Ирина Балахонова. Вопросы классики и вызовы современности

В этом году российское издательство «Самокат» было номинировано крупнейшей международной детской книжной ярмаркой в Болонье на лучшее издательство Европы. А не так давно, несмотря на все вызванные коронавирусом преграды, «Самокат» запустил новую серию современной классики. О ней, о новых тенденциях в детской литературе, а также о способах борьбы с последствиями пандемии для книжного рынка мы поговорили с директором «Самоката» Ириной Балахоновой.

Ирина Балахонова

Ирина Владимировна, пожалуй, стоит начать нашу беседу с не самой радостной темы, а именно с того кризиса, причиной которого во многом стала эпидемия. Сейчас, когда прошло уже какое-то время, что, на ваш взгляд, является самой большой проблемой для книгоиздания?

Ирина Балахонова: Начнём с того, что издатели до конца мая считали, что они не попадают в список пострадавших отраслей. Хорошо, что это всё-таки случилось, но говорить о том, что это поможет покрыть понесённые убытки, пока рано. Здесь и сейчас мы справляемся, но как предприниматели не можем не думать о будущем — о том, что кризис приведёт к снижению покупательской способности, в том числе в отношении книг. С курсом валют вырастут цены на производство печатной продукции, вырастет её себестоимость. Если книга перестанет быть доступной, отсутствие поддержки нашей отрасли государством может обернуться для неё долгосрочным застоем.

А что в таком случае нужно предпринять, чтобы поддержать книгоиздание в полной мере?

Ирина Балахонова: Отменить таможенные пошлины и НДС на ввоз бумаги и типографских расходников — сейчас мы всё делаем на импортном оборудовании, красках, бумаге, потому что отечественных аналогов просто нет. Нулевой или очень низкий НДС на книги существует во многих странах мира — на мой взгляд, стоит взять за основу эту практику. В конце концов, есть отличное решение, лежащее на поверхности: привязать школьную программу частично к современной детской и юношеской литературе, так дети и родители будут читать новые книги и знакомиться, в том числе очно, с современными авторами. Вообще с пандемией возникла и другая проблема: хочется просто дать людям книги, но так, чтобы они не рисковали здоровьем. Мы долго решали, как лучше к этому подойти.

И что в итоге будете делать?

Ирина Балахонова: Мы собирались по примеру наших коллег из Петербурга грузить книги через маленькое окошечко снеговой лопатой… (смеётся). С сегодняшнего дня наш магазинчик на Малой Ордынке открывается как пункт самовывоза [дата интервью - 16.06.2020]. Там мы будем принимать по одному покупателю за раз и консультировать ультра-индивидуально. Маски, перчатки и антисептики в помощь… А во дворе на приличном расстоянии друг от друга поставим новые скамейки для ожидающих своей очереди, обработаем их антисептиком.

По поводу нововведений сугубо книжных — вы запустили новую серию «Классика Самоката». Это книги, которые издавались у вас до 2014 года. Почему вы решили сделать серию и акцентировать на ней внимание именно сейчас?

Ирина Балахонова: Всё началось с того, что мы поняли — за 17 лет у нашего издательства появилось второе поколение читателей. Сейчас уже приходят со своими детьми многие из тех, кто познакомился с нами в нулевые. Им хочется поделиться любимыми книгами «Самоката», которых зачастую просто не осталось в каталоге физически. Что делать? Мы подумали, было бы неплохо объединить старые книги в одну серию и переиздать в новом формате. Но! Всё переиздать невозможно, у нас за 17 лет вышло больше тысячи наименований. Мы ничего не делаем для объёма, однако книг, без которых жить совсем нельзя, в которые мы влюбились — их всё равно меньше. В серию вошли именно такие. И то, можно сказать, кое-где мы жертвовали, отбор был очень строгий, примерно по одной книге за год.

Эта серия в основном для старых читателей?

Ирина Балахонова: Конечно, нет! (смеётся) Она для всех. «Классика Самоката» — визитная карточка, которая наоборот поможет новому читателю сориентироваться, подходим ли мы ему как издательство или нет. Она как нельзя лучше отражает наши ценности, взгляд на литературу. И потом, было важно показать, что конец XX-ого и начало XXI-ого века — эпоха, которая произвела на свет произведения ничуть не хуже «старой» детской классики. Мы мало об этом задумываемся, но станет книга «классикой» или нет, часто обусловлено внешними факторами, и они не всегда отражают качество текста. Например, в СССР были классиками французские писатели-социалисты. А кто не был социалистом, тех в СССР иногда просто не переводили. Во Франции же долгое время не существовало такого талантливого, как у нас, перевода Астрид Линдгрен и Туве Янссон, поэтому их толком не знали. Так что нам важно сказать: «Смотрите, ребята! Вот наши современники, они уже стали классиками».

По какому принципу вы отбирали книги в серию?

Ирина Балахонова: Зачастую речь идёт о двухадресных книгах. То есть они детские, но и для взрослых тоже, и, как правило, с философским подтекстом. Так получилось неспециально, но среди авторов серии оказалось много взрослых писателей, признанных в своих странах. Например, Даниэль Пеннак, лауреат Гонкуровской премии Мишель Турнье, Кармен Мартин Гайте с её «Красной Шапочкой на Манхэттене», Ульрих Хуб с его повестью «Ковчег уходит ровно в восемь». Это корифеи взрослой литературы, которые решили говорить с детьми на вечные и глобальные темы понятным им языком. В общем, как Экзюпери… Ведь что такое классика? Художественно качественная книга, которую нельзя заменить никакой другой. Мы выстраивали серию как раз с этой точки зрения. Есть в ней, конечно, исключительно детские писатели, как автор моей любимой «Книги всех вещей», лауреат премии Астрид Линдгрен голландец Гюс Кёйер. Это автобиографическая сказка о мальчике, отец которого терроризирует семью, прикрываясь религией и стремлением к порядку. Мальчик ищет правду у Бога: «Господи, а это правда по твоей воле?» В какой-то момент Бог является к нему и говорит: «Слушай, к этому я не имею никакого отношения». Чтобы научиться давать отпор насилию, нужно перебороть ужасный внутренний страх — и тут на помощь приходят дружба, юмор и литература.

В «Классике Самоката», допустим, нет Марии Парр, которая явно относится к вашей визитной карточке.

Ирина Балахонова: Вот что тоже играло роль: некоторые произведения мы издавали, ещё не имея ресурсов и сил, чтобы как следует их продвинуть. И нам немножко стыдно перед этими книгами, прекрасными со всех точек зрения. Поэтому мы дали им второе дыхание. Это и «Удивительное нашествие медведей на Сицилию» Дино Буццати, и «Принцесса Ангина» Ролана Топора, «Пеликан, который хотел стать человеком» Леены Крун… А Мария Парр и так очень популярна, она отлично переиздаётся просто вне серии, но, разумеется, когда-нибудь в неё войдет, а пока мы торопимся рассказать о тех книжках, которые любим не меньше «Вафельного сердца».

Раз зашла речь о двухадресных произведениях, не секрет, что многие книги Самоката читают взрослые. А среди подростков сейчас тоже популярны вполне взрослые авторы — Сартр, Камю, Кафка, Оруэлл. Можно ли сказать, что граница между взрослой и детской литературой становится всё более зыбкой? Или она всегда такой была?

Ирина Балахонова: Любимые мной взрослые французские и английские детективы читать во многом гораздо легче, чем того же Кёйера или Турнье. Порой детские тексты требуют от читателя большей внутренней душевной работы, чем взрослые. Во взрослых книгах я вижу больше иронии, сарказма, интеллектуального вызова, а качественные детские книги ориентированы на личные переживания, на эмпатию, на переосмысление в себе глубинных внутренних травм. Здесь действуют другие механизмы диалога с читателем. При этом в литературе для детей и подростков никогда нет окончательного фиаско, а всегда есть надежда, что можно изменить жизнь к лучшему. Чего не скажешь о взрослых книгах. Я в 13-15 лет читала Цвейга, Камю, Фицджеральда, и мне казалось это важным, потому что хотелось поскорее попасть во взрослый мир. А как туда было попасть без книг? Что ты понимаешь в 13-15 лет, другой вопрос, но в этом возрасте лично я искала в литературе взрослые чувства. Когда становишься родителем, ты уже во взрослом мире, знаешь, как он функционирует, а какие-то важные этические вопросы, которые либо не замечались, либо сознательно отодвигались в долгий ящик, встают с удвоенной актуальностью. И тогда детская литература снова — лучший помощник.

Например, какие это могут быть вопросы?

Ирина Балахонова: Мне сейчас вспомнился роман Ульфа Старка «Пусть танцуют белые медведи». История о разводе, где все остались счастливы и никто не оказался виноват в чужом одиночестве. В ней главный герой — подросток, который после развода родителей живёт с мамой, в интеллектуальной семье с успешным отчимом. Его забирают туда, упрекая в безалаберности, в том, что он «идёт по стопам отца». Он сначала сопротивляется, а потом начинает хорошо учиться, у него со всеми налаживаются отношения. Но в итоге подросток возвращается к отцу-мяснику, медведю-увальню, самому дорогому для него человеку. Потому что мама без него проживёт, а вот папа — нет. То есть книга поднимает вопрос ответственности, в том числе за других людей, ведь и отец не тянет сына к себе, хотя безумно его любит. Оказывается, даже при такой драме, как развод, можно постараться щадить других, отнестись к другому бережно и уважительно.

Если абстрагироваться от кризиса, можете ли вы отметить какие-то изменения в детской литературе в России в последнее время? Два года назад были популярны социальные темы, что изменилось сейчас?

Ирина Балахонова: Социальные темы никуда не ушли, и наконец-то есть прекрасное разнообразие всего. Что касается новых тенденций, сегодня и в России, и в мире много внимания уделяется телу, законам его функционирования, психологии поведения. Вопросы тела практически кругом и в нон-фикшн, и в художественной литературе, как в «Саге о юном Сёльви» исландца Арнара Арнгримсона. Из российских авторов Нина Дашевская умеет обратить на тело внимание вскользь, через описание того, как зачастую меняется у героя восприятие себя. Это вполне в русской традиции, мне нравится, как Нина это умеет делать. А вообще, литература же не только «вещь в себе», она очень зависит от того, готово ли к ней общество. И меня по-настоящему радует, что наше общество всё более открыто и с интересом относится к острым темам, что утомительное ханжество, совершенно неоправданное в современных условиях доступа к информации, уступает место здоровому любопытству. Дело даже в более широкой тенденции — всем интересно не просто о теле, а о том, как человек функционирует, с кем взаимодействует, на что имеет право, о норме и «ненорме», о социальных законах.

А можете здесь тоже привести какой-то пример?

Ирина Балахонова: На этой неделе у нас уйдёт в печать роман Елены Клишиной «Спойлеры», где речь идёт о восприятии молодым человеком классической литературы. Там в центре сюжета сделка старшеклассника с учительницей — он читает все книги из летнего списка, а она ему ставит за это «автомат», чтобы он мог спокойно готовиться к профильным предметам по ЕГЭ. Старшеклассник бросается всё читать на каникулах и начинает комментировать в современном блогерском ключе каждый роман. Оказывается, что никто так на эти книги ещё не смотрел! (смеётся) И что это, если не попытка переоценить, на какое высказывание мы имеем право и какую ценность представляет то или иное произведение? Грубо говоря, вот вопрос, что такое норма и где норма.

Насколько я знаю, у «Самоката» есть и радостные новости, вы уже второй раз номинированы на лучшее детское издательство Европы Болонской ярмаркой. Расскажете, что это за ярмарка и за что даётся премия?

Ирина Балахонова: У нас в основном радостные новости и есть! Болонская детская книжная ярмарка — это, можно сказать, всемирная Мекка иллюстрированной литературы, она существует больше 50 лет. 15 лет назад мы на ней просто смотрели, кто номинирован, торопились приобрести права, хотя в России тогда книжки-картинки продавались с трудом. Но нам было важно продвигать это направление, потому что сегодня очень ценно уметь понимать и «читать» по-настоящему оригинальное визуальное высказывание. К тому же так хотелось оказаться в числе полноправных участников этого процесса! В России же была сильнейшая школа иллюстраторов сто лет назад — своя традиция, которую растеряли в 30-е годы. Мечтой «Самоката» было хотя бы отчасти её возродить. Наше издательство стало дружить с Британской школой дизайна, с факультетом ВШЭ. Впервые мы попали в номинанты благодаря Анастасии Архиповой — куратору детского русского стенда в Болонье, замечательному иллюстратору. Тогда внимание всего книжного мира обратила на себя «История старой квартиры» Анны Десницкой и Александры Литвиной. В конце прошлого года вышел «Транссиб» — сейчас мы как раз организовываем первое крупное совместное производство этой книги на четырёх языках. Для нас большая честь снова быть номинированными на звание «Лучшего издательства Европы», которое даётся прежде всего за профессионализм в работе с визуальным рядом. Но не только — важную роль играет и художественное качество каталога, и социальная значимость издаваемых текстов, и способность к инновации в целом.