лейтмотивом: графические образы изысканней и сложнее слов. Как будто симфонический оркестр исполняет народную песню (к чему японские притчи, разумеется, весьма располагают). Когда же дело доходит до Толкина, все мыслимые и немыслимые «законы» иллюстрирования летят в тартарары. От края и до края каждой страницы разворачивается неспешно картина какого-то невиданного мира, и только в маленьком оконце видны слова, которых мало. Причём эти слова практически «про другое», то есть они живут сами по себе и ни о каком прямолинейном «пояснении» текста речи быть не может. И возникает странный эффект. Если позволите так выразиться, вступает в силу новый закон свободных ассоциаций. От читателя книги требуется уже не прямолинейное действие, типа «читаю-смотрю», а сопряжение двух самостоятельных стихий, по-своему самобытных.

Ил. К.Чёлушкина к сказке Дж.Р.Р.Толкина «Кузнец из Большого Вуттона»Для того чтобы пойти на такой риск и поставить себя в состояние контрапункта с текстом, нужно твёрдо знать — чего ты хочешь. Каким видишь мир. Ну, что ж, эта вторая заповедь демиурга, пожалуй, самая сильная сторона художника Чёлушкина. На знамёнах его вселенной можно было бы написать «Всё сквозь всё!», или «Всё во всём!», или «Да здравствует многообразие единства!»… или ещё какой-нибудь словесный фокус, если бы словесные фокусы годились для прикосновения к воплощённым образам.

Говорят, художник Шишкин позвал кого-то для изображения медведей на своей знаменитейшей картине, потому что сам не умел рисовать зверей. Не хочется дразнить классика, но вот Кирилл Борисович Чёлушкин умеет рисовать всех: людей, не-людей, зверей, птичек-рыбок, деревья с цветами и без, солнце, луну, а также воздух в разном его состоянии. И как много этого всего! Какое ненавязчивое, всепоглощающее изобилие разлито на каждом книжном развороте — можно разглядывать бесконечно, почти как живую жизнь. Пожалуй, самый главный Демиург был бы доволен — кажется, он так и хотел.

К тому же, лозунги насчёт единства — вовсе не пустые слова. Мы все, конечно, знаем, что потом... ну, тогда, после всего... из людей растут деревья или какие-нибудь другие люди. Но здесь это происходит буквально на наших глазах, постоянно, с изобретательностью и настойчивостью Знающего, Уверенного в своей правоте. Ил. К.Чёлушкина к сказке Дж.Р.Р.Толкина «Фермер Джайлс из Хэма»Да и кто в этом мире, где по определению нет ни одного красавца, возьмётся провести границу между людьми и не-людьми, кошками, собаками, баранами... Причём дело вовсе не в звероподобности человеков или очеловечиваньи козлов. Просто всё одушевлено в равной мере и «выражение лица» — естественное состояние предложенного пространства.

И каково выражение! То есть, конечно, никто не хихикает вслух и, боже упаси, никаких пародий, но где-то за горизонтом, как не взошедшее ещё солнышко, назревает большущее озорство, и тень его уже заметна.

А какие у Чёлушкина чудовища!.. Это не портреты страха, а портреты тайны, у которой, оказывается, тоже может быть портрет. Вообще, мир этого демиурга не весёлый, не грустный, не страшный и не поучительный. Он попросту бесконечный. Ну, почти… А если кто-нибудь в этом сомневается, обратите, пожалуйста, внимание на то, что вытворяет неутомимый рисовальщик с перспективой, пропорциями и масштабом изображённого, как смеётся он над примитивными понятиями «большого» и «маленького», как ухитряется поместить в одной композиции дюжину самодостаточных эпицентров происходящего… Да что говорить: в «Кузнеце из Большого Вуттона» — шестьдесят пять страниц, а в «Фермере Джайлсе из Хэма» — восемьдесят с чем-то, и ни разу (НИ РАЗУ!) на этих страницах не повторяется не только само изображение, но даже фрагмент орнамента.

Ил. К.Чёлушкина к сборнику «Японские сказки»Так как количество отдельных комплиментов в нашем обзоре явно «зашкаливает», пора переходить к третьей победе, третьей прямой обязанности демиурга: он должен быть мастером (кстати, греки в свое время именно это и подразумевали в первую очередь). Хвалить (или ругать) мастерство особенно трудно в силу абсолютной его неуловимости. Можно, например, сказать, что вся ткань, всё хитросплетение образов в работах Чёлушкина буквально пропитано изобразительной культурой. Без всякого усилия можно почувствовать дыхание и Дюрера, и Билибина (а также великого Леонардо etc.), но — только дыхание, присутствие «в прошлой жизни», не более того. А как хочется поболтать о цвете и свете! О том, как отсутствие яркого цвета открывает дорогу тихому, неизвестно откуда льющемуся… Боже правый! Чуть не сказала — сиянию. А «песня тонкому пёрышку», едва заметной повсеместной линии, которая вроде как бы не видна, однако, держит всё и вся?.. А нарочито изящная «работа с белым», «случайное» прикосновение к огню светильника, диску луны или просто капли, упавшие с кисточки ну совершенно нечаянно!..

Хватит. Иначе у художника Чёлушкина сейчас отрастут крылышки, а у нас опухнет язык.

Завершая похвалу хорошей книге, принято говорить: подарок детям. Ну да, конечно… Но, если честно, это подарок старикам. Тем, кто пережил, перетерпел книжное безвременье, и теперь, смахивая непрошеную слезу умиления, бормочет сам себе под нос: Ил. К.Чёлушкина к сборнику «Японские сказки»«Ну, вот и новые демиурги народились…»

 

Толкиен Дж.Р.Р. Кузнец из Большого Вуттона: Сказка / Пер. с англ. Ю.Нагибина, Е.Гиппиус; Ил. К.Чёлушкина. — М.: Дрофа, 2002.

Толкиен Дж.Р.Р. Фермер Джайлс из Хэма, или на простонародном языке Возвышенные и удивительные приключения фермера Джайлса господина ручного Ящера графа Ящерного и короля Малого Королевства / Пер. с англ. Г.Усовой; Коммент. Н.Тихонова; Ил. К.Чёлушкина. — М.: Дрофа, 2002.

Японские сказки / Пер. с яп., предисл. и коммент. В.Марковой; Худож. К.Чёлушкин. — М.: Дрофа, 2002.

 

Ирина Линкова