Екатерина Борисова. Счастливый конец

Многочисленные переиздания старых детских книг уже, казалось бы, должны были всех насытить, сделать доступным буквально каждое хоть сколько-нибудь достойное произведение. Однако этого не произошло, и, хочется верить, не произойдёт ещё долго: снова и снова сталкиваешься с полу- или совершенно забытыми жемчужинами детской литературы, которые при желании могут составить внушительную библиотеку.

В 2012 году «Студия “4+4”» выпустила настоящее сокровище — волшебную сказку Екатерины Борисовой.

«Счастливый конец» необычен по многим причинам. Во-первых, это переработанная пьеса: Борисова много писала для театра, но под конец жизни принялась сочинять сказки в прозе. Во-вторых, книгу не очень известного, по большому счёту, автора проиллюстрировали братья Траугот. Наконец, именно благодаря этому союзу поэтичного, по-хорошему странного текста и экспрессивных, изысканных акварелей родилась легенда. Ещё недавно в сети можно было отыскать записи, авторы которых спрашивали о книге, поразившей их в детстве. Даже название вспоминалось не всегда, но чувство радостного удивления — неизменно.

В чём же заключается хорошая странность? Перед нами сказка о сказках и их читателях, о взаимном проникновении реального и фантастического. В некотором смысле ей подобна «Бесконечная Книга» Михаэля Энде, написанная гораздо позже. Но «Счастливый конец» отличает особая театральная камерность, даже условность, идущая только во благо: остаётся пространство для фантазии. Герои здесь — не винтики грандиозной эпопеи; они почти символичны, при этом обладают отчётливыми индивидуальными качествами (верность, себялюбие и т.д.).

Путешествие девочки Веснушки отчасти похоже на испытания нестареющей кэрролловской Алисы (случайность ли, что три предыдущие книги «Студии “4+4”» посвящены именно ей?). Но есть и существенное отличие: Алиса бросается за Кроликом из чистого любопытства, у Веснушки же вполне конкретная цель — исправить мир. Враги не желают дать сказкам завершиться благополучно. Людоед погубит Мальчика-с-пальчика и будет регулярно обедать, одна из сестёр-нескладёх выйдет за принца, навеки оставив Золушку нелюбимой падчерицей. Амбиции главных противников — тётушки Лизы и госпожи Скуки — идут куда дальше. Почтенные дамы олицетворяют бездушный порядок и тиранию; мир, где мечты не сбываются, а друзья предают; тусклую, несправедливую, но будто бы «взаправдашнюю» жизнь. Именно они направляют волю прочих зловредных персонажей. У Энде схожую роль играет всемогущее Ничто.

Конфликтом дело не ограничивается. Отметим точные и трогательные мелочи: к примеру, пудель, спрыгнувший с дивана, хромает из-за мурашек — сказывается долгая неподвижность. Создавшая одиннадцать пьес Борисова, конечно же, знала о могуществе детали. Некоторые образы весьма неожиданны, и от этого хороши вдвойне: Людоедиха — не отвратительное чудовище, но«прелестная молодая женщина».

Ко всему прочему, Борисовой удалось создать очень интересный с формальной точки зрения текст, этакую литературную игру, почти матрёшку. Героиня сказки в свою очередь оказывается в книжке со сказками. Путешествуя — перепрыгивая со страницы на страницу — она становится ещё и жертвой волшебства, застывшим портретом. И оживляет её, вызволяет из плена взгляд дочки Угольщика, открывшей книгу. На этом месте у некоторых читателей может и дух захватить — автор словно говорит, что именно они своим взглядом оживляют дочку Угольщика, Веснушку, — в общем, всех персонажей истории.

Отдельный важный разговор — о том союзе текста и рисунков, которого мы коснулись в начале. Лучше всего его можно описать словами одного из персонажей, уже знакомого нам пуделя Прыжка: «Это книжка не простая, а волшебная! Люди, которые не верят в чудеса и не умеют мечтать, видят в ней только раскрашенные картинки да буквы, большие и маленькие! На самом деле в ней всё настоящее!». Действительно, иллюстрации — полноценная часть истории, такая же «настоящая», как и текст. В старом издании была использована лишь треть подготовленных работ, но даже этого хватило, чтобы возникла легенда о небывалой книге. А уж детище «Студии “4+4”» стало подлинно «визуальным»: задействованы едва ли не все сохранившиеся акварели, а некоторые (живописные карты на форзацах) созданы Александром Георгиевичем Трауготом специально для этого издания.

Том ощутимо вырос и даже засверкал: переплёт украшен тиснением с цветной фольгой. Превращение явно не взялось ниоткуда, не продиктовано чьим-то капризом. Всё сделано с опорой на текст, на рассказ о подарке, который прислал девочке Веснушке её отец-мореход: «…свёрток засиял ослепительным светом <…> и он, упав на пол, стал расти, расти, пока не сделался огромной книгой».

Разумеется, сравнений не избежать. Некоторые вспомнят цельность и выверенность издания сорокалетней давности — оно было небольшим, не так бросалось в глаза, рисунки располагались чуть строже и логичней, встречались развороты и вовсе без них. Другие, напротив, будут рады большому и красочному детищу «Студии “4+4”». Сложность в том, что здесь иллюстрации и в помине не играют сопровождающей роли: они способны даже перетянуть внимание на себя, стать соперниками текста или уж, во всяком случае, альтернативными «рассказчиками». Кому-то это покажется недостатком, кому-то — неоспоримым достоинством. Дети будут рады наверняка, ведь они получат в подарок не одну книгу, а как будто бы несколько: их можно сочинить самостоятельно, глядя на акварели Трауготов.

Кирилл Захаров