Наталья Вишнякова. «Для современных детей бабушка — супергерой».

Этой весной у критика и преподавателя словесности Натальи Вишняковой вышла книга «Не плачь» — история о трёх совершенно непохожих друг на друга подростках, каждый из которых ищет себя и задаётся вопросами справедливости. Один из них, Костя — передвигается только в инвалидной коляске, но изо всех сил пытается сделать ярче и насыщенней жизнь таких же, как он, сверстников и создаёт интернет-проект. Мы узнали у автора «Не плачь», как книга о вечных проблемах получилась актуальной и нестандартной, о границе жанров в детской литературе и литературных предпочтениях старшеклассников.

Наталья Вишнякова

Наталья Николаевна, вы связаны с детской литературой давно и у вас довольно много публикаций как у критика и филолога. Но «Не плачь» — ваша дебютная художественная книга для подростков. Почему вы решили написать именно для этой аудитории?

Наталья Вишнякова: Несколько книг я написала до неё, но это совершенно другие жанры — публицистика, моё любимое историческое бытописательство. Почему я решилась на повесть? Честно говоря, если бы не неожиданная смерть девочки, памяти которой она посвящена, повести, возможно, и не было бы. Но сохранение памяти для меня — веский повод вывести продуманное и пережитое «из подполья». Возможно, единственный. А подростки — это часть моей жизни, моя любовь и вдохновение.

Это связано с тем, что вы преподаватель?

Наталья Вишнякова: Да, во-первых, я работаю учителем русского языка и литературы в школе в Алтуфьево. Во-вторых, как-то жизнь складывается так, что в ней не без подростков. Бери любого да пиши с него невероятную, смешную, трагическую, острую или безумную историю. И в любом случае она будет абсолютно правдивой. Среди подростков обязательно всегда есть хотя бы одна яркая личность. Надеюсь, это не изменится.

Работа преподавателя наверняка влияет на творчество. Какие-то герои или сюжеты возникали из педагогического опыта?

Наталья Вишнякова: Абсолютно всегда. В «Не плачь» «педагогический опыт» не так заметен, как в двух других моих текстах, которые я написала уже после. Это почти документальные произведения, не просто вдохновлённые жизнью, а напрямую из неё взятые. Люди, которые рядом со мной, настолько прекрасны, что о них невозможно не писать. Сейчас оба текста закончены, закинуты редакторам, но когда появятся и появятся ли в книжном виде, я пока не знаю. Первая из этих историй о спорте, а вторая — об одном уникальном ученике, который понимал все мои шутки.

Есть книги условно «для подростков», а есть Young Adult — для тех, кто постарше. Как вам кажется, в чём здесь разница и существует ли она?

Наталья Вишнякова: Разница есть, безусловно. Но речь не о книгах, а о людях. Вот сегодня перед тобой нормальный такой подросток: нервный, зависимый буквально от всего, он сознательно отказывается слышать и понимать мир вокруг себя. Просто потому, что совсем недавно этот мир без предупреждения свалился ему на голову и оглушил своей неправильностью, нелогичностью. К такому нужно привыкнуть. А завтра у него же вдруг наступает новое состояние, когда он и слышит, и понимает, и предлагает какой-то свой вклад в мироустройство — это уже Young Adult.

Вы бы могли причислить «Не плачь» к Young Adult? И если да, то почему?

Наталья Вишнякова: Я думаю, «Не плачь» — не Young Adult, а всё-таки книга для подростков в классическом понимании. Сама история не настолько напряжённая, а суждения героев совсем не окончательны, во многом ошибочны, в них много детского, они ещё многого не знают. Конечно, это справедливо в том случае, если мы в целом принимаем возрастное деление. У меня, допустим, никогда не было такого критерия в отношениях с книгой. Как в детстве я читала всё, без разделения на 0+, 6+, 12+, так и, взрослея, не переставала читать детскую литературу. И я, как и многие, в детстве могла не понять какие-то книги в силу неопытности. Потом, при перечитывании, они оказывались совершенно не такими, какими я их видела. Ну и что? Разве стоило меня от них ограждать?

А как вам кажется, где сегодня проходит грань между взрослой литературой и Young Adult и есть ли она?

Наталья Вишнякова: Начнём с того, что в библиотеке, если вам нет 18 лет, вам не выдадут книжку 18+. Но, если говорить о грани, то да, она существует. Герои Young Adult — люди 17-20 лет. И автор вместе с ними идёт неверным шагом, сомневаясь в каждом их действии, но всё же не отказываясь от него. Взрослая литература не даёт подобной свободы чувств, герой живёт по другим правилам.

Одна из центральных тем вашей повести — дети с ограниченными возможностями. Почему вы решили написать в том числе и об этом?

Наталья Вишнякова: Потому что об этом нужно писать. И говорить, и думать. Чтобы такому ребёнку или взрослому выбраться из дома, ему приходится пройти нечеловечески трудный путь и приложить такие усилия, о которых многие и понятия не имеют. С другой стороны, важно напоминать, что относиться к инвалидам как к людям второго сорта нельзя, недопустимо и стыдно. К счастью, пока книга готовилась к печати, я видела примеры встроенности в общество молодых людей с ограниченными возможностями. Одного из них я не забуду. Однажды в метро навстречу мне шёл парень — копия главного героя, каким его потом нарисовал художник на обложке моей книжки, а ему помогали передвигаться его друзья-студенты. И было видно, что он для них — свой.

Наталья Вишнякова «Не плачь»

А есть ли у каких-то героев «Не плачь» реальные прототипы?

Наталья Вишнякова: Да, есть. У Юли и Влада, в частности. Но я бы не говорила о прототипах в строгом смысле — речь здесь не о точном слепке с реального человека. Скорее, реальные люди стали отправными точками для длинного путешествия под названием «персонажи».

У повести необычная нелинейная структура. В ней три истории разных героев, которые встречаются друг с другом в финале. Почему вы решили сделать именно так?

Наталья Вишнякова: В изначальном замысле была только история Кости. Но потом сложилось так, что с другими героями стало что-то происходить «за кадром», я начала продумывать их пути. В итоге то, что предполагалось быть хэппи-эндом, осталось лишь как промежуточный финал, за которым ещё много чего произошло. А нелинейная структура и для меня характерна — я так живу. Не могу делать что-то одно. Например, я печатаю на компьютере при включённом фильме, одновременно говорю по телефону и кому-то отвечаю в мессенджере. И всё это сплетается в быстро несущийся клубок...

Линии двух братьев рифмуются и по смыслу, и по темам, но линия Юли как будто стоит немного особняком. Сделать посередине книги историю первой любви — сознательный ход?

Наталья Вишнякова: Я не могу однозначно ответить. Но у всех троих главных героев в один и тот же момент жизни происходит качественный переход из одного состояния в другое, более сознательное. В том числе — благодаря событиям, которые приведут их друг к другу. При этом герои не понимают, к чему все эти события, но их как будто готовят к встрече. Юля по-детски, беззаветно и неудачно влюбляется, а потом, обидевшись на мир, решает окружить себя пустотой. Но окружающая её пустота со временем заполнилась новыми и значимыми для неё людьми. Так что всё неслучайно.

Очень важную роль в повествовании играет бабушка. И не только у вас — во многих книгах сегодня главным взрослым спутником подростка неожиданно становится человек старше на два поколения. Как думаете, с чем это связано?

Наталья Вишнякова: В моей повести бабушка — единственный взрослый, который заботится о Косте. Я думаю, что для современных детей бабушка — супергерой, человек, обладающий некой таинственной суперсилой, которую она принесла из прошлого века. Могут быть прекрасные родители, они могут проводить время с детьми, заниматься спортом вместе, ходить в кино, играть, но в бабушках заметно нечто, что не поддаётся никакому анализу и что никак не имитировать. И эта иррациональность, необъяснимость безумно привлекательны для подростка, который тоже пока не стал рациональным и понятным.

Есть мнение, что сейчас подросткам нужна новая литература и новый художественный язык. Действительно ли это так? И в каком направлении тогда стоит двигаться?

Наталья Вишнякова: Перемены, безусловно, нужны, но новый язык не меняется по щелчку, он вырабатывается постепенно, естественным образом, это уже происходит сейчас. Современность — понятие, вечно обновляющееся, и язык тоже не может не обновляться. Жизнь меняется сама, без нашего вмешательства. При этом читатели-подростки — люди очень разные: одни хотят историй о себе реальном, другие — о себе в доспехах средневекового рыцаря.

Исходя из этого, какие книги вы бы назвали вечной классикой, а какие, как вам кажется, на деле устарели и непонятны сегодняшним подросткам?

Наталья Вишнякова: Наверное, нет однозначно устаревших историй. Есть истории с отложенным действием. В советское время это были дореволюционные книги, которые сейчас активно читаются. Нынешним подросткам тяжело воспринимать, например, Жюля Верна, его неспешность и подробность. Но это же не значит, что Жюль Верн морально устарел. Из неожиданного — многим нравятся тексты Бориса Раевского — он в прошлом веке писал о спорте и о становлении характера. Один семнадцатилетний юноша поразил меня чтением «Капитала» Маркса. Современные подростки, я повторюсь, не единая масса, а множество индивидуальностей, каждая из которых имеет право на собственный книжный выбор. По-моему, главное, чтобы книга была рядом — стояла на полке там, где живёт этот подросток, и чтобы он воспринимал её как нечто родное. Возможно, однажды он эту книгу откроет и прочитает. Только так.