Анна Зенькова: находить тропинки к сердцу читателя

Анна Зенькова

Мария Ушенина: Если сравнить твою первую книгу «Заклинатели ветров» и ту, которую пишешь в данный момент, все эти ожидания, волнения, сомнения и прочее. Как это было и как происходит сейчас в психологическом плане? Изменилось ли что-то спустя пятнадцать или шестнадцать книг?

Анна Зенькова: Расскажу один трагикомичный случай семилетней давности. Я тогда готовилась к долгожданной встрече со своим первенцем, который две недели лежал отдельно от меня в другом отделении роддома. И вот наконец меня переводят на «младенческий» этаж. Я, всем своим видом источающая флюиды гармонии и благости, с нарядной французской косой и в белом платье-вышиванке захожу в лифт и тут же натыкаюсь на заинтересованный взгляд незнакомой медсестры. Знаешь, такие красноречиво вздернутые брови. Вечером мы случайно встретились в том же лифте. Я — с копной сена вместо волос, в перемазанной зелёнкой и младенческими срыгиваниями вышиванке и с глазами, полными безумия. И она — улыбающаяся так самодовольно, что смутился бы и Чеширский кот.

С книгами у меня вышло примерно то же. Реальность не оправдала ожиданий, но по факту их превзошла. И пусть желанная картинка, в которой я в одночасье просыпаюсь богатой и знаменитой, подвисла и никак не загружается, но за последние три года у меня вышло невероятное количество прекрасных книг, о которых я, честно, и не мечтала. За время, пока они издавались, у меня случились тотальная переоценка, массовая перестройка и заодно капитальный ремонт в голове. Пришло осознание, что слава и признание — вещи даже если достижимые, то все равно проходящие, и последнее, чем лично мне в жизни стоит заниматься, — гнаться за ними с выпученными глазами. Писательство — это вообще не про славу и признание. Скорее про фантастическую возможность жить той жизнью, которой большинство людей лишены. И уже за одно это стоит сказать спасибо. А если не получается быть благодарным естественным путем, значит, нужно учиться. Я училась — долго и со скрипом — не ныть, не жаловаться, а делать то, что умеешь лучше всего, и получать от этого удовольствие. Три года практики доказали — иногда от красивой картинки нужно просто отказаться, отодвинуть её в сторону, чтобы увидеть главное. В моём случае главное — подтверждение того, что желаемого, даже, казалось бы, невозможного и недостижимого, можно добиться через усилие и преодоление. И даже если ты десять лет упорно пишешь в стол никем не признанный, неузнаваемый, это далеко не конец, а лишь начало. И на одиннадцатый год наконец появится тот самый издатель, который в тебя поверит. А следом появятся книги, читатели, премии. Наверное, я просто из тех людей, кто не ищет лёгких путей. Это синдром героя или борца, не знаю, как правильно, но то, что достигается максимально тяжело, для меня только оно и значимо. Это квинтэссенция роста. Если образно, сад, в котором реализованные амбиции цветут пышным цветом. А самое приятное в том, что у этого сада нет заборов и границ. Есть куда расти и к чему стремиться. Потому что заниматься тем, что любишь больше всего на свете, не надоедает. От своего дела нельзя устать. Для которого меня, быть может, действительно кто-то создал. А даже если не кто-то, а я сама, сути это не меняет. Я делаю то, что должна, и у меня это хорошо получается. Да, бывает непросто, местами сложно, временами больно, но каждый раз, когда берёшь в руки новую книгу, испытываешь нереальную смесь чувств. И эти чувства не меняются в зависимости от очередности книги. И первого и последнего ребёнка встречаешь одинаково — с колотящимся от неверия сердцем, переполненный счастьем и благодарностью. И робко думаешь про себя: а можно ещё? (Смеётся).

Я не знаю, проходит ли это спустя десять детей или, скажем, сотню книг? На книге шестой или восьмой у меня появился страх, что и радостью можно пресытиться. Но вот сейчас в одном из издательств иллюстрируется моя восемнадцатая книга, и я жду её точно так же, как три года назад ждала своих «Заклинателей ветров». Жду и верю — будет ещё.

Две недели назад я сдала издателю новую рукопись. Пока, наверное, рано рассказывать о ней — из суеверия или просто потому, что есть какая-то коммерческая тайна. Скажу только, что из всех моих рукописей эта — самая тяжёлая. И для меня как для автора, и для гипотетических читателей, думаю. Но она о важном. О самом важном и ценном, о чём стало не принято думать и говорить — о ценности человеческой жизни, о необратимости смерти, о следах, которые мы все оставляем в этом мире, даже если не хотим или думаем, что проживаем жизнь бесследно.

Мария Ушенина: У тебя очень разные книги по возрасту адресата, тематике, уровню реалистичности (назовём так). Есть ли в них для тебя самой что-то общее, что-то, возможно, из разряда «для чего», «для кого» или «почему»?

Анна Зенькова: Для чего пишутся книги? Или музыка? Создаются скульптуры, кино? Мне кажется, автору всегда затруднительно ответить, зачем и почему он что-то творит. Очевидно, так реализуется какая-то внутренняя потребность. Задача в том, чтобы понять — какая именно. Это с одной стороны. А с другой — лучше и не понимать, получается. Ведь если потребность удовлетворить, то и творить будет незачем. Так?

Мне как автору проще ответить не для чего я пишу (потому что, положа руку на сердце, сама не знаю), а для кого. Сейчас попробую объяснить. Я сама из той породы неприятных людей, которые всегда в первую очередь думают о себе, а уж потом (но и это — не обязательно) о других. Психологи называют такое явление здоровым эгоизмом. А мы — обычные люди — свинством. Но это если не вникать. А если вдуматься, всё не так уж и страшно. Я не считаю себя эгоисткой и даже наоборот — местами чересчур эмпатична. Просто в фокусе моего внимания всегда находятся собственные переживания и потребности, а не чужие ожидания. Ни в жизни, ни в писательстве я никогда не стремилась их оправдать. Мне страшно претит сама мысль, что я как человек и тем более как писатель должна чему-то или кому-то соответствовать. Я такая, какая есть, и не обязана нравиться или не нравиться, не обязана подстраиваться или меняться в угоду другим. И именно эту идею я всегда закладываю в образы своих героев. Антиконформизм, свободомыслие, преданность себе, нежелание подчиняться системе — вот мои излюбленные авторские маркеры. И это то, о чём я никогда не устану говорить.

Вот, собственно, и ответ, для кого я пишу. Для того ребёнка, которому не хватает понимания, какая он ценность и значимость — такой, какой есть. И как пуст, скучен и неинтересен был бы этот мир без него — вот такого. Этот ребёнок — единственное, что имеет для меня значение. Он — мой целевой адресат. И даже если допустить мысль, что он — один на планете, этого достаточно для меня, чтобы продолжать писать. И выбирать сложные темы. И подбирать слова. И находить пути-тропинки к сердцу того самого читателя, которому никто не объяснил, а я расскажу, какая он ценность.

Мария Ушенина: Можешь поделиться своими мыслями о литературных конкурсах и премиях? Что подсказывает тебе личный опыт: нужны ли они, в каком качестве, кому и для чего?

Анна Зенькова: Премии и конкурсы для меня это снова про конформизм и ожидания. Премии обычно дают тем, кто вписывается в определённый формат. Определённый жанр, тему, какой-то конкретный запрос массового характера. Я не говорю, что это плохо. Есть темы, о которых нужно говорить и писать — чем больше, тем лучше. Лично меня смущает одно — момент, в котором авторы повально начинают писать на «заданную тему», стараясь тем самым проложить себе дорогу к славе. Вот это — действительно плохо. Когда ты открываешь одну, пятую, десятую книгу и понимаешь, что все они практически одинаковые. Все на злобу дня. Но никакой художественной ценности, к сожалению, не представляют.

Это такой порочный круг, в который авторов вовлекают в том числе и издатели. Они формируют тот самый «запрос». Но и, на мой скромный взгляд, в мире искусства не спрос должен рождать предложение, а предложение — спрос. В литературе особенно. Потому что настоящий писатель по факту — тот самый носитель уникального или по крайней мере оригинального. А стараниями части современных издателей книжный мир превращается в обыкновенный базар.

Вернувшись к конкурсам, хочу сказать, что они не вселенское зло, как может показаться из моего сообщения. (Смеётся). Конкурсы — отличная стартовая площадка для начинающих авторов. Но начинающим авторам нужно понимать и помнить одно — писать нужно не на злобу дня, а следуя внутреннему зову. Только так написанное будет звучать без фальши.

Мария Ушенина: А что тебя саму привлекает как читателя? Есть любимые темы, авторы?

Анна Зенькова: Сама я читаю много и разного. И художественную литературу, по большей части детскую, и научку — философию, психологию, маркетинг. С детьми мы читаем в основном современников — книги моих друзей-писателей. И не потому, что они мои друзья, а потому что это действительно качественная полезная литература. И для ума, и для сердца, так сказать.

Фото: Максим Гупинец