Откуда берутся детские писатели? Рассказывает Лев Яковлев

Лев, расскажи, как начиналась «Чёрная курица»?

Лев Яковлев: 1990 год, прошлый век. Мои друзья Владимир Друк и Николай Ламм работают в журнале «Пионер». Вызывают меня как-то в редакцию и огорошивают предложением сделать сообщество молодых (хотя правильнее сказать — «новых») детских писателей. Я в это время готовил к выпуску в издательстве «Слово» (спасибо Оле Кучкиной!) альманах «Кукареку», который представлял всех нас.

 

Альманах "Кукареку" для детей и взрослых. Издательство "Слово". 1990 г.

Кто такие — все мы?

Лев Яковлев: Мы — те, кто познакомился к тому моменту на разных совещаниях и семинарах (за это спасибо комсомолу). Главный детский семинар проходил на улице Писемского в Москве, его вели Яков Аким и Сергей Иванов. Сам я попал туда случайно. В этот день тот, кого должны были обсуждать, не пришёл, и Яков Аким предложил мне как новенькому почитать своё. Я почитал — и участники семинара принялись меня радостно громить, вопя, что это никакая не детская литература, а чепуха, что так писать нельзя... (Я потом за тридцать лет не раз это слышал — как будто кто-то знает, как можно и как нельзя.) А Яков Аким вдруг сказал, что ему нравится и он даже готов предложить мою книжку в издательство. Я впервые увидел, что такое шок.

В итоге я задержался на этом семинаре, за что я очень благодарен его руководителям, потом попал на совещание, одно, другое, познакомился с ребятами, которые писали совсем другую литературу, не ту, которую можно, а «которую нельзя». В семинаре участвовали Марина Москвина, Борис Минаев, Лена Григорьева, Юра Нечипоренко, Марина Бородицкая, Таня Пономарева. Позже появились Тим Собакин, Андрей Усачёв. Это было единственное место, куда мог прийти новый детский писатель.

Перед одним из таких совещаний я предложил конкурс, чтобы привлечь детских писателей не только с нашего семинара. Так пришёл Олег Кургузов — мне передали его рукопись в последний день, и я мог её не учитывать, но прочитал два рассказа и понял, что необходимо и его взять. Так пришёл Сергей Седов — его привёл Володя Друк, и я об этом не раз рассказывал. Он снял на семинаре ботинки, и Иванов его выгнал, но никто не запомнил его имени, и я убедил Иванова взять его на совещание по рукописи, а потом уже понял, то это тот самый, без ботинок. Он потом и на совещании сидел без ботинок, и Иванов смирился. Да много кто пришёл. Леша Зайцев, например, потрясающий.

Анатолий Мороз, главный редактор журнала «Пионер» всегда тяготел к молодым писателям и печатал их частенько. И вот в его кабинете собрался весь нынешний цвет детской литературы. Идея — почему бы нам не создать общество непечатаемых писателей, якобы детских, которые пишут «как нельзя»?

 

Лев Яковлев

Почему «якобы»?

Лев Яковлев: Потому что мы писали и для детей, и для взрослых. Это очень важно. «Для взрослых и детей» — так позиционировал себя альманах «Кукареку», а потом и публикации «Чёрной курицы» в «Пионере». Не буду вдаваться в подробности, но почти всё, что было написано в XIX и начале ХХ века и считается сейчас детской классикой, было написано «двуадресно». Только так происходила и происходит настоящая литература. Анатолий Мороз отдал нам два номера, рискуя своим служебным положением. Ведь там были вещи пограничные, совсем не то, что требовалось в те консервативные времена. Смешно, остро, психологично, авторски, без специализированной нравственной нагрузки. Всё очень разное — но издательства не хотели это печатать. Незадолго до этого в издательстве «Детская литература» была просто уничтожена игровая поэзия Олега Григорьева и иже с ним. Генералы сверху в приказном порядке запретили печатать «эту ерунду». А ведь «эта ерунда» как раз и была для нас важна — это хармсовская традиция, которую продолжали и Серёжа Седов, и Андрей Усачёв, и Тим Собакин, и питерцы. И вообще, играть игрово и веселить весело запрещалось.

Были и серьёзные вещи. Светлана Винокурова писала сложные психологические повести. Таня Пономарёва тоже. У Саши Торопцева была серия очень жестких домодедовских рассказов. Юра Нечипоренко писал о себе, и такого ребёнка-героя до него не было. Все это, увы, оставалось за гранью публикуемой тогда детской литературы. Сейчас трудно представить, но поверьте — нас вышвыривали, по сути дела, убивали. И вот появилась возможность объединиться, поддерживать друг друга и знать, что мы вместе. Что мы и сделали — и чувствовали себя замечательно. Возникла идея прийти к Ролану Быкову. Это появление в кабинете Ролана Антоновича можно считать официальным началом редакционно-издательского центра «Чёрная курица». Ну и альманах «Кукареку», который я составил с Юрой Нечипоренко.

В «Кукареку» я решил поместить всех вместе: нас и классиков, которые нам были близки (и многие из которых, кстати, нам помогали). Они мало что могли сделать в плане издания, но вели семинары, встречались с нами, помогали совершенствоваться. Успенский создал потом свой семинар при издательстве «Малыш». Коваль — свой, при «Мурзилке». Но официально никто нас замечать по-прежнему не хотел. Мы были «неправильные», а значит, лишние на их празднике.

 

Журнал "Веселые картинки", посвященный "Черной курице", март 1993 г.

Откуда взялось название «Чёрная курица»?

Лев Яковлев: Сначала Друк и Ламм предложили назвать объединение «Кукареку», как и мой альманах. Но мне показалось, что «Чёрная курица» звучит лучше. Возникала литературная ассоциация с Погорельским, мы были подземными жителями для официальной литературы. Это идея критика Лолы Звонаревой, нашей сестры-мамы.

Получается, вы собрались вместе, потому что вас не печатали — то есть это была вынужденная ситуация. А нужны ли писателям объединения, встречи, семинары, если у них нет проблем пробиться, заявить о себе? Ведь литература — это не коллективный труд, здесь каждый работает один и сам за себя.

Лев Яковлев: Пока нас не печатают, мы объединены обидой и уверенностью в том, что это несправедливо. В это время встречаться обязательно, чтобы знать, что мы есть, мы рядом. Кроме того, «Чёрная курица» была объединением очень талантливых людей. Других туда не принимали, и добротных тоже. Я поссорился по этому поводу со многими. Никто из нас не приводил неталантливых, тех, кто похож на кого-то, кто знает «как надо». Мы договорились об этом с самого начала: друг, не друг — не важно. Обид было море. Но эти обиды меня, например, не трогают. Я даже писал злые статьи о «добротном» графоманстве в детской литературе — невзирая на имена.

В какой-то момент кто-то из нас стал хорошо печататься, нашёл свою издательскую нишу. Это естественно — обаяние, энергичность, стечение обстоятельств… У каждого своё. Они по-прежнему проводили с нами детские утренники — например, в ЦДЛ, но уже занимались исключительно своей карьерой. У кого-то из нас не сложилось — и они исчезли с горизонта. Так и должно было произойти.

А писать, естественно, можно только поодиночке. Но то, что существовала «Чёрная курица», куда можно прийти, предложить своего художника, своего талантливого друга, — это было важно для всех нас. А такие возможности появились. Например, журнал «Вовочка», где можно было печатать всех, потому что это был мой личный журнал. Его издавал «Эгмонт», но Лев Елин дал мне полный карт-бланш. Там печатались буквально все, кто впоследствии стал классиком. Это был журнал на грани юмора и литературы — смешные, забавные и очень талантливые маленькие вещички. Я их теперь называю — «мелкие шедевры»

То, что мы были вместе и говорили друг другу «ты хорош», — это было очень важно. А публикации, конечно, помогали. Я сделал несколько коллективных сборников и несколько авторских книг. Некоторые стали событием. Книга Олега Кургузова «Солнце на потолке» (издательство «Белый Город») получила международную премию Януша Корчака, которую до него из отечественных авторов получали только Михалков, Железников и Лиханов. Мы получали много премий на ярмарках и т.д.

Но деньги зарабатывать приходилось в основном энциклопедиями, которые тоже писали и редактировали наши. Мы начали создавать собственные российские энциклопедии в то время, когда царствовали только лицензионные; у нас были хорошие макеты, хороший дизайн, хорошие идеи. Издательства АСТ и Росмэн выпустили много наших успешных книг на разные темы.

А главное — магия места! Чистопрудный бульвар, дом 12А, фонд Ролана Быкова! Целая комната, куда можно приходить, читать друг друга, петь песни, устраивать праздники... Там можно было придумывать телепередачи — и некоторые из них выходили в эфир. Это было единственное место для новых авторов. На первом этапе это было очень важно. (Не забудем революционные замечательные детские журналы «Трамвай», «Кукумбер» и «Куча мала».)

Издательства начали отзываться — не то чтобы очень активно: они понимали, что рискуют, поскольку не факт, что они продадут эти странные книжки. Но тут уже была моя задача — убедить, что это будет продаваться. Иногда так и случалось. Я придумывал «продажные» идеи, названия, темы, макеты, чтобы издательство могло не прогореть. Приходилось идти на уступки.

Например, успешная энциклопедия «Почемучка» в АСТ. Я её придумал так: один разворот — какое-нибудь чудо света с эффектными фотографиями, на другом клёвые произведения новых авторов с вопросами и заданиями для детей и рисунками Андрея Мартынова. Дальше разворот Григория Остера — писателя, которого уже знают. То есть «Почемучка» — это и энциклопедия, и ответы на вопросы, и сборник новой детской литературы.

Это проекты, которыми я горжусь: «Почемучка», серия «Веселые истории веселых писателей» издательства «Белый город», серия издательства «Махаон» «Новые сказки, новые стихи, новые истории», разрозненные тематические сборники. И, конечно, журнал «Вовочка», который просуществовал пять лет и издавался огромными тиражами — и 40, и 50 тысяч. Много чего получилось, короче. С нами были и стильные новые художники: Юлия Гукова, Вадик Меджибовский, Андрей Бондаренко, Володя Буркин, Андрей Мартынов. Никаких «пупсиков» у нас не было в помине, поэтому тяжело было эти книги пробивать. Но как только они появлялись, они сразу становились заметным явлением для людей понимающих.

Конечно, появлялись писатели, не имеющие отношение к «Чёрной курице», талантливые, со своим стилем. На нас свет клином не сошелся. У каждого своя орбита.

Сейчас ничего подобного «Чёрной курице» не существует?

Лев Яковлев: Так сказать нельзя. Есть Форум молодых писателей Сергея Филатова при Фонде социально-экономических и интеллектуальных программ. Там проходят семинары журналов — «Нового мира», «Знамени», «Октября», других… Я был недавно там, вёл мастер-класс от журнала «Юность» вместе с Игорем Михайловым. Интересные ребята, но — пусть не обижаются — не слишком профессиональные по большей части. И есть там отличный детский семинар, его ведут Валерий Воскобойников и Марина Бородицкая. До этого Марина Москвина и Марина Бородицкая, кстати, вели в ЦДЛ студию «Зелёная груша». Оттуда вышло несколько писателей, которые сейчас активно печатаются.

Далее, есть три-четыре конкурса детской литературы (я знаю не все). Они присуждают премии, рекомендуют книги к публикации, издательства к этим рекомендациям прислушиваются. Вокруг этих конкурсов образуется своя компания. Это и хорошо и плохо. Новеньким туда трудно пробиться. Я это знаю, потому что некоторые авторы показывают мне свои произведения, иногда очень перспективные. Но в финалах я их почему-то не вижу. Видимо, организаторов конкурсов они чем-то не устраивают, может, тем, что они пишут «не так, как надо». И всё-таки они есть, и теперь всё будет зависеть от их упорства и совершенствования. Посмотрим, какое у них дыхание — короткое или это путь вверх, к своему стилю, к своей литературе. Процесс не может остановиться, новые таланты будут появляться каждый год.

Но, что бы кто ни говорил, ничего подобного тому качественному и авторскому уровню, который был в «Чёрной Курице», я не наблюдаю. Вот так.

Почему «Черная курица» закончилась?

Лев Яковлев: Ее разгромили в 2008 году (если не ошибаюсь) вместе с фондом Ролана Быкова. Фонд называется всё так же, но это фикция. Мы приехали — ручки отвинчены, внутри люди с автоматами. Еле вывезли какое-то количество техники и оригиналов. В коридорах — разбросанные бумаги, канцелярия, книги… Ужас! Лучше не вспоминать.

Но к этому моменту я почувствовал, что мы всё менее интересны для издательств. Они стали создавать свои редакции, им это было удобнее, всё рядом. Мне в двух крупных издательствах предложили стать главным редактором, но не для того мы восемнадцать лет назад начинали «Чёрную курицу». Нам ещё заказывали энциклопедии, но с художественной литературой становилось всё труднее.

Это была чудесная эпоха для «Чёрной курицы» — целых 18 лет. Но она не могла продолжаться вечно. Всё меняется. 18 лет — огромный срок, и он в 2008 году истёк. Не будем плакать, а будем творить сами и искать новые таланты, у кого есть такая охота.

 

На групповом фото: "Начало Черной курицы". Верхний ряд, слева направо: Лола Звонарева, Юрий Нечипоренко, Андрей Максимов, Валентин Берестов, Борис Минаев, Олег Шишкин;

В нижнем ряду, слева направо: Владислав Отрошенко, Лев Яковлев, Леонид Яхнин, Ася Друянова, Ольга Стацевич.

И что было дальше? Лично для тебя?

Лев Яковлев: Я обратился к музыкальной драматургии, которая дала мне возможность выжить. А кое-кто — например, мой любимый друг и учитель Юра Кушак — считали, что я в драматургии нашёл себя. Тогда спектакль «Повелитель мух» в театре Сац получил серьёзную премию (Правительства РФ), меня стали приглашать другие театры. Я научился делать то, чего никто не делал: настоящие (хоть и театральные) стихи, острая динамичная драматургия, сценичные диалоги, «авторское» прочтение классики, и это всё вместе. Нескромно, конечно, но что поделаешь… Поставлено около 20 спектаклей в разных театрах — это мюзиклы и оперы, их смотрят, о них говорят, им дают премии, их любят актёры. Будут и новые премьеры.

Сам ты кем себя считаешь — писателем, издателем, организатором, драматургом?

Лев Яковлев: Без меня «Чёрной курицы» в том виде, в каком она существовала, не было бы. Но, с другой стороны, все силы уходили на то, чтобы сохранить «Чёрную курицу», и, к сожалению, это остановило мою писательскую карьеру. Я перестал писать и издаваться. Как детский писатель я неизвестен. А ведь мои стихи когда-то вместе со мной читали целые залы. Моим книжкам 20-30 лет, новых нет, кроме одной, изданной небольшим тиражом. Сегодня я драматург. И еще я стал своего рода тренером детей-писателей — именно среди них я нашёл новых, возможно, уникальных авторов и, возможно, детских.

Вот это очень интересно.

Лев Яковлев: Лаборатория по работе с одарёнными детьми при ЦГДБ им. Гайдара, которой я руковожу вместе с Виталием Капланом и Татьяной Рудишиной, — это примерно 30 человек от 10 до 16 лет. Когда они пришли, им было от 7 до 12. Многие из них пишут уже очень уверенно, я их печатаю в Фейсбуке и Вконтакте, выступаю с ними на радио «Эхо Москвы» и на других радиоканалах. Они завоевывают премии, сейчас довольно много детских конкурсов. Надеюсь, кто-то из них свяжет жизнь с литературой. Это совершенно новое поколение. Нетривиальные жанры, темы, сюжеты. Когда я их печатаю, наши известные писатели восхищаются. Какая-то женщина написала: «Я прочитала этот рассказик, и весь день хожу в хорошем настроении». Дети светлые, оптимистичные, хотя очень острые. Про школу они порой пишут травматические тексты. Пишут жёстко, но смешно.

Конечно, повесть — это им не по силам и не по умению. Наша лаборатория нацелена на жанр короткого рассказа, стихотворения. Но в этом жанре всё бывает жестче, глубже, острее, талантливее, чем в больших повестях профессиональных писателей. Их динамика, их юмор, их свобода — что-то уникальное. Даже в «Чёрной Курице» такого не было. С другой стороны, есть и лирические и милые тексты, соответствующие характеру ребёнка. Вот это главное и это я стремлюсь в них поддержать — пишите так, как душа просит. Не надо быть на кого-то похожим, даже если этот кто-то вам нравится. Посмотрим, может выйти толк.

Далеко не все родители понимают и ценят острую, как ты её называешь, детскую литературу. А поскольку родители всё же выбирают книги для детей, то их дети так и не узнают авторов «Чёрной курицы», других интересных писателей и, в частности, тех, которые вырастут из твоих учеников. Вопрос — для кого такая литература пишется?

Что происходит с родителями, когда они читают такую литературу? В зависимости от того, какие они и какими они хотят воспитать своих детей, они либо берут её в обиход, либо отвергают. И возвращаются к Михалкову, к Барто, к Маршаку, к классическим реалистическим книжкам, к советской морально выдержанной — прекрасной! — детской литературе. Это неудивительно, многие хотели бы вернуться в советскую действительность и, соответственно, в советскую детскую литературу. Но интеллектуальная элита — элита России — может вырасти только на острой, новой, глубокой, философской, если хотите, современной литературе. Многие наши ученики умеют и, я надеюсь, будут делать такую литературу.

 

Интервью взяла Ирина Меркина