Юлия Линде

Юлия Линде. «Важно знать правду, какой бы трудной и страшной она ни казалась»

Писательница Юлия Линде об исторических клише, книжной эпопее для подростков и о проблемах современного общения

Победитель международного конкурса имени Сергея Михалкова на лучшее произведение для подростков и всероссийского литературного конкурса «Новая детская книга», Юлия Линде пишет удивительно разные, но всегда сюжетно насыщенные истории для подростков. Совсем недавно у неё вышли сразу две книги — повесть «Поймать Внедорожника» и роман «Улица Ручей. Накануне», задуманный как первая часть трёхтомника о Великой Отечественной войне. Главная задача эпопеи — при максимальном правдоподобии сохранить оптику ещё не повзрослевших героев. Об «Улице Ручей» и о литературе для подростков в целом с Юлией Линде поговорил обозреватель Артём Роганов.

 

Юлия Линде

Юлия Линде

Артём Роганов: Юлия, здравствуйте. Первый том вашей трилогии о Великой Отечественной войне «Улица Ручей» получился довольно внушительный — двадцать два с половиной авторских листа. Вероятно, это была трудная задача — написать эпопею для подростков? Сколько вы над ней работали?

Юлия Линде: Я стала собирать материалы для романа еще в 2013 году и первые три-четыре года больше читала, чем писала. Изначально я знала о Великой Отечественной немного, и надо было понять хотя бы, о каких событиях рассказывать, потому что обо всем сразу — это уже не трехтомник, а стотомник получится. Когда общая картина сложилась, дело пошло быстрее. Вообще я планировала написать повесть или небольшой роман. Пришла с черновиком в CWS на курсы Марины Степновой по роману. Марина посмотрела мой текст и сказала: «Это литературный бульон. Текст вторичен, обо всём этом мы уже много раз читали». Я вздохнула и за несколько месяцев практически всё переписала заново. В итоге рукопись увеличилась в два раза, но меня уже было не остановить! Ещё один очень важный урок мне дала, тоже на курсах CWS, Елена Семеновна Чижова. Она вывела меня на чистую воду: местами я нарочно упрощала текст, чтобы подростки не заснули от скуки. Например, упростила диалог Риббентропа и советского посла Деканозова. «Никогда не играйте в поддавки, — сказала Елена Семеновна. — Даже если ваш роман адресован подросткам, не нужно считать их дураками». Она тысячу раз была права! В конце концов, у подростков есть интернет, если им что-то непонятно.

Артём Роганов: «Улица Ручей» планируется как трехтомник. Первый — предвоенное время, второй — война, а третий — послевоенное? Не будет ли такого, что ваши герои-подростки в конце вырастут?

Юлия Линде: Нет, третий том — от Сталинградской битвы и до победы. Первый том не совсем довоенный, в последней трети уже идут боевые действия в Европе. Герои-дети вырастут несильно, в 1945 году им будет семнадцать, а в первом томе — тринадцать. Вообще не важно, взрослые герои или нет. В книге для подростков могут действовать и взрослые. Главное — кому адресована книга.

Артём Роганов: Где, на ваш взгляд, проходит эта граница между подростковой и взрослой литературой? Отличие в приключениях?

Юлия Линде: Думаю, в романе для подростков у героев ещё не совсем сформированы взгляды на жизнь. Такие книги всегда о сомнениях, о поиске истины, о том, как складывается в голове человека паззл мировоззрения. Подростковые книги отличаются от взрослых и яркостью красок, динамичностью. Как яркая майская трава отличается от уже запыленной и выцветшей июльской. Причём необязательно речь идёт о романе воспитания, можно написать и лирический бессюжетный текст, в котором персонажи не будут взрослеть или главным персонажем станет природа. Но острота и свежесть восприятия мира сделают это произведение подростковым. Ну, ещё простота изложения. Не путать с примитивностью, впрочем.

Артём Роганов: Существует много книг о Второй мировой, это популярная тема. Когда вы придумывали «Улицу Ручей», чего среди большого количества литературы о войне вам не хватало? Грубо говоря, какое новое слово вы хотели добавить к уже сказанному?

Юлия Линде: У меня не было цели сказать что-то новое. Я хотела написать о том, что у меня болит. И заодно провести рискованный эксперимент: соединить взрослый жанр романа-эпопеи с янг эдалтом и посмотреть, что получится. При этом написать максимально точно, попробовать разогнать туман исторических мифов и разбить бронзовые плиты советского канона. Назову самые популярные образы, кочующие из фильма в фильм, из книги в книгу: Василий Тёркин под разными соусами, условный Платон Каратаев — опытный солдатище из народа; суровый полкан и «за ценой не постоим»; комбат — тот мужик с пистолетом, который встаёт первым в атаку в каждом втором фильме, повторяя всем известное фото; лейтенантик безусый; злой чекист или политрук; важный немецкий генерал с орлиным профилем и «рус-Иван-сдавайс». Про мифы типа «СССР не готовился к войне», «трупами закидали», «щелкали фрицев, как блох», или «американцы не умирали, а только победные сливки снимали», я вообще молчу.

Артём Роганов: А где вы искали свежие образы?

Юлия Линде: В беседах с родственниками участников войны (моих персонажей), с ветеранами. В архивах. Ещё я всегда езжу по местам, которые мне нужно описать. Один раз мы приехали с детьми в Брест 21 июня, сняли там квартиру и спросили у хозяина: «У вас есть нетипичные экскурсоводы?» Он подумал, ответил: «Вам обязательно нетипичные?» «Да! — говорю. — Нормальные не подходят». В итоге порекомендовали одного мужичка, звоним ему, а он говорит: «Пошли ночью. Как раз ночь на 22 июня». Ну, мы и пошли. Когда в крепости начался торжественный митинг, мы отправились в катакомбы, но не по туристическим следам. Сталактиты, летучие мыши, огромный бассейн для хранения квашеной капусты — и духота. Не представляю себе, как там могли неделями сидеть жёны и дети защитников крепости… Ещё мы увидели, как над Кобринскими воротами гаснет утренняя звезда, которую в народе называют денницей. Вроде бы для романа мелочи. Какая разница, с какой стороны встаёт солнце? Но всё это может оживить текст. Вообще «Улица Ручей» — роман-реконструкция. Особенно это касается событий на фронте. Я оставляла без изменений и номера частей, и многие имена солдат и командиров.

Артём Роганов: В первом томе есть две линии — СССР и Германия 1930-х. Советские школьники с одной стороны, с другой — немецкий мальчик, талантливый музыкант, который постепенно втягивается в идеологию нацизма. Над какой линией было сложнее работать?

Юлия Линде: Все части тяжело писались, потому что приходилось перепроверять каждую деталь: моду, погоду, цены на продукты… Ещё очень трудно было переводить с немецкого на русский историю Берлинской высшей школы музыки. Я не знаю немецкий, тут мне помогали друзья и словарь. А саму книгу удалось добыть и сфотографировать в Мюнхенской библиотеке с помощью подруги из Баварии.

Артём Роганов: В первом томе много внимания отведено прошлому, в том числе Гражданской войне. Например, там есть загадочная и очень знаковая героиня Кобра.

Юлия Линде: Вторую мировую войну не поймешь без Первой мировой. А Великую Отечественную — и без Гражданской. Не в вакууме же зародилась самая страшная война в истории человечества. История Кобры — это по сути история страны. Юность Кобры прошла в Российской империи, молодость и зрелость — в Советском Союзе. И наконец она оказывается на территории, оккупированной Германией. И для каждой из этих стран Кобра остается чужой, однако видит не три разных страны, а одну, которая и является её родиной. А родина — не политический строй. Это понятие шире, чем понятие государства.

Артём Роганов: Как бы вы сами объяснили, что значит Родина?

Юлия Линде: Мне кажется, Родина не обязательно даже общий язык и общая культура. В России, например, люди говорят на разных языках, и культура у каждого народа своя, и религии разные. Однако все мы считаем эту страну своей родиной. Территория? Территория менялась не раз. Я пришла к выводу, что родина — это ощущение некой единой доли, единой судьбы с этой страной. И история здесь является главным связующим звеном. Кстати, что бы ни говорили в бывших союзных республиках, но все эти страны связаны с нашей кровным родством, нравится им это или нет. И потому хорошо было бы нам жить в мире и согласии.

Артём Роганов: На ваш взгляд, что сейчас важно понимать подросткам о Великой Отечественной войне?

Юлия Линде: Важно знать правду, какой бы трудной и страшной она ни казалась. И уметь отличать настоящее от суррогата, который выдаёт тоннами массовая культура. Зачем подросткам читать о войне без прикрас? Чтобы знать зло в лицо, а любая война — апогей человеческого зла. Как говорил древний грек Аристотель: «Когда забывают войну, начинается новая. Память — главный враг войны». А ветеранов Третьей мировой не будет, это уже не помню, кто сказал.

Артём Роганов: Ещё одна ваша новая книга, повесть «Поймать Внедорожника», уже почти о современности, время действия — 2018 год.

Юлия Линде: Да, и она тоньше первого тома «Улицы Ручей» в пять раз! Я её написала как раз в 2018 году, просто повесть почему-то очень долго не могла выйти.

Артём Роганов: Это такой эмоциональный монолог, история любви четырнадцатилетней школьницы к анонимному стрит-арт художнику. Что стало здесь отправной точкой?

Юлия Линде: Книга «Поймать Внедорожника» посвящена проблеме общения. Казалось бы, сегодня люди постоянно общаются. С помощью интернета и соцсетей можно быть на связи с целым миром. Но многие из нас при этом только сильнее ощущают одиночество. Такой Вавилон, можно сказать. Тема Вавилона постоянно звучит в повести. На нас ежедневно сходит информационная лавина, и погибнуть под ней проще простого. Поэтому многие пытаются хоть как-то заявить о себе миру: «Смотрите, я есть, я существую». Пусть это будет минутное видео на Тиктоке — уже хорошо. Внедорожник — образ человека будущего, человека с разорванными коммуникативными связями, который может существовать только в виртуальном мире. В реальности же он одинок и избегает людей.

Артём Роганов: Там ещё есть довольно интеллектуальная для своего возраста рассказчица Иоланта, которая среди любимых книг указывает, например, Джойса.

Юлия Линде: Выпендривается. Казаться умнее всех — тоже способ заявить о себе. Игра в интеллектуальную элиту. Быть и казаться — разные вещи. За стремлением казаться многие из нас забывают быть. Эпоха массового мифотворчества. Мы создаем мифы о себе. В частности, в социальных сетях.

Артём Роганов: Почему Внедорожник напоминает супергероя? Он и рисует, и неуловим, и трюки выполняет едва ли не каскадерские. При этом он, кстати, никого не спасает, скорее наоборот…

Юлия Линде: Внедорожник — то ли гений, то ли дурачок. Что вообще мы знаем о внутреннем мире людей с ментальными особенностями? Вдруг этот мир сложнее и богаче, чем нам кажется? А может, они знают то, что нам недоступно, и дурачки — это мы. Внедорожник с трудом улавливает причинно-следственные связи и не всегда может правильно оценить и свои поступки, и реакцию людей, и последствия. Но при этом ему удаются эффектные трюки.

Артём Роганов: Вы говорили, что повесть «Литеродура» была написана за три недели. В чём секрет такой скорости?

Юлия Линде: «Литеродура» вышла в 2019 году, я действительно написала её за три недели. «Поймать Внедорожника» — за месяц примерно. Не знаю, какой тут секрет. Здесь же не было необходимости проверять каждую мелочь, как в романе «Улица Ручей», не нужно выяснять, какое печенье лежало на столе в 1940 году или как разжигать керогаз. С текстами о сегодняшнем дне легче работать.

 

Фото Ольги Акуловой

Буктрейлер книги «Улица Ручей» - https://www.youtube.com/watch?v=v6cymVz20hs

Больше статей Артема Роганова на портале «Хочу Читать»

 

Читать об авторе на Продетлит