Беате Тереза Ханика. Скажи, Красная Шапочка

Эту книгу продолжают обсуждать. Одни говорят, что показывать подросткам, особенно девочкам, неприглядную и местами «стыдную» правду жизни — полезно и важно, потому что знание «всей правды» послужит «прививкой» и поможет в дальнейшем справиться с жизненными трудностями, если они вдруг возникнут. Другие считают, что представленная в книге коллизия — дедушка пристаёт с сексуальными домогательствами к собственной внучке — «это уже слишком», что «среднестатистический ребёнок вряд ли в реальности столкнётся с таким безобразием» и что подобными книгами не следовало бы смущать неокрепшие умы читательниц подросткового возраста.

Если честно, мы считаем, что показывать читателю-подростку правду — нужно, обязательно нужно. Потому что дети наши растут не в оранжерее, не в башне из слоновой кости, а в довольно-таки непредсказуемом мире, который может оказаться и прекрасным, и ужасным, причём у взрослых, ответственных за детей, нет возможности предостеречь ребёнка «от всего». Как бы мы ни оберегали, как бы ни защищали своих отпрысков — всего не предусмотришь, и нам останется только ужасаться: а эта-то напасть откуда взялась? В этом плане книги, подобные обсуждаемой, весьма полезны: они предупреждают. Они показывают, что у человека в жизни может неожиданно сложиться двусмысленная и опасная ситуация, из которой придётся выбираться без посторонней помощи.

Но просто показать правду — это ещё не всё. Надо бы ещё подумать, что читатель вынесет из прочитанного.

…Потому что читатель выносит что-то из прочитанного в любом случае, даже когда не задумывается об этом. Разумеется, после чтения человек редко принуждает себя к отчётливым выводам — «вот я прочитал такую-то книгу и понял то-то и то-то». Но впечатление — пусть смутное, не оформленное в складные слова, не осознанное на уровне точных формулировок, — всё равно у читателя остаётся.

Так какое же впечатление выносит читатель из подросткового романа о «красной шапочке», едва не съеденной серым волком в обличье родного дедушки?

А вот какое.

Девочка Мальвина попадает в сложную, непонятную и стыдную ситуацию (родной дед, как и было сказано, домогается собственной внучки) и — не находит из неё выхода. При этом первейшие, казалось бы, защитники ребёнка — родители — демонстративно отворачиваются от дочери, не желая даже выслушать, что у неё стряслось и почему она не хочет навещать дедушку.

Проблема разрешается механически: деда разбивает инсульт, и теперь он больше не может приставать к девочке. Ура. И в некотором смысле старика даже «не жалко».

А если бы у него оказалось железное здоровье? И если бы домогательства продолжались? Смогла бы девочка найти выход из этой ситуации? Одна, без помощи родителей, которые по-прежнему закрывали бы глаза на «невозможные» обстоятельства?

Если бы Тереза Ханика написала об этом… Но она закончила роман на оптимистической ноте: дед загремел в больницу, девочка всё-таки выговорилась перед лучшей подругой, утешилась и отвлеклась от неприятностей на положительные эмоции, потому что, пока то да сё, в неё влюбился хороший мальчик.
Ах, как удачно всё сложилось, не правда ли?

При этом мы видим, что с физическим устранением деда из жизни внучки устраняется не только сама проблема, но и её ожидаемые последствия. А в это, простите, как-то с трудом верится.

Читая эту историю, мы понимаем, что аморальные домогательства старого извращенца вроде как должны травмировать девичью психику. Но по тексту видно, что девочке — по большому счёту — хоть бы что. Когда приходит время обниматься с мальчиком, Мальвина преспокойно с ним обнимается и отлично себя чувствует. Омерзительные поступки деда не отпугнули девочку от нормальных проявлений нормальной человеческой телесности. С одной стороны — ну и слава богу. С другой — а разве так бывает? Чтобы годы унизительной и неприятной зависимости ничуть не воздействовали на девочку-подростка, не повредили становлению её представлений о мужчинах, не отвратили от любых контактов с противоположным полом?

И ещё более удивительное дело: после всего случившегося — после того, как родители оставили дочь наедине с бедой, — Мальвина ничуть на них не досадует.

Люди! Ведь книга-то не о том, как старый педофил склоняет ребёнка к инцесту, а о том, что ребёнок, оказавшийся в невыносимой ситуации, не может найти защиты. Причём не в абстрактном «мире взрослых», не в «гуманитарно-социальной среде», а в собственной семье.

С ребёнком случается страшное, он пытается позвать на помощь маму с папой — и получает в ответ: «Что за ерунда».

И мать родная, и отец родной, и брат родной с сестрою — не хотят слушать, не хотят видеть, не хотят верить Мальвине. Они оставляют её одну — без понимания, без помощи, без защиты. Ведь это фактически предательство! Разве это не душевная травма для девочки? Не страшная обида на всю жизнь?

Тереза Ханика ничего об этом не пишет.

Допустим, вот «сегодня», когда закончилась книга, Мальвине просто хорошо от одной только мысли о том, что дедушка более не опасен и что закрылась тема для семейного конфликта. Но что будет завтра, послезавтра? Как взрослый человек, и не только читатель, я понимаю, что через некоторое время Мальвину всё равно накроет куча проблем — с общением, с доверием, с элементарным женским самоопределением. И эти проблемы невозможно будет механически «отключить» и спустить на тормозах.

Так ради чего же задумана и написана эта история?

Чтобы просто объявить о существовании проблемы — «какие бывают нехорошие дедушки» — для этого достаточно написать публицистический очерк в какой-нибудь семейный журнал. А если пишется роман для подростков, читатель вправе ожидать от автора какой-нибудь… ну, моральной поддержки, что ли… утешения, может быть…

Вообще-то в нашем сюжете у Мальвины есть утешительница — некто Бичек, «понаехавшая тут» из Польши и живущая по соседству с «серым волком». Фрау Бичек в целом понимает, что происходит с «красной шапочкой», но, что характерно, ничего целесообразного в социальном смысле не предпринимает. Она может посочувствовать Мальвине, покормить её овощным рагу, рассказать о давнишней истории с одноклассницей, с которой случилось похожее несчастье, и дать девочке совет: «Всё можно изменить, если только ты говоришь».

Весьма полезный и своевременный совет, чего уж!

Мальвина ведь и пытается говорить! Она хочет сказать, она ищет слова… Но любящие родственники, которые желают девочке только добра, нарочно поворачивают эти слова так, что будто бы и нет никакой проблемы! Дедушки всегда целуют своих внучек, ничего такого в этом нет…

Допустим, Мальвина нашла в себе силы рассказать обо всём лучшей подруге. Но, во-первых, это произошло уже после того, как дед попал в больницу. А во-вторых — если у девочки нет лучшей подруги? Тогда как быть? И что вообще может сделать лучшая подруга — пожаловаться в социальную службу?

Даже бабушка, любимая бабушка, пока была жива, предпочитала делать вид, будто так и надо. Она позволяла мужу совращать маленькую внучку, делая вид, будто ничего не происходит. Положим, бабушка была тяжело больна и знала, что долго не проживёт, но разве это оправдание?

Делать-то что в такой ситуации? Спасаться-то как??? Выходить на площадь и голосить псалом? Кому повем печаль мою, кого призову ко рыданию?

Нет ответа.

И поэтому история «красной шапочки» видится мне какой-то… бесполезной, что ли.

Нет, я не говорю, что полезность книги — первый и главный критерий оценки её качества; но если мы имеем дело с читателем-подростком, не стоит забывать, что он ищет в книге ответы на какие-то свои житейские вопросы, выстраивает систему жизненных принципов и ориентиров, сопоставляя книжный опыт со своим собственным.

Как минимум, книга может дать понять, что «вот в такой-то ситуации героиня поступала так-то, и из этого получилось вот что». А если книга показывает, что «героиня пыталась делать то-то и то-то, но из этого ничего не вышло, а потом всё само собой устаканилось», — это как-то нечестно, что ли.

«Всё плохо, жизнь страшна, кругом враги, и ты ничего не можешь с этим поделать, пока оно само собой как-нибудь не рассосётся», — такая установка, даже если она вполне правдива, годится для книг, адресованных взрослым людям. В книге для подростков необходимо всё же показать, есть ли выход из сложившейся ситуации. Хотя бы поискать его, этот выход…

Если автор «молодёжного романа» заводит свою «красную шапочку» в лес и напускает на неё серого волка, не следует ли проработать хотя бы два-три способа избавления от такой напасти?

Или автор в самом деле хотел сказать, что избавиться от волка в принципе невозможно, разве что хищник внезапно лопнет от переедания? Девочку ничто не спасёт, пока деда не хватит кондрашка? А если вот не хватит, то родители останутся со своим эгоизмом и равнодушием, Мальвина — со своим страхом и стыдом, а читатель — с чувством безысходности?

В общем, хотелось бы поговорить на эту тему. И если тебе есть что сказать, автор «красной шапочки», — пожалуйста, скажи. И желательно поподробнее.

А если сказать нечего — лучше уж помолчи.

Мария Порядина