Наталья Ломыкина: Задача — помогать читателю

Книжный обозреватель Наталья Ломыкина о романах Young Adult и современной критике детской литературы.

Какой опыт Астрид Линдгрен особенно актуален сегодня? Зачем «взрослеют» независимые детские издательства и в чём особенности рецензий на книги для подростков? Разбираемся в разговоре с обозревателем и радиоведущей Натальей Ломыкиной.

Наталья Ломыкина

Наталья Юрьевна, иногда вас, как и многих, кто пишет о книгах, представляют литературным критиком, а иногда литературным обозревателем. На ваш взгляд, есть ли здесь разница и в чём она заключается?

Наталья Ломыкина: Для меня разница всё же есть. Я отношусь к чёткости формулировок довольно трепетно и сама предпочитаю называться литературным обозревателем, поскольку получила диплом журналиста на кафедре телевидения, а на кафедре литературно-художественной критики не училась. Критик — особая профессия. Более того, я согласна с нашим коллегой Львом Данилкиным, который настаивал, чтобы его называли книжным, а не литературным обозревателем, потому что именно критики рассматривают литературный процесс и литературу как систему. Интерес же обозревателя — конкретный роман, написанный автором, роман как объект искусства в разных своих проявлениях.

Когда мы говорим о конкретных книгах, то часто затрагиваем и литературный процесс в целом, например, делаем отсылки к другим произведениям…

Наталья Ломыкина: Безусловно, просто в этом я не претендую на исчерпывающий анализ. Я считаю, что критик берёт на себя больше ответственности — он даёт экспертную оценку не книге, а литературному процессу. Как обозреватель я с себя эту ответственность снимаю.

Есть мнение, что сейчас очень мало критики детской литературы, как таковых институтов её освещения тоже почти нет. Что вы думаете по этому поводу?

Наталья Ломыкина: Я согласна. Институтов нет в первую очередь потому, что нет площадок. Мы пишем о детской литературе скорее по остаточному принципу. Трудно найти место, где можно профессионально обсудить книгу, которая тебя зацепила. Можно предложить поговорить о ней на фестивале, на ярмарке, написать о ней, если есть куда. Я в своей еженедельной радиопрограмме стараюсь соблюдать баланс, чтобы на три программы о взрослой литературе приходилась одна о детской. Но это моя собственная инициатива. Чаще всего произведения для детей и подростков становятся предметом разговора в соцсетях, а о полноценном институте критики говорить не приходится. У нас нет такого количества региональных СМИ, толстых еженедельных газет, как, например, в Соединённых Штатах, где из шестидесяти восьми полос — восемь про детскую литературу. У нас почти не говорят о ней системно, регулярно и с должной долей экспертности. Сейчас площадки для этого постепенно создают сами издательства. Их сайты мало-помалу превращаются в медиа, посвящённые книгам, что я горячо приветствую.

На ваш взгляд, критика детской литературы должна отличаться от критики взрослой? Если да, то чем? Должна ли она больше учитывать психологию аудитории?

Наталья Ломыкина: Пожалуй, это зависит от возраста аудитории, на которую текст рецензии рассчитан. Потому что рецензии на книги для дошкольников пишутся для родителей, то есть для взрослых. Статьи о литературе для подростков уже двигаются в сторону разговора непосредственно с читателем книги. Понятно, что чем старше возраст, тем больше стирается граница между взрослой и детской литературой. Но и с подростками всё равно сохраняется дистанция читательского опыта. То есть нужно учитывать, что в этот момент человек прошёл и знает, на что он опирается. У взрослого читателя общий фон знаний и опыта всё же больше, поэтому возможности для выстраивания ассоциативных связей в тексте рецензии тоже увеличиваются. В остальном, мне кажется, разницы особой нет.

Отличается ли сама по себе оценка взрослой книги и детской с точки зрения обозревателя, критика? То есть, например «хороший язык» во взрослой книге, останется ли он «хорошим языком» в детской или там появятся иные критерии?

Наталья Ломыкина: Опять же зависит от возраста. Если мы говорим о дошкольной литературе, в ней, конечно, нужен ясный синтаксис, простые и вместе с тем понятные слова. Это то, чем в совершенстве владеют скандинавы — доступно говорить о привычных вещах, чтобы они не выглядели обыденными, а стали интересными. Ребёнок ведь так и познаёт мир. Он изначально не знает, что стул — привычная вещь, и учится на него садиться, переворачивать его. То же самое с языком детской книги, который для нас простой, а для начинающего читателя даже обычная инверсия, когда главное слово вдруг помещается в конец предложения — целое открытие. Здесь важно чувствовать, как устроено детское сознание, как устроено языковое сознание, и мы это оцениваем.

А в случае с подростками?

Наталья Ломыкина: Тут многое зависит от жанра. Если в книге необычные миры, фантастическая история, в ней может быть органичен экспериментальный язык. Жадные до впечатлений подростки далеко не всегда отличаются требовательным вкусом, но задача критика не говорить, хороший язык или плохой, а показывать достоинства или недостатки той или иной манеры письма. Например, есть язык примитивных любовных романов, до которых девочки дорвались в четырнадцать, где им всё нравится: синеглазые брюнеты и красивые женщины, как на подбор одинаковые. Само собой, стоит намекнуть, что этот мелодраматический шаблон не является верхом литературного мастерства. Провести ненавязчивый, спрятанный между строк ликбез. Но наша главная задача — помочь подростку понять, что же ему так понравилось. Почему ему было так легко, или так сложно, или так необычно читать книгу?

У вас в конце лета вышла большая статья об Астрид Линдгрен с неожиданной стороны — как об издателе. Статья была приурочена к выходу книги «Неизвестная Астрид Линдгрен». В итоге, как вы думаете, чему издательский опыт писательницы, её вклад в развитие детского книжного рынка в Швеции, может научить нас сейчас в России?

Наталья Ломыкина: Мне кажется, эта книга полезна издателю, так как Астрид Линдгрен и здесь оказалась новатором. Текст «Неизвестной Астрид Линдгрен» основан на письмах и дневниках, он очень личный, потому что она не любила говорить о своей издательской деятельности на публике и в интервью выступала как писатель. В письмах же свою работу Астрид обсуждала. Пожалуй, у неё был именно бизнес-подход к книгоизданию. Она понимала, что нужно аудитории, понимала, как этого добиться и какая коммуникация должна быть между издателем и читателем. Она ратовала за то, чтобы наполнить массмаркет качественной литературой. Астрид Линдгрен подчёркивала, что необходимы большие тиражи детских книг, и на самом деле этот рецепт ведь сработал у нас в Советском Союзе… Почему сейчас родители определённого поколения приходят в магазин за одним и тем же? Не только потому, что в их детстве был ограниченный выбор книг. Ещё и потому, что детских книг из этого ограниченного списка выпускалось много, ими были забиты библиотеки, школы. Крапивин, Бажов, Чуковский — все их читали, потому что их тома лежали на каждой полке. Астрид как раз ратовала за такой подход.

Вы не так давно были на фестивале «ЛитераТула» и участвовали в круглом столе, посвящённом литературе для «молодых взрослых», Young Adult. Почему, как вам кажется, последнее время детские издательства открывают свои серии таких книг? Это само направление стало популярным или издатели хотят расширять аудиторию?

Наталья Ломыкина: Просто есть запрос. Наши независимые детские издательства, к счастью, довольно давно на рынке, и те дети, которые приходили с мамами за книжками-картинками, выросли. У них сформирован вкус, они привыкли к качественной литературе для средних школьников. Теперь они уже старшие школьники или студенты, которые ищут такие же качественные романы, но для себя сегодняшних. Они говорят: «Мы не хотим читать “Сумерки”, мы хотим читать Марию Парр, но для взрослых. Есть у вас Мария Парр для взрослых?» Мне кажется, это почувствовали издатели, что очень радует. Ни «Поляндрия», ни «Клевер», ни «Самокат» не бросают детское направление. Плюс, Young Adult сближает родителей и детей, потому что книги в этом жанре можно читать по очереди и обсуждать. Романы для подростков на самом деле тоже можно, но родители часто об этом забывают, и зря. А с Young Adult интересы естественным образом совпадают. Само собой, такое совместное чтение имеет терапевтическую ценность, когда сокращается дистанция родителя с ребёнком, и близкие люди разделяют увлечение.

Young Adult — это просто современные романы взросления, книги с молодым героем или что-то еще?

Наталья Ломыкина: На той же «ЛитераТуле» я разговаривала с Анной Козловой о её романе «Рюрик» и о том, рекомендовать ли книги современных российских авторов подросткам. «Рюрик» — роман о семнадцатилетней девушке Марте, текст с молодым главным героем. Young Adult ли это? Нет. При этом сама Анна Козлова сказала, что для неё Достоевский — Young Adult. И ведь правда — чёрно-белый мир Достоевского, мятеж его героев, их мучения и размышления о смысле жизни созвучны тому, что переживает подросток, когда ищет ответы на вечные вопросы. Так что тут не может быть чёткого ответа. На мой взгляд, Young Adult не то чтобы роман взросления, но роман, читая который, ты тоже немного взрослеешь. Подключаешься к чужому опыту и проживаешь его с точки зрения взрослеющего.

Конечно, под конец ещё хочется спросить у вас, какие из последних детских или подростковых книг вам особенно запомнились и понравились больше всего?

Наталья Ломыкина: Недавно у Поляндрии вышел роман «Особое мясо». Это как раз Young Adult — утопия об обществе, где не хватает животного белка. А люди — источник животного белка… Больше пока не скажу, но тема в ней скандальная, жёсткая. Недавно я прочла книгу Бетти Смит «Милочка Мэгги». Она только готовится к выходу, но у Бетти Смит есть другой замечательный роман — «Дерево растёт в Бруклине». Он адресован широкой аудитории, хотя главной героине одиннадцать лет. На первый взгляд это довольно простая история о девочке по имени Фрэнси Нолан, которая любит читать и хочет стать писательницей. Она живёт в Америке в начале XX века, когда ещё почти никому ничего нельзя. Там есть и взросление девочки, и условное взросление общества, показано, как появляется всё, что сейчас на слуху — демократия, равноправие, свободы. Плюс, книга прекрасно написана — в ней точный образный язык. Я с удивлением узнала, что американские солдаты любили брать «Дерево растёт в Бруклине» с собой на войну. На первый взгляд — что может быть противоречивее, чем текст об одиннадцатилетней девочке, мечтающей писать книги, и армия? Но роман оказался духоподъёмным для военных, хотя ничего особенного там не происходит. Он тонко демонстрирует нам вневозрастную историю о мечте. И мне кажется, выдающаяся литература в целом, будь она для подростков, или Young Adult, или для взрослых — всегда затрагивает универсальные темы, актуальные в любой возрастной категории.