Вика Козлова: Мне нравится, когда в конце книги есть свет
В 2020 году Вика Козлова дебютировала с волшебной сказкой «Пуговичник по фамилии Ёжиков», а не так давно у неё вышла повесть «Мой дедушка – призрак». Посвящённая семье, переживающей смерть дедушки, повесть показывает мир на грани магического и реального. Мы поговорили с Викой Козловой об этой книге и дебютной сказке, а также о писательской работе, любимых авторах и сложных темах в детской литературе.
Артем Роганов: Вика, здравствуйте! Между вашим дебютом «Пуговичник по фамилии Ёжиков» и новой книгой «Мой дедушка – призрак» прошло примерно три года. Так получилось случайно или вы брали какой-то сознательный перерыв на другие дела?
Вика Козлова: Это было неосознанное решение. «Пуговичник по фамилии Ёжиков» вышел в разгар пандемии, и я его толком нигде не презентовала. Кроме того, почти одновременно с изданием первой книги у меня родилась младшая дочь. Мне нужно было время, чтобы просто побыть родителем, чтобы просто работать и сохранять себя. Думаю, у меня в целом не очень быстрый темп письма, и вероятней всего моя следующая книга тоже выйдет нескоро. С другой стороны, три года – не такой уж большой перерыв…
Вика Козлова. Пуговичник по фамилии Ёжиков
Артем Роганов: Сегодня есть авторы, у которых выходит и по две новых книги за год. На ваш взгляд, писателю важно быть в темпе или, наоборот, лучше не торопиться?
Вика Козлова: Ой, я в хорошем смысле завидую людям, которые могут быстро писать. Существуют авторы с потрясающей работоспособностью, они выдают по десять тысяч знаков в день, и это здорово. Я так не умею. Моя стратегия – писать по чуть-чуть, но регулярно, и ещё у меня просто много других дел: я работаю в большой IT-компании, занимаюсь детьми, подкастом. Сейчас немало времени уходит на блоги в соцсетях, на продвижение новой книги. Хочется многое успевать и успевать жить в том числе (смеётся) – гулять, читать. Поэтому я специально себя не подгоняю.
Артем Роганов: Обе ваши книги не лишены фантастических элементов. Но если в «Пуговичнике по фамилии Ёжиков» царит атмосфера доброй сказки, то «Мой дедушка – призрак» кажется уже историей несколько другого типа. Как бы вы охарактеризовали её жанр?
Вика Козлова: Можно я скажу, что это магический реализм для тех, кому за шесть? (Смеётся). Не знаю, меня иногда спрашивают, для какого возраста подходит «Мой дедушка – призрак», и я отвечаю, что повесть адресована не столько людям определённого возраста, сколько людям с определённым опытом или вопросом. Она ведь рассказывает о потере близкого человека, а ребёнок может столкнуться с этим и в пять лет, и в десять. Или кто-то может не сталкиваться с утратой родственника, но спрашивать и размышлять о том, почему люди не вечны, почему умирают. Такому читателю моя книга тоже подойдёт. Думаю, «Мой дедушка – призрак» – по сути, реалистичная история. Она рассказывает, что нет никакого объективно хорошего способа переживать сложности, что способы разные и все мы адаптируемся в зависимости от своих внутренних ресурсов.
Артем Роганов: То есть основную мистическую линию стоит воспринимать как метафору?
Вика Козлова: Конечно, книгу каждый будет воспринимать так, как ему нравится. Для кого-то это будет сказка, где девочка столкнулась с паранормальным явлением у себя в квартире. Для кого-то – история о причудах психики, в том числе детской, гибкой и адаптивной. И всё происходящее тогда можно представить как попытку психики ребёнка защититься от тяжёлых эмоций и прожить горе на свой манер. Ещё мне кажется, что «Мой дедушка призрак» – отчасти повесть для родителей. Там ведь есть образ мамы, которой сложно, которая не знает, как правильно поступить, как правильно утешить. Мама не лишена уязвимостей, мне было важно показать её такой, показать, что родители тоже иногда страдают и теряются, хотя, естественно, они должны быть опорой для ребёнка.
Артем Роганов: Как вы думаете, о чём важно помнить, затрагивая тему смерти в детской литературе? Есть ли тут какие-то правила, которые помогают автору оставаться честным и не пугать чрезмерно?
Вика Козлова: Для меня важнее всего создать увлекательную и понятную историю. Сделать так, чтобы читать было просто, чтобы слова стояли на своих местах. Нельзя сказать, что у меня есть какой-то специальный стиль, когда я пишу для детей. Но я пытаюсь придать тексту лёгкость, не стремлюсь ответить на все вопросы, избегаю назиданий. И ещё важный момент: мне нравится, когда в конце книги есть свет. Например, существует известная повесть Анджелы Нанетти «Мой дедушка был вишней», чьё название будто перекликается с названием моей повести, но, на мой вкус, «Мой дедушка был вишней» чересчур трагична. Я на неё не ориентировалась. Тут мне ближе скандинавский подход к сложным темам, как у Ульфа Старка и Марии Парр, когда автор старается показать, что в жизни, несмотря на все трудности, найдётся место радости и добру.
Вика Козлова. Мой дедушка призрак
Артем Роганов: Сима – героиня, которая стойко и спокойно воспринимает вторжение магических сил в свою повседневность. Почему она такая?
Вика Козлова: Я сама была тревожным ребёнком и с подозрением реагировала, например, на всякие шорохи в темноте. Отчасти мне хотелось с помощью этой истории словно бы поддержать ту себя из детства, и я придумала смелую героиню, которая не боится призраков, а исследует их (смеётся). Мне ужасно не хватает качеств Симы в себе: не унывать, относиться к миру с любопытством и доверием, да и в целом в людях мне этого часто не хватает. Мы очень склонны нервничать, бояться. И мне захотелось описать персонажа, у которого подобных проблем почти нет.
Артем Роганов: Интересно, что, с одной стороны, призрак дедушки побуждает Симу доделать не доделанные им вещи. С другой стороны, дедушкины растения в квартире как будто препятствуют этому. Речь в данном случае идёт о разных силах?
Вика Козлова: Я бы сказала, речь идёт о разных эмоциях. Прорастающие в квартире джунгли символизируют депрессивное настроение, которое мешает действовать и говорит о тщете всего сущего. А вот палочка и шорохи вызывают любопытство – это заставляет Симу шастать по городу и пытаться выяснить, что происходит. Растения – природная сила, хаос, в который легко впасть и в котором легко запутаться. С этой точки зрения дедушкин дух помогает не завязнуть своей семье в хаосе. Кстати, мистический антураж книги отлично удалось передать в иллюстрациях. Мне очень повезло, что над ней работала прекрасная художница Алиса Юфа, рисунки такие замечательные! Особенно меня впечатляет разворот с Пушкинским музеем. Вообще, я думаю, что эту мою книгу стоит открыть уже ради одних только иллюстраций (смеётся).
Артем Роганов: «Пуговичник по фамилии Ёжиков» – отличная сказка в духе «Простодурсена» Руне Белсвика. Как возникла идея, как вы придумали героя?
Вика Козлова: Спасибо, мне немного обидно за судьбу «Пуговичника», потому что он будто бы появился не в то время и не в том месте. Обычно я не люблю перечитывать свои готовые вещи, но с удовольствием возвращаюсь к этому тексту. Я даже написала вторую часть, только она пока не издана. У меня вообще есть тоска по образу крошечного существа, вокруг которого существует страшный и таинственный мир. Маленький пуговичник ищет своё место в сумрачном лесу жизни, и я придумала его тоже в довольно трудное для себя время. У меня родился первый ребёнок, была послеродовая депрессия, мне было сложно привыкнуть к новой роли родителя. Стоял конец ноября, я ходила с коляской по тёмным паркам, чувствовала какую-то неприкаянность. И однажды я просто буквально на ходу сочинила эту историю. Кажется, я придумала её за день, а потом просто села и записала, позднее лишь чуть-чуть подредактировала.
Артем Роганов: Был ли трудным путь от дебютной рукописи к публикации?
Вика Козлова: Нет, ведь дальше получилось вовсе смешно: я отправила рукопись на конкурс «Новая детская книга» и… забыла об этом. Где-то через полгода, когда уже изменился пейзаж моей жизни, мне позвонили и сказали: «Мы хотим издать вас». Я не поняла сначала, что происходит (смеётся). И узнала, что, оказывается, рукопись прошла в лонг-лист конкурса издательства «Росмэн». В общем, случился звонок мечты для писателя. Так что мне повезло, не было никакого тернистого пути дебютанта. А вот потом, видимо, книга не очень хорошо продавалась, и я унывала, пока не попала на питчинги к литагентам, где моим синопсисом заинтересовалась Алёна Яицкая. От осознания того, что кто-то поверил в мой замысел, я села и довольно быстро написала повесть «Мой дедушка – призрак». Алёна помогала мне с рукописью как литагент, а через какое-то время «Поляндрия» предложила издать книгу.
Артем Роганов: Что для вас важно с точки зрения стиля, когда вы пишете?
Вика Козлова: Я знаю мало теории, но следую, конечно, неким своим правилам. Когда я начинала писать, мне казалось, что много прилагательных на предложение – лучшее, что может быть. Потом я стала работать UX-редактором. UX-редактор – человек, который создаёт тексты для интернет-приложений. В такой работе нужно уметь сокращать, иногда за день пишешь три слова, но это три идеально подходящих слова! И я поняла, что такое точность в деталях. Часто я пишу что-то, а потом прохожусь по тексту и не то чтобы даже штампы, а те места, которые цепляют меня, как общие фразы, воспринимаю критически и пытаюсь понять, можно ли уйти от обобщения, написать конкретней и оригинальней.
Артем Роганов: Какие любимые писатели были у вас в школе? И кого бы вы отметили из современных детских авторов?
Вика Козлова: В детстве я обожала Тэффи. Я не уверена, что мы читали её по программе, но Тэффи мне нравилась больше Чехова. Чехов очень саркастичный, и мне иногда бывало больно от того, насколько он язвительный. А у Тэффи много эмпатии к героям, особенно в раннем её творчестве. Что касается современной литературы, меня недавно впечатлила книга Маръи Малми «На моём зелёном лице всё написано», невероятнейшая история на тяжёлую тему, но выглядит и смешно, и жутковато, и по-детски. Ещё вспоминается повесть Барбары Космовской «Чудесные травы» – в ней тоже, как и у меня, важен образ растений, к тому же там есть отличная бабушка.
Артем Роганов: Каких детских книг, на ваш взгляд, сейчас не хватает?
Вика Козлова: На мой взгляд в детской литературе в целом не хватает книг (смеётся). Кажется, что их должно быть гораздо больше, и я надеюсь, что их объём вырастет в будущем. Проблема ещё в навигации, в том, что о современной литературе для детей и подростков знает узкий круг людей, но большинство родителей до сих пор ориентируется на «Денискины рассказы» и «Незнайку», а о современных произведениях просто не в курсе. Ещё мне не хватает противоречивых героев, книг о детях, которым не всегда легко поступать «правильно», которые ошибаются и ведут себя не так, как «нормальные люди». Наверняка такие книги есть, но их мало.
Артем Роганов: И последний вопрос: есть ли у вас повесть-мечта, которую бы вы хотели написать сами, но пока не написали?
Вика Козлова: Да, я давно хотела написать и уже пишу простую, увлекательную и остросюжетную историю, без какой-то философской подоплёки. Это будет стимпанк-фантастика для детей. Без детального психологизма, просто книга, которую хочется читать от начала и до конца.
Интервью провел Артем Роганов
