ИГОРЬ МАЛЫШЕВ: Я ПИШУ ДЛЯ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ, НЕ ДЕЛАЯ РАЗЛИЧИЯ

В середине февраля в издательстве «ЭКСМО» вышла новая книга номинанта премии «Большая книга» Игоря Малышева. Роман «Театральная сказка» предназначен как для детской (точнее, подростковой), так и для взрослой читательской аудитории, что в наше время встречается нечасто. О том, легко ли писать сразу и для детей и для взрослых, а также о вдохновении, театре, музыке и некоторых московских памятниках с автором поговорила Анна Матвеева.

Игорь Малышев

Игорь, всё-таки «Театральная сказка» — в первую очередь книга для детей или для взрослых?

Игорь Малышев: С этой книгой, как и со многими предыдущими («Дом», «Маяк», «Там, откуда облака»), мне «повезло» попасть в щель между жанрами. Судя по отзывам, мои книги одинаково охотно читают и взрослые и дети. А вот что касается критики, тут всё сложно. Критикам детской литературы я часто кажусь слишком взрослым, а специализирующимся на взрослой литературе — каким-то детским. Так и живу в этой неуютной щели, как некое насекомое вроде сверчка.

Что лично для вас значит театр? Вам, как и вашим персонажам, тоже хотелось бы проникнуть на ту стороны сцены и стать актёром?

Игорь Малышев: Театр — это загадка, целый мистический мир, в котором возможно абсолютно всё. Приходишь, садишься в кресло, начинается спектакль и всё, нет тебя. Тебя куда-то уносит, в какие-то небывалые миры, вселенные, где действуют совершенно иные законы. Умом-то понимаешь, что актёры — такие же люди и в обычной жизни озабочены ровно теми же проблемами, что и ты: безденежьем, здоровьем, детьми. Понимаешь, что декорации фанерные и, толкни их чуть сильнее, развалятся, как карточный домик. Что на актёрах — обычная одежда из тканей, сделанных на фабриках в Турции или Китае. А вот, поди ж ты, гаснет в зале свет, и начинается чистая магия, Дионисово таинство. Я хотел стать актёром, было дело. Некоторое время даже играл в любительском театре, но быстро понял, что с моим характером интроверта заблистать тут не получится. Однако мою любовь к театру это не только не убило, а скорее даже усилило. Уверен, что настоящий актёр во время спектакля играет не только здесь, на сцене из струганых досок, но и действует в ещё какой-то другой, совершенно иной реальности, отголоски, тени, запахи которой он и приносит зрителям.

Важное место в романе отведено скульптурной группе Михаила Шемякина в Репинском сквере возле Болотной площади «Дети — жертвы пороков взрослых». Именно она вдохновила вас на сочинение этой книги? Не считаете ли вы этот памятник жутковатым?

Игорь Малышев: Нет, вдохновил меня не памятник, а бой напольных часов, шуршание занавеса и скрип открывающейся в стволе бутафорского дерева двери. Сложный коктейль из звуков, запахов, предчувствий. Памятники же пришлись как-то очень впору этой истории. А скульптурная группа, вы правы, производит жуткое впечатление. Когда я впервые увидел её, кожей почувствовал прикосновение инфернального ужаса. Понимайте это, как хотите. Кстати, я говорил с москвичами (Игорь живёт в Ногинске, в Подмосковье — прим. авт.) и с удивлением узнал, что многие из них никогда не видели и не слышали об этих творениях Михаила Шемякина. Для тех, кто не в курсе, перечислю некоторых из демонов-пороков, стоящих в Репинском сквере: наркомания, проституция, садизм, эксплуатация детского труда, нищета, лжеучёность, война, пропаганда насилия… Каждая фигура высотой метра два-три и выполнена с большим мастерством. Михаил Михайлович, конечно, талант, он ухватил за хвост или, если хотите, за рога нечто совершенно мистическое и поместил это в металл. Памятник был установлен в начале нового тысячелетия, в 2001 году, и словно бы закрепил за этими пороками право отныне находиться рядом с нами. Вот и героям моей «Театральной сказки» довелось соприкоснуться с этими демоническими сущностями…

В списке благодарностей, приложенном к роману, вы упоминаете три музыкальные группы — Полифония, Muse, Moby. Почему именно эти группы удостоены благодарности и какую роль играет музыка в вашей писательской жизни?

Игорь Малышев: Там присутствуют ещё Илья Мазо и Нино Рота. В некоторых композициях этих музыкантов есть специфический «огонь». От него «загораешься». Он заряжает и подстёгивает. Нечастое качество в музыке и проявляется совершенно непредсказуемо. Бывает, что у любимых групп не находишь вот такого огня, а у коллективов, к которым, в общем-то, равнодушен, вдруг обнаруживаешь. Вообще я с детства люблю музыку. Сколько себя помню, всегда что-то напевал. Вот и сейчас у меня есть группа, в которой я сочиняю песни и пою. Называется она «Лес». Кстати, мы люди непрактичные, и нам очень не хватает концертного директора. Если кто-то из добрых и ухватистых людей готов войти в наш круг и помочь в организации концертов, будем чрезвычайно признательны. Найти меня через соцсети, думаю, не составит труда.

Вы пишете книги и для детской, и для взрослой аудитории. Ваш жёсткий на грани жестокости роман «Номах» вошёл в короткие списки премий «Большая книга» и «Русский Букер», а сказками зачитываются дети. Так кто вы прежде всего — детский или взрослый писатель? И насколько это сложно — лавировать между двумя настолько разными аудиториями?

Игорь Малышев: Честно говоря, я пишу для детей и взрослых, не делая различия. В мозгу у меня тумблер не щёлкает, я не перехожу из режима «детская литература» в режим «литература для взрослых». Наверное, поэтому мои книги часто интересны людям любых возрастов. Взрослые читатели пишут мне, что читали мои книги вместе с детьми и получали удовольствие. Кстати, Гоголь в ранних своих вещах работал по тому же принципу. Какой возраст аудитории его «Вечеров на хуторе близ Диканьки»? Да любой, «Вечера…» нравятся всем. «Номах», конечно, стоит особняком в этом смысле. Но там и тема слишком серьёзная — Гражданская война. Можно ли считать это признаком того, что я меняюсь? Не знаю. Но после «Номаха» я написал «Театральную сказку». Означает ли это, что ничего не изменилось? Возможно. В общем, как пишут в статусах пользователи соцсетей, «всё сложно».

Хотелось бы вам, чтобы «Театральную сказку» изучали в школе на уроках литературы?

Игорь Малышев: С одной стороны, выглядит соблазнительно. Но с другой стороны, известно же, всё, что делается по приказу и из-под палки, редко вызывает искренний интерес. Хотя тут очень важен хороший преподаватель, который сумеет заинтересовать ученика предметом. Мне кажется, едва ли не единственная книга, которая с лёгкостью носит «вериги» обязательности к прочтению, подвешенные школьной программой, — это «Мастер и Маргарита» Булгакова. Остальные справляются хуже.

Вы не скрываете того, что пишете книги в свободное от основной работы (на атомном заводе!) время. Как удаётся совмещать две разные профессии? И как относятся к вашей творческой деятельности коллеги?

Игорь Малышев: Я думаю, в этом смысле мне не сильно сложнее, чем вам. Вы ведь тоже наверняка какое-то время проводите у плиты, за уборкой, в магазинах, за решением каких-то бытовых проблем — кран, допустим, потёк... Род деятельности, довольно далеко отстоящий от писательства. Но вам ведь не мешает. Вот так же и в случае с заводом. Работа как работа. К тому же ещё и интересная. Коллеги знают, что я пишу. Некоторые даже что-то читали. Но это никого ни к чему не обязывает.

Есть ли в современной детской литературе автор, на которого вы безусловно ориентируетесь? Чей успех вам, возможно, хотелось бы повторить?

Игорь Малышев: Однозначных ориентиров в современной российской литературе у меня нет. Да и детских писателей калибра Николая Носова, Александра Волкова, Эдуарда Успенского, Сергея Михалкова, Юрия Коваля я, честно сказать, не встречал, и это очень печально. Но если мыслить глобально, то для любого детского писателя Джоан Роулинг — прекрасный пример для подражания. Она сумела создать в наш далёкий от классицизма век весьма классический по своим ценностям и установкам текст, в котором добро — это добро, а зло — это зло. Без расплывчатых общечеловеческих толерантных мудрствований, окон Овертона и прочих порций яда в малой дозировке. При этом мы получили захватывающе интересную историю с непредсказуемым развитием сюжета и живыми героями, а писательница заработала себе на безбедную старость. Конечно, на Джоан Роулинг надо ориентироваться. Если таланта хватит.

Над чем вы работаете сейчас?

Игорь Малышев: Сейчас меня занесло в мрачное средневековье и не менее мрачные уголки человеческого подсознания. Изучаю со всех сторон «Песнь о Нибелунгах». Очень занимательно, страшно и поучительно. Один из краеугольных текстов европейской цивилизации. Рекомендую.

Вопросы задавала Анна Матвеева