Марина Вишневецкая. Кащей и Ягда, или Небесные яблоки

Вишневецкая М. Кащей и Ягда, или Небесные яблоки: Роман / [Ил. Ю.Гуковой]. — М.: Новое литературное обозрение, 2004. — 303 с.: ил. — (Сказки НЛО).

vishnevecБаба Яга? Безобразная старая колдунья. Живёт в дремучем лесу, в избушке на курьих ножках, на бараньих рожках. Кругом избушки — забор из костей, на заборе — черепа с глазами, вместо замка — рот с зубами. Избушка всё вертится, никому войти не даёт. Днём Баба Яга спит — ноги на порожке, губы на сошке, руки из угла в угол, нос в потолок. Одна нога у неё костяная; о самых отвратительных чертах её облика рассказывать детям не принято. По ночам Яга в ступе летает, пестом погоняет, помелом след заметает. Застав у себя героя, кричит: «Фу-фу-фу!» — либо в печь посадит, либо подарком одарит.

Кащей Бессмертный? Могущественный царь проклятой земли, злой чародей. Его смерть запрятана в яйце, яйцо — в утке, утка — в зайце, заяц — в железном сундуке за двенадцатью булатными замками, сундук — под дубом, дуб — на острове Буяне, остров — далеко на Море-Океане…

Устои Тридесятого государства незыблемы. Там течёт другое время. Иван-царевич и Марья Моревна всегда молоды и хороши собой. Баба Яга и Кащей Бессмертный испокон веков чудовищны и древни.

Большой соблазн для романиста: вывернуть старую сказку наизнанку и тряхнуть хорошенько. Например, придумать и описать, как и где родились, росли, какие человеческие чувства испытывали Яга и Кащей, пока не стали вечными стариками.

vishnevec2

Дело сделано, книга написана и напечатана: Марина Вишневецкая, «Кащей и Ягда, или Небесные яблоки», роман для детей, художник Юлия Гукова. На обложке — листья папоротника, наливное яблоко, лица юных созданий неземной красоты. Видимо, всё-таки справа Кащей, слева Ягда.

Ясно с первых страниц: писательница взяла героев из их заповедного царства-государства и перенесла в более или менее историческую действительность — во времена, когда славяне жили в селищах и городищах и молились Перуну, Мокоши, Дажьбогу, Стрибогу, Велесу и Симарглу.

В селище Селище на берегу реки Сныпять княгиня Лиска родила своему князю Родовиту дочь Ягодку. А сын Жар у неё оказался змеёныш, Велесов сын. Между прочим, учёные полагают, что это Яга змеевна, потому она то ли однонога, то ли костенога. Но в Селище подрастает пригожая девочка Ягода и мерзкий змеёныш, чешуйками покрытый, чуть что — изрыгающий огонь (сюжет-перевёртыш сказки о ведьме-сестре). Тем временем, Родовиту в плен попадает маленький степной князь — семи лет уже воин. Известно, пленников когда-то кощеями звали; в «Слове о полку Игореве» можно прочесть: «…Была бы чяга по ногате, а кощей по резане»; и сам сказочный Кащей однажды был пленником — десять лет у отца Марьи Моревны двенадцатью цепями прикованный на стене висел. В романе княжна Ягода и пленный мальчик быстро и сильно привязались друг к другу. Мальчик смирился с прозвищем Кащей, только бы не кто другой, а княжна его так звала. Девочка стала Ягдой, так выговаривал пленник её имя. Потом Кащей, не больше не меньше, спас жизнь князю Родовиту, а тот отпустил храбреца на волю. Но вмешались боги, которые тоже являются героями романа. На дороге в Дикое поле Мокошь решила погубить Кащея, Симаргл заступился за него. Пока Симаргл в заоблачных высях обучал Кащея боевым искусствам, змеёныш Жар в Селище забрал много власти: принудил Родовита отдать ему в жёны сестру Ягоду, людей надоумил молиться одному Велесу. Кащей вернулся вовремя, в день свадьбы Жара и Ягды. Огнедышащего змеёныша он прогнал, но роману тут не конец, Ягде ещё далеко до Яги, Кащею — до бессмертия. Люди на всякий случай снова сажают Кащея в клетку, а княжну сватают за другого дальнего родственника. Боги же имеют на всех свой расчёт. Велес, желая верховной власти, посылает Жара к Нижнему морю похитить, то есть проглотить, щит Дажьбога — солнце. Князь Родовит, соблазнённый обещанием бессмертия, посылает Кащея в Небесный сад за чудесными яблоками. Теперь роман подходит к заранее заданному концу. Ещё будет долгая страшная ночь над Селищем, временная смерть Кащея от волшебной иглы, временное торжество Велеса, битва богов, победа Кащея над Жаром, и от богов Кащею — награда-наказание. После чего всё будет кончено: Кащей наделён бессмертием и безлюбием, и быть теперь Ягде хозяйкой пограничья между жизнью и смертью, Бабой Ягой. Такой роман.

vishnevec3

Точно не стоит разбирать (по косточкам) образы главных героев. Влюблённые дети — красивые, храбрые до отчаяния, обречённые — Ягодка и её кощей так и останутся в этом романе, а Баба Яга и Кащей Бессмертный — в своих сказках. Новый миф по воле романиста не создаётся. А ограничивать воображение — занятие, вероятно, благородное, но неблагодарное.

И всё же, поскольку речь идёт о книге «для детей среднего и старшего школьного возраста», стоит высказать сомнения, одолевающие взрослого недоверчивого читателя.

Смущает змеёныш Жар. Он с самого начала — воплощённое зло, и это воплощённое в нём зло порой его самого сильно беспокоит. У него от рождения морда и пасть, он ест всякую дрянь, растёт не по дням, а по часам, периодически линяет и после каждой линьки делается всё гаже. Так, в соответствии с правилами психологического романа, характер показан в своём развитии.

Смущают языческие боги. Правда, славянская мифология даёт желающим широчайшее раздолье для фантазий. Боги Марины Вишневецкой находятся между собой в семейных отношениях: Стрибог — отец, Перун, Дажьбог и Велес — сыновья, Мокошь им сестра, а Перуну и жена. От Перуна у Мокоши есть сын Симаргл, от Велеса — близнецы Лихо и Коловул. Боги разговаривают. Перун (Мокоши): «А хочешь вместе, жена, прокатимся на колеснице?» Мокошь: «Ты же знаешь, у меня от её грохота уши болят!» К супругу Мокошь обращается «о мой громовержец», а к Велесу — «миленький сумасброд». Перун в романе — верховный бог, суровый и милостивый, Велес — дьявол-искуситель. Осознав эту нравственную идею, хотелось бы осторожно спросить, что за «меч-разящий-во-имя-любви» подарил Симаргл Кащею?

vishnevec4

Люди тоже смущают. По сравнению с Кащеем и Ягдой, они все поголовно, и те, кто с именами, и те, кто без имён, опасливы, суеверны, корыстны, забывчивы. Правда, есть ещё сказитель Ляс, он левым глазом земное видит, а правым — небесное, и, сидя на травяной крыше древнеславянской землянки, поёт такие песни:

Не пожалеют боги человека,
Когда надумают его образумить.
И человек богов не пожалеет,
Когда запретного достичь захочет…

Смущают вопросы. Наверное, они и должны смущать читателя, для того и задаются прямо в начале глав (не каждой главы, через одну, через две). Из части первой: «Вот вопрос: для чего живут боги? …Или жизнь, не имеющая конца, не имеет и цели?» Из части второй: «Вот ещё один трудный вопрос: что такое судьба человека и только ли Мокошь была над ней властна?» Из части третьей: «…Сколько правды вынести человеку по силам и сколько к правде этой лучше прибавить лжи — для самого человека лучше, потому что слаб человек, суетен и пуглив?» Из части четвертой: «С чего начинается ослушание — вот интересный вопрос! — уж не с того ли, что боги решают не вмешиваться в судьбу человека?» Ближе к концу: «Вот ещё один непростой вопрос: долго ли может прожить человек, не разговаривая со своими богами? Разве само вещество человеческой жизни этим молчанием не истребится?» Здесь пора остановиться и пояснить или напомнить, что на первой странице романа была обещана история, прочтённая «без помощи слов» в глазах некоей Фефилы — зверька древнего, всезнающего, всё понимающего, но бессловесного.

vishnevec5

Смущают и рисунки. Крохотные люди, гигантские боги, разгул серо-коричневой нечисти.Смягчить впечатление призвана рыжая Фефила: то глазки сощурит, то ушки навострит, то хвостик подогнёт, то лапки сложит. Но, нарисованная в виде мягкой игрушки, она выглядит неуместно.

Однако не намёк ли это, намеренный или случайный, что не нужно читать роман чересчур серьёзно? Можно ли читателю иногда улыбаться? Всё-таки он читает — страшно подумать, смешно сказать — вымышленную историю любви Бабы Яги и Кащея Бессмертного. В конце концов, и Фефила, перед тем как спрятаться в норку, посвистывает себе: «Финь! Финь! Финь!»

Светлана Малая