Владислав Крапивин. Журавлёнок и молнии

Книга о Журке и его друзьях написана тридцать лет назад, и те, кто застал восьмидесятые, наверняка ощутят при чтении вкус той эпохи. Таким образом подзаголовок «Журавлёнка и молний» — «роман для детей и взрослых» — сделался ещё точней: для одних это по-прежнему книга о сверстниках, пусть и несколько удалённых во времени, для других — нелишний повод вспомнить и заново пережить своё собственное, давно прошедшее детство.

Когда из номера в номер роман печатался в журнале «Пионер» (1982-83), его наперегонки читали и обсуждали и дети, и взрослые. Кого-то не на шутку волновали вопросы допустимости или, вернее, недопустимости физических наказаний в семье, кого-то — типично крапивинский мотив противостояния нравственно чистого ребёнка равнодушию и лицемерию взрослого мира. Такие книги принято называть многоплановыми, в них всем и всегда найдётся пища для размышлений, и, вероятно, такие размышления и споры позволят и сейчас родителям, учителям и детям лучше понять друг друга или, по крайней мере, попытаться отыскать пути к взаимопониманию.

Но смысл «Журавлёнка и молний» выходит далеко за пределы традиционной «школьной» или «семейной» повести. Он спрятан в самом названии и заставляет вспомнить один давний рассказ, в котором Крапивин признаётся со всей откровенностью: «Нет, я не из тех, кто воспевает в детстве беззаботность и веселье. Чушь это! Я знаю твёрдо, что у каждого десятилетнего человека могут быть и большие несчастья, и большие тревоги. И трудов ему хватает, и забот. И всякая боль ещё сильнее, чем у взрослого».

В конечном счёте, наладить отношения с отцом можно, даже если кажется, будто между вами выросла несокрушимая стена. Но как быть с той болью, что занозой сидит в сердце и не даёт покоя? В своём детско-взрослом романе Крапивин отваживается говорить о том, что в жизни случаются события, которые нельзя ни исправить, ни предотвратить. Юрке Журавину, несмотря на его малый возраст, уже не понаслышке знакома боль утраты. Ещё недавно его лучший друг Ромка был живой и весёлый, а теперь его нет…

В старинной книге, доставшейся от деда, Журка вычитал, как в начале XVIII века ударом молнии был взорван корабль, на котором погибло много людей.

«Почему так? Ничего не ждёшь, и вдруг — молния!

Журка вспомнил недавний разговор с мамой: “Грозе всё равно, боишься ты или нет…”

А ведь в самом деле молниям всё равно. Они бьют неожиданно, без разбора, бессмысленно.

“Молнии — это не только если гроза, — подумал Журка. — Это вообще…”»

Он хочет придумать специальный аппарат, огромную кибернетическую супермашину, которая бы«заранее узнавала про всякую опасность и предупреждала людей», отводила бы от них беду, спасала от ужасных ударов судьбы, он мечтает о невозможной машине, которая бы берегла и охраняла человеческую жизнь, ведь жизнь так хрупка и уязвима…

Когда роман «Журавлёнок и молнии» появился в печати, он вызвал разноречивые отклики: одни назвали его чуть ли не самой большой удачей писателя, другие не преминули заметить, что перед нами, в сущности, очередной романтический «мальчик со шпагой», очередной идеальный крапивинский герой, уже успевший стать для многих привычным.

В те годы Крапивин пребывал на пике своей славы. В открытую говорить о «культовости» было ещё не принято, но читательская любовь к нему казалась почти повсеместной. Он был равно признан как в реалистической литературе, так и в литературе фантастической, а его романы и повести — «Оруженосец Кашка», «Та сторона, где ветер», «Мальчик со шпагой», «Ковёр-самолёт», «В ночь большого прилива», «Мушкетёр и фея», «Трое с площади Карронад», «Голубятня на жёлтой поляне» — имели такой успех, что наверняка получили бы теперь статус «детских бестселлеров».

Тем не менее, «Журавлёнок…» занимает в этом ряду особое место, ибо в нём, как в фокусе, сосредоточились все те проблемы, которые на протяжении многих лет Владислав Петрович считал и, очевидно, продолжает считать самыми важными. Что же касается читателей, то история Журки тронула их до слёз, а некоторых, без преувеличения, потрясла. На бескрайних интернет-просторах можно встретить характерное признание: «Помню, как училась в пятом, что ли, классе, и мама выписала для меня журнал “Пионер”. Роман “Журавлёнок и молнии” произвёл ТАКОЕ впечатление, что по силе с ним не сравнится ничего из того, что прочитано в жизни».

Книга оказалась этапной и для ещё одного человека — художника Евгения Алексеевича Медведева.

Раскрою маленький секрет. Составляя серию «BiblioГид рекомендует», мы рассчитывали включить в неё другую крапивинскую повесть — «Дети синего фламинго» из цикла «Летящие сказки». Она появилась почти одновременно с «Журавлёнком…», в 1983-м принесла автору премию «Аэлита», в 1989-м была издана в виде красочной книжки с иллюстрациями Евгения Медведева, а недавно даже экранизирована под названием «Легенда острова Двид». Её убеждённый антитоталитарный пафос показался нам весьма своевременным, и, кроме того, она логично продолжила бы сказочную тему, начатую книгами Александра Шарова и Софьи Прокофьевой…

Переиздать «Журавлёнка…» пожелал сам художник, что лучше всяких слов дало понять, как дорога ему эта работа. Он иллюстрировал роман по меньшей мере трижды, сначала предложив цветной вариант (для публикации в «Пионере»), потом — чёрно-белый (для свердловского сборника) и, наконец, тонированный (в две краски) для отдельного издания, выпущенного в 1985 году «Детской литературой» и теперь, четверть века спустя, повторенного Издательским Домом Мещерякова. Каждая из этих версий имеет самостоятельную ценность, но, вероятно, лучшая — та, которая перед вами.

Работая над «Журавлёнком…», Медведев действовал уже на правах одного из главных и самых любимых крапивинских художников. С Владиславом Петровичем он познакомился ещё в ранних 1960-х. И тогда, и потом книги Командора, как уважительно называют писателя его поклонники, попадали в руки разных иллюстраторов, с кем-то получались «рядовые» издания, с кем-то — заметные удачи, но как только за дело брался Евгений Алексеевич, «картинки» становились поистине конгениальны тексту.

В обширном и разнообразном творчестве Крапивина Медведев предпочитает «истории из жизни», не отказываясь, впрочем, ни от сказок, ни от фантастики. Перед «Журавлёнком…» он успел оформить «Оруженосца Кашку», частично — повести «Та сторона, где ветер», «Тень Каравеллы», «Алые перья стрел», журнальный вариант сказки «Ковёр-самолёт», а ещё «Мальчика со шпагой», «Колыбельную для брата», повесть «Шлем витязя» из цикла о Джонни Воробьёве (полностью он был опубликован позднее), и это не считая рассказов! Так вышло, что героев всех этих крапивинских книг мы впервые увидели именно его глазами, внимательными глазами художника Медведева.

Как иллюстратор, Евгений Алексеевич полностью признаёт главенство автора. В то время как иные из художников безудержно самовыражаются, лишь изредка заглядывая в авторский текст, он, прежде чем взяться за работу, досконально изучает произведение: «Я читаю текст и выписываю досье на героев: острый подбородок, круглое лицо, веснушки. Потрёпанные сандалии, пыльно-зелёные штаны на лямке и прочее. Персонажи у Крапивина часто переодеваются, тут надо быть внимательным: рисунки должны гибко реагировать на повествование».

Читатели по достоинству оценили его кропотливый труд, его неизменно ясную, динамичную, сдержанную манеру, в которой находится место и юмору, и лирике, и романтике. Внимание к персонажу, умение всего несколькими штрихами показать его характер, его внутренний мир — пожалуй, самая сильная сторона медведевского таланта.

Галерея созданных им детских образов огромна. Здесь Лёля и Оська из «Кондуита и Швамбрании» Льва Кассиля, маленький Травка из повести Сергея Розанова (одна из лучших работ художника, удостоенная диплома на Всероссийском конкурсе искусства книги), Денис Кораблёв из рассказов Виктора Драгунского, Вовка Грушин, Дудкин и другие герои Юрия Сотника… Крапивинские мальчишки — особая тема: трогательный Кашка, несгибаемый Серёжа Каховский, Женя Ушаков, Кирилл Векшин, Тимсель и Славка Семибратов, Фаддейка, Матиуш по прозвищу Ёжики — всех этих «почти реальных» людей Евгений Медведев изобразил так ярко и убедительно, что теперь их просто невозможно представить себе иными.

То же относится и к персонажам «Журавлёнка и молний». Порой художник даёт их в движении, порой вдруг заставляет замереть, как будто для портрета, но даже тогда в их задумчивых лицах ощутима туго натянутая струна — романтическим героям неведомо слово «безмятежность». Наблюдая их «с близкого расстояния», мы сразу понимаем, что это не абстрактные дети, не дети вообще, а самые настоящие живые ребята, явно списанные с натуры, даже если «по памяти»: Журка, Горька, Валерик… Не отпускает чувство, что таких мальчишек каждый из нас многократно встречал в повседневной жизни; чем-то неуловимым они похожи на вашего брата, сына, друга, знакомого… Возможно, оттого и возникает этот странный «эффект присутствия». Читая вымышленную историю, с неизбежностью начинаешь осознавать, что всё это могло случиться и в жизни, — если не с тобой, то с кем-то близким, совсем рядом.

А значит, писатель и художник сумели достичь своей цели.

Алексей Копейкин

Тем, кто не является многолетним поклонником Владислава Крапивина, а только начинает знакомство с его творчеством, могут пригодиться следующие публикации:

• Владислав Крапивин : «Литература — не стадион» / интервью Д. Байкалову // Если. — 2008. — № 10. — С. 272–275.
• Владислав Крапивин : «Пишу о том, что наболело» / беседу вела Н. Богатырёва // Читаем вместе. — 2008. — № 11. — С. 6–7.
• Крапивин В. Несколько слов к читателям // Крапивин В. Собрание сочинений : в 9 т. — Екатеринбург : 91, 1992–1993. — Т. 1/2. — С. 5–11.
• Баруздин С. О Владиславе Крапивине // Баруздин С. Заметки о детской литературе. — Москва : Детская литература, 1975. — С. 258–262.
• Богатырёва Н. Владислав Крапивин // Литература в школе. — 2009. — № 11. — С. 20–22.
  Казанцев С. Барабанщики, вперёд! // Крапивин В. Голубятня на жёлтой поляне. — Москва : Детская литература, 1988. — С. 5–7.
• Колесова Л. Герои Владислава Крапивина // Крапивин В. Мушкетёр и фея и другие истории из жизни Джонни Воробьёва. — Петрозаводск : Карелия, 1987. — С. 202–206.
  Копейкин А. Для любознательного читателя : «Друзья мои — мальчишки» // Крапивин В. Оруженосец Кашка. — Москва : Оникс, 2010. — С. 4–7.
• Марченко С. А шпаги нужны! // Крапивин В. Тень Каравеллы. — Свердловск : Средне-Уральское книжное издательство, 1988. — С. 564–571.
• Павлов А. Паруса командора : благородный наставник юных рыцарей // Учительская газета. — 2007. — 16 янв. — С. 20.
  Разумневич В. Первым встать в защиту правды : о книгах Владислава Крапивина // Разумневич В. С книгой по жизни. — Москва : Просвещение, 1986. — С. 199–207.
• Соломко Н. Предисловие // Крапивин В. Избранное : в 2 т. — Москва : Детская литература, 1989. — Т. 1. — С. 3–6.
  Шеваров Д. Честные книги и верные оруженосцы // Первое сентября. — 2002. — 17 дек. — С. 7.

Желающим получить исчерпывающую информацию советуем обратиться к официальной интернет-странице Владислава Крапивина: http://www.rusf.ru/vk/.

Там же можно найти обширные подборки иллюстраций Евгения Медведева.

О творчестве художника:

• Богатырёва Н. У романтиков — одна дорога : [о художниках Евгении Стерлиговой и Евгении Медведеве] // Читаем вместе. — 2008. — № 10. — С. 38.
• Вернисаж : Евгений Медведев // Детская литература. — 1972. — № 7. — С. 72–73.
• Евгений Алексеевич Медведев : иллюстрации, рисунки : каталог выставки 7–21 ноября 2009 г. — [Москва] : Центральная городская детская библиотека имени А. П. Гайдара, [2009]. — [17] с. : ил.
• Сахарова С. Волшебный ларец Евгения Медведева // Журналист. — 1977. — № 2. — С. 38–39.
• Счастливая ошибка художника // Пионерская правда. — 2009. — № 44. — 27 ноября. — С. 1.