Наталия Попова: Качество урока всегда определяет талант учителя

Наталия Попова

Анна Голубкова: Наталия, Вы много занимаетесь методикой преподавания литературы, читаете этот курс в университете, ведёте разные программы на курсах повышения квалификации учителей. Как бы Вы оценили современный курс литературы в школе именно с методической точки зрения? Каких учебных практик, на Ваш взгляд, в этом курсе не хватает, а какие, наоборот, присутствуют в нём в избытке?

Наталия Попова: Курс литературы в российской школе традиционен, ему всего хватает в полной мере. Сейчас с моими третьекурсниками мы пережили полугодовое погружение в историю литературного образования. Знакомились с работами выдающихся ученых XIX века, проводили сопоставление между методическими разработками Ф. И. Буслаева, В. Я. Стоюнина, В. И. Водовозова, А. Д. Галахова и работами наших современников. Студенты отмечали, что иногда наши предшественники были более смелы и оригинальны в своих идеях, нежели современные педагоги. В то же время сопоставление методических разработок XIX и XXI веков показывает, насколько более глубоко мы начали понимать и интерпретировать классические тексты.

Чтобы не быть голословной, приведу пример. В книге В. Я. Стоюнина «О преподавании русской литературы», впервые изданной в 1844 году (переизданной с дополнениями в 1879), есть разбор повести Гоголя «Шинель». Среди вопросов, над которыми Стоюнин предлагает учащимся подумать, следующие: «Над чем и почему смеётся автор? За чиновничьи ли интересы вступается автор? За что представленное общество уважало человека, и что в человеке уважал сам автор? Что смешит Гоголя в Акакие Акакиевиче и чем его смех отличается от оскорбительного смеха сослуживцев бедного чиновника?»

Если мы проанализируем специфику поставленных вопросов, то увидим, что большей частью они касаются содержания повести, тогда как в XXI веке мы говорим о её глубокой нравственной составляющей. Стали ли мы за сто лет умнее? Вряд ли. Но воспринимаем мы гоголевский шедевр более объёмно, а современники Гоголя не могли увидеть всю глубину замысла писателя в силу объективной ограниченности видения человека XIX в. В конце концов, Достоевский написал: «Все мы вышли из гоголевской шинели», — значительно позже. Для сравнения подходов к изучению произведения можно послушать лекции профессора Александра Ужанкова или московского учителя Н. А. Шапиро. Вопрос сейчас стоит иначе: как сделать так, чтобы современные старшеклассники хотели читать классику. Если учителю удаётся решить эту задачу, то любовь к русской литературе у учеников гарантирована.

Анна Голубкова: Происходят ли какие-то изменения методики преподавания литературы в российской школе? Меняется ли школьный курс литературы? И нужны ли ему, на Ваш взгляд, эти изменения?

Наталия Попова: Методика преподавания литературы — это живой процесс. Почему в российском обществе всегда такой животрепещущий интерес к вопросам обучения? Если опять обратиться к истории российского образования, то там мы находим ответ. Государство всегда стремилось использовать образование, чтобы реформировать общество, создавать «новую породу людей», как говорил сподвижник Екатерины Великой И. И. Бецкой. В указе при открытии Смольного института было написано: «Дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов общества и семьи». Уже в XVIII в. наши предшественники понимали, что воспитание начинается с семьи, просвещённая женщина сможет вырастить таких же детей. В XIX в. случился образовательный бум — было открыто множество учебных заведений по всей России. То есть общественные реформы всегда начинаются с изменения образовательной системы, любые политические катаклизмы сказываются на школе. Естественно, курс литературы претерпевает изменения, это связано с тем, что школа не может жить в отрыве от запросов общества. Однако есть незыблемый золотой канон русской классики, в который входят, например, Пушкин, Тургенев, Достоевский. И вряд ли у кого-то поднимется рука выкинуть из программы «Преступление и наказание», тем более по статистике это любимый роман у десятиклассников.

Анна Голубкова: Уровень современных школ бывает очень разным, а программа по литературе для всех одинаковая. Можно ли перестраивать программу так, чтобы она подходила для школьников с разными уровнями подготовки и мотивации? Как, на Ваш взгляд, должен выглядеть идеальный школьный учебник по литературе?

Наталия Попова: Нет никакой одинаковой программы. Это всё досужие домыслы журналистов, которые часто поднимают хайп, даже не удосужившись открыть документы, находящиеся в свободном доступе. Есть Федеральный государственный образовательный стандарт (https://fgos.ru/). Есть Примерная рабочая программа по литературе с перечнем обязательных и факультативных текстов. И есть не менее восьми учебно-методических комплексов, официально утверждённых Министерством образования (впрочем, список и количество постоянно меняется). УМК по литературе включает в себя Программу, учебник, пособия, рабочие тетради, методические рекомендации для учителя, различные дополнительные материалы. Школа и учителя литературы давно сами выбирают, по какому УМК они будут учиться. За каждым УМК стоит свой авторский коллектив. Естественно, в каждом таком УМК будет представлена в 8 классе «Капитанская дочка» Пушкина, но отличаются подходы к изучению произведения и объём дополнительных материалов, который учитель может использовать на уроке.

Традиционным классическим УМК считается линейка учебников под редакцией В. Я. Коровиной. По Коровиной учится большинство московских школ. Однако этот учебник рассчитан на обычного ученика, не собирающегося штурмовать МГУ. Если же речь идёт о гуманитарных профильных классах или гимназиях и лицеях, то здесь уже в ходу учебники под редакцией В. Ф. Чертова или учебники под редакцией А. Н. Архангельского и И. Н. Сухих. Я с удовольствием знакомлю с ними своих студентов, и мы обязательно слушаем вебинары авторов учебников, в которых они рассказывают о поставленных при написании книг задачах, и сравниваем разные подходы специалистов к вопросам литературного образования.

Как правило, за линейкой учебной литературы стоит какое-то издательство. Так, УМК под редакцией С. А. Зинина издаёт «Русское слово», УМК В. Я. Коровиной и В. Ф. Чертова — «Просвещение», УМК И. Н. Сухих — Издательский дом «Академия». То есть любой школьник и учитель может найти себе УМК по душе или даже ориентироваться сразу на несколько учебников. Даже если в школе у вас ненавистный учебник, зайдите в книжный магазин и купите себе другой. Не хотите покупать — возьмите в библиотеке.

Сейчас решено создать единый учебник по литературе. Я даже не знаю, кто над ним работает. Вы меня спросили про то, как дети с разным уровнем мотивации и подготовки могут учиться по одному учебнику. Ответ простой: никак. Такой учебник можно издать, но он будет пылиться в школьной библиотеке и не будет востребован. Есть масса других источников знаний. Например — интернет. К счастью, в плане преподавания литературы учебник играет весьма опосредованную роль. Вам нужен текст, а не учебник, а уж вопросы по этому тексту учитель как-нибудь придумает. Качество урока всегда определяет талант учителя, а не учебная литература. Всех учителей можно вооружить одним и тем же учебником, но у одного учителя дети будут любить предмет, а у другого — ненавидеть.

Зимой мои пятикурсники сдавали экзамен по методике преподавания литературы. Экзамен прошёл в виде открытой защиты методического проекта. Я решила поэкспериментировать и предложила пятикурсникам, большинство из которых являются действующими молодыми учителями, разработать главы электронного учебника по литературе. И получила просто шедевральные работы. Вот таких интерактивных ярких мобильных учебных пособий по литературе не хватает в школе.

Анна Голубкова: Как изменилась методика преподавания литературы в школе после появления ЕГЭ? Как Вы оцениваете результаты этих изменений? Насколько необходимость сдавать ЕГЭ мотивирует к изучению литературы?

Наталия Попова: Никак не изменилась. Ошибочно думать, что ЕГЭ предполагает какое-то другое изучение предмета. Это всего лишь иной формат сдачи экзамена, нежели традиционный экзамен. Мы с вами писали одно большое развернутое сочинение, сейчас выпускники пишут пять письменных работ, четыре небольших ответа на вопрос и сочинение. Экзамен стал сложнее, потому что он многозадачнее. Если ученик хорошо знает предмет, то ему всё равно, в каком формате сдавать экзамен — ЕГЭ, большое сочинение, устный ответ. Изучение литературы и любовь к чтению никак не связаны со сдачей экзамена. Вы же не спрашиваете будущего учёного, как перспектива сдачи экзамена мотивирует его изучать физику? Но почему-то подобный вопрос задают об изучении литературы.

Анна Голубкова: Одна из главных проблем школьного курса литературы — сложность понимания исторических реалий, в которые были созданы произведения русской классики. Есть ли какие-то способы преодоления этого культурологического разрыва, который с каждым годом только увеличивается? Можно ли как-то изменить школьную программу, чтобы она стала ближе к современности?

Наталия Попова: Надо оставить в покое Пушкина, Достоевского и Толстого. Дело не в какой-то страшной программе. Надеюсь, вы уже убедились, что программ у нас много и учебников разнообразных полно, а еще появились МЭШ, РЭШ, проекты Сберкласса. В конце концов, есть любимый всеми сайт ARZAMAS с прекрасными учебными материалами, лекции известных учителей и профессоров на Ютубе. Проблемы кроются в другом. Например, одна из проблем — это феноменальная загруженность учителей. В молодости у меня было 18-24 часа нагрузки в неделю, я заканчивала работать в два часа дня и шла домой. Конечно, дома отдыхать было некогда: надо было подготовиться к урокам на следующий день и проверить несколько пачек тетрадей. Но сейчас учителя раньше шести или восьми вечера не уходят с работы, начав работать в восемь утра. К урокам готовятся по ночам. В субботу они тоже часто работают, потому что должны два раза в месяц организовать ученикам культурный досуг.

Много лет я руковожу читательским клубом словесников, так вот, члены клуба стали преждевременно выходить на пенсию, потому что просто не выдерживают этой адовой нагрузки. Высокие оклады учителей в Москве означают не то, что им много платят, а то, что они работают на две ставки, за себя и за того парня. Учителю, у которого нагрузка 30 часов, некогда заниматься творчеством. Задача у них одна — дотянуть до конца четверти и не умереть. Заполнение электронных журналов превратилось в нескончаемую пытку, так как информация, туда вносимая, часто пропадает, и учителю начинают названивать разъярённые родители, решившие узнать домашнее задание. Администрация многих школ требует, чтобы учителя, особенно классные руководители, были на связи с родителями 24 часа в сутки, то есть даже поздним вечером учителю нет покоя. От этого прессинга бегут из школы молодые учителя.

А количество конкурсов, мероприятий, принудительная сдача учителями ЕГЭ! Какого инженера у нас гоняют повторно сдавать школьные экзамены? А учитель обязан пожизненно сдавать ЕГЭ, школа за это получает дополнительные баллы. Одна моя выпускница, сейчас успешно работающая в элитарной московской школе, сказала, что планирует уволиться, так как хочет не только работать, но ещё и жить. Другая работает шесть дней в неделю, а в воскресенье целый день отсыпается. А ведь им надо встречаться с друзьями, устраивать личную жизнь. Надолго ли их хватит?

Выгоревший учитель — это плохой учитель. Хочется опять вспомнить наших предшественников. Супружеская чета Стоюниных открыла в Петербурге во второй половине XIX в. женскую гимназию, для этого они продали дом в Царском Селе и вложили в дело все свои деньги. Работавшим у них преподавателям они платили хорошие зарплаты и говорили, что учитель должен иметь высокий оклад, чтобы иметь возможность покупать дорогие книги и часто отдыхать. Книги — это повышение квалификации и профессиональный рост, отдых — это способ избежать выгорания, получить новые впечатления и обдумать новые методики преподавания. Знаете, как говорил Александр Сергеевич: «Для творчества нужна праздность». Современный учитель праздности лишён, значит, из школы уходит творчество.

Анна Голубкова: Ваша замечательная статья «Александр Грибоедов против Марии Ватутиной, или Нужно ли школьным учителям преподавать современную литературу» подробно объясняет, зачем в школе нужна современная литература. Не могли бы Вы на примерах пояснить, как именно можно включить современную литературу в школьный курс?

Наталия Попова: Есть два пути включения современной литературы в школьную программу. Во-первых, о чём часто забывают, она включена в программу 11 класса. Изучение предмета завершается обзорными занятиями по современной прозе, поэзии, драматургии. Если у учителя не хватает времени на этот материал, это уже другой вопрос. Более реально включать современную литературу в параллели с курсом русской классики, тем более что лучше образцы современных текстов восходят к классической традиции. Например, московские учителя, с кем я работала в МИОО на курсах повышения квалификации, изучали с учащимися рассказ Андрея Волоса «Ужик» (глава из романа «Хуррамабад») в параллели с рассказом Леонида Андреева «Кусака». Оба произведения объединены мыслью Антуана де Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

Как рассказывают мне те, кто активно включает обсуждение современной литературы в свой урок, дети начинают с большим интересом относиться к русской классике после такой переклички. «Что за прелесть эта Наташа!» — начинает свой роман «Сад» Марина Степнова. Обратитесь к его страницам во время изучения произведений Толстого и Чехова. Читать начнут даже самые нечитающие школьники.

Один замечательный учитель, с которым я также познакомилась на курсах повышения квалификации, рассказывал, что принёс в класс подборку книг современных писателей, поставил их в шкаф и обратился к ученикам с просьбой заглядывать в шкаф, а то ему не с кем беседовать о новинках. Сначала один ученик подошёл к шкафу, потом другой, третий услышал, как его сосед по парте после урока делится впечатлениями о романе Сорокина «Метель», и тоже потянулся за книгой. Через месяц зачитал весь класс. Другой мой «учитель-ученик» с курсов стал обсуждать современную литературу на классных часах с родителями, и они, увлекшись его рассказами, начали покупать книги детям.

Своих студентов я учу: если хотите, чтобы дети читали классику, вы должны знать книги, которыми увлечены они, иначе диалог у вас не получится. Они вам «Дракулу» Брэма Стокера — вы им пьесу «Гроза» Островского. И дело пойдёт. Главное — быть на одной волне.

Анна Голубкова: Нужны ли в школе произведения современных авторов, пишущих для детей и подростков? Кого именно Вы могли бы рекомендовать для изучения?

Наталия Попова: Я не считаю себя специалистом в области подростковой литературы, я всегда тяготела к взрослым книгам и работе со старшеклассниками. Посоветовала бы ориентироваться на прекрасную литературную премию «Книгуру», на сайте премии представлены имена и тексты. Светлана Лаврова, Дина Сабитова, Евгений Рудашевский, Станислав Востоков, Шамиль Идиатуллин, Эдуард Веркин, Ая Эн — всех не назову. У нас много прекрасных писателей, пишущих для подростков. Сейчас в университете я веду спецкурс «Современный урок литературы», и мы со студентами как раз обсуждаем, книги каких современных авторов можно использовать в процессе обучения, и ищем пути, как целесообразнее это сделать. Более подробно с этими аспектами можно ознакомиться, если обратиться к нашей с коллегами (В. А. Доманский, О. Б. Кафанова, Н. А. Миронова) коллективной монографии «Русская классика в диалоге с современность: модели взаимодействия», вышедшей в издательстве «Флинта» в 2022 году. Мои главы посвящены современной и биографической прозе в их методическом преломлении.

Анна Голубкова: В Вашей статье также высказывается очень важная мысль о том, что любовь к чтению начинается с родителей и школьных учителей. Какую роль в этом могут сыграть читательские клубы для взрослых? Не могли бы Вы рассказать о Вашей собственной практике?

Наталия Попова: Наверное, у меня уже сложился большой опыт в этой области. Много лет работы в читательском клубе учителей-словесников города Москвы. Руководство номинацией «Учительский Белкин» в премии имени И. П. Белкина за лучшую повесть года, кураторская деятельность в литературном салоне «На Самотёке», задача которого была — сократить дистанцию между писателем и его читателями. На писательские встречи как раз приходили учителя школ, преподаватели вузов, школьники и студенты. Последние годы я сотрудничаю с «Умными курсами» Оксаны Ткачевой. Это абсолютно уникальный просветительский проект, подразумевающий ведение живых занятий с взрослыми и чтение онлайн курсов для тех, кто живёт не в Москве.

Анна Голубкова: Что держит Вас в этой профессии столько лет?

Наталия Попова: Вы знаете — только любовь. К литературе, к своим ученикам, к университету. Мне кажется, я вообще купаюсь в этой любви. Я приезжаю в университет, сейчас наше здание на Малой Пироговке отремонтировали, и оно выглядит потрясающе, подхожу к корпусу, вижу памятник поющим студентам-шестидесятникам и считаю, что это памятник моей юности. Нет, конечно, я знаю, что это памятник Аде Якушевой и Юрию Визбору и их друзьям, но я ведь также сидела на лавочке перед входом в вуз со своим институтским другом Федькой Романовым, он играл на гитаре, а я пела, поэтому это как бы памятник и мне тоже. И я с ним здороваюсь, затем вхожу в университет, поднимаюсь по нашим кружевным лестницам на второй этаж и иду мимо портретов царей и вельмож, открывших Высшие женские курсы в XIX веке. Среди картин находится портрет министра просвещения тех лет, графа Д. А. Толстого, окончившего Царскосельский Лицей и способствовавшего развитию женского образования в России, и чувствую, как лицеисты передают мне привет.

А затем навстречу идут мои студенты, и здесь всегда фейерверк новых идей. Иногда едешь на работу, плохо себя чувствуешь, настроения нет, но пообщаешься с ними и будто выпиваешь средство Макропулоса и заедаешь его молодильным яблочком. Вы заметили, что многие педагоги выглядят моложе своего возраста? В начале нашего интервью вы спрашивали меня, что такое методика преподавания литературы? Раньше я отвечала, что это наука, искусство. Сейчас думаю, что настоящая методика — это волшебство, и стараюсь, чтобы мои студенты стали настоящими волшебниками, у которых ученики не могут не любить читать. Они же волшебники!