Лев Яковлев. Встречайте — настоящее!

Когда меня пригласили на онлайн-встречу Лаборатории детей-писателей при библиотеке имени Гайдара, я подумала, что это будет необременительная и весёлая игра. Но ведущий Лаборатории Лев Яковлев быстро развеял мои заблуждения:

— Мы не играем, у нас другой подход. Игра — дело хорошее, но она не рождает автора. В игре всегда есть правила, поэтому в ней каждый старается быть как все. А мы хотим выявить в писателе то, что отличает его от других.

Так я получила первый урок: в сочетании «дети-писатели» главное слово — «писатели», а не «дети». А встреча оказалась серьёзным четырёхчасовым обсуждением необычных и очень талантливых текстов, которые, на мой взгляд, были хороши как есть и в доработке не нуждались. Но участники Лаборатории и её руководители — писатели Лев Яковлев и Виталий Каплан, главный библиотекарь «Гайдаровки» Татьяна Рудишина — считают иначе.

 

Лев Яковлев

Лев Яковлев: У нас нет поблажек для ребят. Они должны быть профессионалами с самого начала. И они уже профессионалы.

Юные авторы воспринимают критику как должное и тут же, в прямом эфире, исправляют и переписывают свои рассказы. Порой без особой радости — ведь написанное рождено вдохновением, выстрадано, вычитано на предмет ошибок, похвалено мамой и просто нравится тебе самому. И всё же… Как сказала Татьяна Рудишина, у многих уже выработался «внутренний Лев Григорьевич (Яковлев — И.М.)». Поэтому, если можно сделать текст лучше, все внесут свой вклад — и автор, и его коллеги. Если вы гость Лаборатории или дедушка, который говорит по телефону за кадром, вас тоже попросят высказаться.

Обсуждаем рассказ Марка Ферапонтова.
Лев Яковлев: Смысл твоего рассказа ясен, но он очень простой. Что нужно добавить, чтобы это было смешно? Полина, как по-твоему?
Полина Ремизова: Э-э… Что подумала корова?
Кай Чередниченко: А пусть телёнок говорит: ой, поезд!
Автор (недовольно): Это не телёнок, это корова. Телёнок у неё дома.
Лев Яковлев: Подумай, как сказал бы ту же самую фразу деревенский пастух. У тебя она звучит скучно.
Дедушка Автора: Ой, нет, Марик, я не знаю… Давай сам!
Лев Яковлев: Смотри, ты написал этюд, а мы из него сделали сценку. Чего ещё не хватает?

И вот финальная версия рассказа:

Марк Ферапонтов

Поезд Москва—Ульяновск

Как-то раз Мария Михайловна с семилетним сыном Димкой поехала к маме в Ульяновск. И Димка вышел посмотреть в окно в коридор вагона и увидел корову. Дима крикнул:
— Смотрите, корова!

И тут как по команде из купе с криком «Корова!» вылетели дети от трёх до семи лет и стали толкаться у окон. Один мальчик сказал: «А я думал, они чёрно-белые». А другая девочка ответила: «А я думала, что они не пасутся возле поездов». А серьёзный Тимофей Григорьевич, который пас эту корову, очень порадовался. Хороша у него Бурёнка! Рыжая! Молочная! А корова подумала: «Какая огромная железная гусеница и зачем она съела столько детей?»

И Марк, и Кай, и Полина, и другие участники Лаборатории — авторы книги «Ребята о зверятах. Новые сказки и стихи новых писателей», недавно вышедшей в издательстве «Октопус». Это уже вторая книга новых писателей. Первая называется «Снеговики и Новый год», её выпустил тот же «Октопус» год назад.

Сборник «Ребята о зверятах» состоит из маленьких рассказов и стихов о животных — разноцветных, ядовитых, летающих. Такими их видит Даниил Мануйлов, который сам хочет быть простым котом, не летающим и не ядовитым. У одних авторов зверята вполне реальные, у других — сказочные или придуманные. Впрочем, разница здесь весьма относительная. Если сообщить воспитательнице просто так, от нечего делать, что мама принесла домой сову, то потом надо решать, как быть с совятами. Их придётся, конечно, выпустить, и через много лет на даче ты будешь по ночам слушать их крики. Этот рассказ Марии Умановской «Лютая обманщица» — мой любимый. Спасибо, Маша! Я тоже слышу твоих совят…

А ещё в книге живёт мышь, которая хочет замуж, улитки Саши (их много, но у всех одинаковые имена), ещё одна мышь, добывшая долгожданное лекарство от коронавируса, летающая свинка и розовые хрюшки (нет, они не родственники), и целая компания непохожих друг на друга ежей. Кенгуру разрисовывает саванну зелёной краской, прожорливые крысы делят человека на ноль, а уж что вытворяет курочка Ряба, вы в жизни не догадаетесь…

Все эти истории такие лёгкие и простые, что кажется — они сочинялись по дороге из школы или на скучном уроке; их рассказывали маме, пока она готовит обед, или дедушке, чтобы не спрашивал об оценках. И как-то сразу очевидно, что такое не мог написать взрослый писатель. Ну разве что он очень, очень постарался «быть как ребёнок». А этим детям (простите — писателям) не нужно стараться. Они думают и пишут в том же ритме, в котором живут их сверстники, говорят на том же языке, им приходят в голову те же мысли. Поэтому дети-читатели их так хорошо понимают. Например, Лев Григорьевич уверяет, что его внук порой признаёт далеко не всех классиков детской литературы, а вот книги участников Лаборатории слушает с большим удовольствием. Послушает-послушает, да как начнёт сочинять…

 

Во сне летаешь
Высоко над землёю…
Лёжа на земле.

Ваня Халфин

 

Юра Тимонин критику не очень любит. А достаётся ему изрядно — за то, что его тексты слишком репортажные. «Это правильные мысли, как в стенгазете. Но мы не видим здесь тебя».

Юра Тимонин (защищаясь): Но так оно и было. Это жизнь.

Лев Яковлев (безжалостно): Сейчас нет жизни, сейчас есть литература.

Татьяна Рудишина: Юра, смотри, какую замечательную историю рассказал Даня про перчатки на резиночке. Это как раз для твоего текста.

Но Юра не хочет Данину резиночку, он хочет своё. Они все хотят писать своё, не подражая никому, даже друг другу. И если ты уверен, что это — твоё и настоящее, то тебя не переубедит никакой Лев Григорьевич, ни внутренний, ни внешний.

Лев Яковлев: Иногда я думаю, что я не прав, когда Юру критикую. Пусть он пишет как пишет, и из этого получится что-то особенное, то, что может только он. Во время карантина он наблюдал за природой и писал о том, как изменились птицы, насекомые и животные. Никто этого не заметил, кроме Юры.

 

Май скатился в ноги
Завершена учеба
Каникулы лета

Илья Еремин

 

Если дети чем-то всерьёз, по-взрослому, увлечены, сразу возникает опасение, не отнимают ли у них детство. Но участники Лаборатории совсем не показались мне маленькими старичками. Это обычные школьники, они капризничают, обижаются, ленятся, но помнят, что они профессионалы, и в конце концов оказываются сильнее своих капризов, обид и лени. Сейчас им очень не хватает докарантинных встреч вживую, где было настоящее общение и чай с конфетами. Особенно грустно без конфет.

Многие ребята собираются так или иначе связать свою жизнь с литературой, стать писателями или переводчиками. У лаборатории уже есть первые выпускники, поступившие в Литературный институт, на филфак МГУ, на переводческое отделение иняза.

Лев Яковлев: Некоторые ребята уже сейчас пишут в жанре миниатюры не хуже взрослых, а кое в чём их превосходят — они точнее «попадают» и в детей-читателей, и их родителей. Это новейшие детские писатели. Мы не знаем, что дальше с ними будет. Но никто, кроме них, не может так написать.

Татьяна Рудишина смотрит на вещи не так радужно:
— Пока они маленькие, кругом сплошные восторги, потому что их не принимают всерьёз. Потом, во взрослой жизни всё будет гораздо сложнее. Мы-то с вами знаем…

Верно, но сложности неизбежны в любом профессиональном сообществе, в любом деле. Зато эти ребята с детства знают, что у них за спиной надежный тыл — друзья, учителя, родители…

Родители не внушают детям, что лучше выучиться на программиста или продакт-менеджера, чем «торговать пером». Когда встречи проходили в библиотеке, родители тоже в них участвовали, да и сейчас они часто появляются на обсуждениях в зуме. Тут, не знаю, как вы, а я позавидовала ребятам из Лаборатории, потому что в моём детстве было по-другому — сначала уроки, потом рассказы и стихи.

 

Когда один,
Не чувствуешь,
Ни дружбы, ни любви.

Полина Ремизова

 

Лев Яковлев: Я учу их, потому что мне самому это интересно. Я вообще не читаю то, что мне неинтересно.

Льва Григорьевича можно не только заинтересовать, но и напугать. На нашем занятии это удалось Каю Чередниченко. Когда Кай закончил читать, наступила тишина, в которой Лев Григорьевич произнёс:
— Страшно.
— Добро пожаловать во взрослую литературу, — поддел его Виталий Каплан.
Потом все немного поспорили, страшный ли у Кая рассказ или, наоборот, оптимистичный, но не пришли к единому мнению. Так что судите сами:

Кай Чередниченко
Старый год
Наступил старый год. На улице валялись сугробы, шла метель.
Через месяц снег улетел на небо, осталась голая холодная земля и голые деревья.
Из кучи грязи вылезли листья и зацепились за деревья. Они были жёлтые и красные, но вскоре зазеленели.
Из земли, точно копья, взлетали струи дождя. Земля становилась всё суше.
Листья прятались в ветки, а трава в землю. Река вошла в берега, а потом покрылась льдом и замёрзла.
На улице валялись сугробы, шла метель.
Наступил Новый год.
Дед Мороз забирал подарки.

Сначала я хотела пафосно назвать этот материал «Встреча с будущим». Но нет — будущее будет другим, в нём появятся новые дети-писатели. А эти ребята есть сейчас, они — наше настоящее. Встречайте!

 

На белом снегу
Оранжевый мандарин.
Плачь, злая зима.

Маша Умановская

 

Ирина МЕРКИНА