САФОНОВА ЕЛЕНА ВАСИЛЬЕВНА
Род. в 1902 году — ум. в 1980 году. Дочь известного дирижёра, руководителя Московской консерватории. Обучалась у К. Петрова-Водкина, дружила и работала с обэриутами, иллюстрировала книги К. Чуковского и Б. Житкова. После войны сотрудничала с Э. Гариным, была художником фильма «Синегория», оформляла спектакли, делала настольные игры. По словам искусствоведа Р. Андаевой, Сафонова — художник «ярко выраженного лирического настроения» и «радостного видения мира».
Часть первая
С именем Елены Сафоновой (1902–1980) связан очевидный парадокс. С одной стороны, она родилась в знаменитой семье, училась у великого художника, создала немало книг, дружила и работала с обэриутами — персонами теперь весьма известными. О ней писали в прессе, после её смерти переиздали книгу «Река» с подробным комментарием, устроили несколько выставок.
При этом Сафонова — художник очень тихий, словно маячащий на грани исчезания. Публикации, хотя и есть, малочисленны, нерегулярны. После очередного — как правило, робкого — всплеска интереса надолго воцаряется тишина, почти забвение. Книг Сафоновой не выпускали десятилетиями, хотя многие из них по-прежнему интересны.
Вероятно, в какой-то степени это связано с семьёй Елены Васильевны. Она будто находится «в лучах славы» отца и сестры, но эти лучи в то же самое время оборачиваются тенью. Судьбы Василия и Анны Сафоновых притягивают взгляды словно магнитом, а жизнь Елены, замечательного и тонкого художника, остаётся почти неизвестной.
Отец — фигура огромная. Работал с Чайковским, руководил Московской консерваторией, был наставником Гнесиных и Скрябина. Уже этого достаточно, чтобы оценить масштаб его личности. «Летопись жизни и творчества Василия Сафонова» занимает увесистый том, при этом есть шанс, что издание продолжится. Понятно, что у того, кто увлечётся столь обширным сюжетом, может не хватить внимания к судьбе младшей дочери известного дирижёра.
Анна Сафонова была гражданской женой Александра Колчака, её образ появляется даже в кинокартине «Адмиралъ». История драматичной любви и вся последующая история этой жизни увлекают, вовлекают в себя, а Елене Васильевне будто бы уготована не слишком приметная роль заботливой сестры. В трудные минуты она оказывается рядом и бесстрашно навещает Анну в лагерях. На самом деле судьбы сестёр были сплетены чуть более прихотливо, но разглядеть эту вязь трудно — не так много свидетельств и материалов.
На фотографии, которую называют ещё «сафоновской лесенкой», Лену, впрочем, увидеть легко — она крайняя справа, самая младшая. Рядом стоит сестра Оля, следующая — Муля (Мария). Ольга, как и Елена, станет художником, а Муля уже тогда, в детстве, «издала» удивительную книжку. Всё сделано вручную, но так искусно, что поначалу думаешь, будто книжка напечатана. Стихи принадлежат Лене, в них удивительным образом проступает озорное «обэриутство», предсказывая будущее знакомство с Введенским и Хармсом.
Поезд мчится, мчится, мчится,
И корову раздавил;
И осляток, и теляток —
Всех, кто были, раздавил. (1)
Искусствовед Раиса Андаева вспоминает слова Елены Васильевны: «В детстве мы часто играли театральные спектакли» (2). Очевидно, это отразилось на последующей жизни: Сафонова много работала как театральный художник, «театральность» влияла и на произведения, с нею как будто не связанные. Андаева продолжает: «Она рассказывала о том, как создавались рисунки. Любой её рассказ начинался с описания “сценической площадки”. Затем, как и положено, шло знакомство с “действующими лицами”, их характеристиками, сопровождаемое ремарками, уточнениями, важными подробностями» (3).
В 1905 году Василий Ильич, «протестуя против беспорядков в консерватории, участия студентов в сходках, отрицая революционное движение» (4), подал в отставку, и с 1906 года семья жила в Петербурге, позже — в Кисловодске, где Елена заканчивала гимназию. Потомок казачьего рода и убеждённый монархист, Сафонов умрёт в феврале 1918 года от сердечного приступа.
В Петербурге Елена посещала школу Елизаветы Николаевны Званцевой. Здесь преподавал Кузьма Петров-Водкин, учились Владимир Дмитриев и Борис Эрбштейн — в будущем театральные художники. Знакомство с ними способствовало более глубокому увлечению театром. Такое же увлечение — и у сестры Ольги, она даже занималась в студии Мейерхольда.
С Дмитриевым и Эрбштейном Сафонова продолжила учиться уже непосредственно у Петрова-Водкина — в 1921–26 гг. она посещала бывшую Академию художеств (там же училась Ольга), где получила прозвище «перист» — «шутливое определение умелого рисовальщика пером» (5).
Сохранилось очень мало ранних работ и фактически никаких воспоминаний Сафоновой об этом периоде. Но и в уцелевших рисунках различаешь черты, из которых сложится её стиль: насыщенные множеством деталей, это настоящие подарки для охотников разглядывать. Роль «деталей» иногда исполняют герои, при этом каждый очень индивидуален. Вспоминаются слова Елены Васильевны о «сценической площадке» и «действующих лицах». Вероятно, эта особенность позволит Николаю Харджиеву (он и его жена Лидия Чага дружили с Сафоновой) через много лет говорить о возможном влиянии Филонова, картины которого выстраивались из многих «атомов». Однако Харджиев делает оговорку: Елена Васильевна «никогда не была его ученицей» (6).
Харджиев утверждает, что как живописец Петров-Водкин не оказал на Сафонову влияния, но вновь оговаривается: «Иное дело рисунок. В этой области Сафонова многим обязана своему наставнику» (7). Разглядывая первую книгу Елены Васильевны («Рылеев», 1926), с этим трудно не согласиться. Пространство выстроено под явным влиянием манеры учителя, угадывается «сферическая перспектива», а обилие мельчайших штрихов напоминает о других учениках Петрова-Водкина — к примеру, о Леониде Чупятове и Петре Соколове. Они пользовались схожим приёмом.
Ещё одна заметная работа раннего периода, уже несомненно детская — книжка Александра Введенского «Путешествие в Крым» (1929), ныне «перевыпущенная» издательством «Ad Marginem» и студией «ABCdesign». И здесь влияние Петрова-Водкина, но другого свойства. Теперь это цвет. Сразу же узнаётся фирменная гамма «трёхцветки»: жёлтый, красный и сине-зелёный. Заканчивается книга иллюстрацией-картой, нарисованной на задней сторонке обложки. Как живописная карта будет нарисована (вся, целиком) следующая книга Сафоновой, самая, наверное, знаменитая из её ранних работ — книжка-картинка «Река» (1930).
В 1987 году вышло переиздание «Реки» с обстоятельным текстом Марка Раца. Цитируя Валерия Алфеевского, он говорит о «поэтической познавательности», и слова эти удивительно созвучны работам Елены Васильевны. В книжке «слышно» эхо конструктивизма, она информативная и «полезная». Но ещё — поэтичная, иного слова не подберёшь.
Следуя по течению реки, читатель узнает много нового, попутно наслаждаясь мастерством и остроумием художника — тем более что здесь нет ни единого слова. «Картографическая» перспектива позволяет Сафоновой не удалять и не приближать героев и детали пейзажа. Здесь всё одного размера, всё можно и хочется рассмотреть, даже то, что у самого горизонта, даже грибы на опушке леса.
До войны «Река» вышла ещё раз — в 1935 году — это издание было решено иначе. Книжка по-прежнему «бессловесная», но перспектива уже привычная, а руку Сафоновой узнаёшь не сразу — она рисует в новой манере. Грибов, которые весело обнаруживались в прежнем издании, нет, и Марк Рац пишет: «так и видится “строгий” редактор, указывающий художнику, что в принятом масштабе грибы не могут быть видны» (8).
Проще в изобразительном плане, но прихотливей в смысле устройства самого издания была сделана книжка-ширма «Вокзал» (1930). Она раскладывалась на столе, давая неплохое представление о длине железнодорожных составов. Сафонова не впервые рисует вагоны, но впервые сосредотачивает на них особое внимание. Вагон можно назвать одним из любимейших её героев. Он часто будет появляться в книжках, нарисованных Еленой Васильевной. Более того — иногда будет показан в разных «состояниях» и фазах своей «жизнедеятельности».
Тогда же, в 1930 году, журнал «ЧИЖ» опубликовал рассказ «одного монгола» с иллюстрациями Николая Лапшина. Через год рассказ превратился в книжечку «Ленин в Индии» — уже с картинками Сафоновой. В книжке есть текст, но от него можно отвлечься и с интересом следить за историей, которую рассказывает художник. Сначала появляется один слон, потом несколько, потом множество. И, как всегда у Cафоновой, любопытно разглядывать детали рисунков, даже самые мелкие чёрточки.
Увы, но книжка о Ленине не уберегла художника от ссылки, точно так же, как Введенскому не слишком помогли его «пионерские» стихи.
Часть вторая
В 1931 году Хармс и Введенский были арестованы за «антисоветские» детские произведения. Поэтов выслали в Курск, туда же отправили Сафонову, которую незадолго до этого Введенский в шутку назначил своим «секретарём».
Когда-то в Курске жил кумир обэриутов Малевич, поручавший им «идти и останавливать прогресс». Даниил Иванович, однако, не испытывал к городу тёплых чувств. Об этом говорят записи самого поэта или, к примеру, воспоминания Чуковского, где Хармс отзывается о городе «с омерзением» (9). Ко всему прочему, приходилось голодать: «У меня всего 2 рубля. Начинается голод» (10).
Дом, в котором Хармс обитал в Курске, сохранился до сих пор. Здесь его навещали Введенский и Сафонова. Осенью 1932 года Даниил Иванович вернулся в Ленинград, Введенского же и Сафонову ещё на некоторое время выслали в Вологду.
За это время ситуация в детской литературе переменилась. Начинают печатать сказки, хотя ещё недавно гремела нешуточная борьба с ними. За период 1934–36 гг. много классических фантазийных историй («Маленький Мук», «Гадкий утёнок», «Ёж и заяц», «Семеро храбрецов», «Храбрый портной») в пересказе Введенского были опубликованы в «ЧИЖе». Иллюстрирует их Сафонова. Отдельными книгами выходят сказки братьев Гримм, Андерсена. Картинки к ним опять-таки создаёт Сафонова.
Стиль её преобразился. До чересчур угрожающих нападок на иллюстраторов дело пока не дошло, но Сафонова — то ли под воздействием ссылки, то ли естественным образом — выбирает новую, «неоклассическую» манеру. Иногда художника можно принять даже за самого младшего из мирискусников, возрождающего дореволюционные традиции.
«Новые приключения Кота в сапогах»
Сохраняются отголоски языка Петрова-Водкина, но не столь явные, как в ранних книгах. Сафонова переработала метод учителя, сделала его частью собственного. Любовь к занимательности рисунка никуда не ушла: в иллюстрациях всегда есть что разглядывать, при отсутствии намёков на громоздкость или избыточность. Рисунки детальные, подробные, но лаконичные. Нередко зритель может быть увлечён просто обилием штрихов.
«Реалистичность» рисунка в контексте возрождения сказки рождает почти что курьёзы. Картинки к истории Евгения Шварца «Новые приключения Кота в сапогах», опубликованной в 1937 году на страницах «ЧИЖа», ориентированы на дотошное следование натуре. Однако элементы фантастики (такие, как образ гигантской жабы) привносят в эти работы странное, тревожное настроение на грани сюрреалистического.
В том же году Сафонова рисует книжку-малышку «Железная дорога». Художник помнит о своём любимом герое — вагоне — и одновременно дарит читателю этакий вариант конструктивистского, «полезного» издания, переосмысленного в классической манере. От конструктивизма остаётся идея, но не стиль.
Во второй половине 1930-х журнальная работа затихает. Сафонова подступается к важнейшим своим книгам, впоследствии много раз переиздававшимся. Речь о произведениях Чуковского «Доктор Айболит» (издание 1936 года) и Житкова «Что я видел» (1939). Менее знаменитой, по понятным причинам, стала книга Александра Введенского «О девочке Маше, о собаке Петушке и кошке Ниточке» (1937).
Прототипом Айболита для Сафоновой послужил муж сестры Анны — инженер Всеволод Книпер. Любопытно проследить эволюцию образа доктора в детских книжках. У ранних иллюстраторов — Добужинского и Белухи — Айболит сохранял связь с Дулиттлом, это был английский джентльмен в цилиндре. Добужинский сделал его похожим на Пиквика, подобный же Айболит возникнет у Конашевича. Чуть позже Константин Ротов нарисует карикатурного доктора, похожего на клоуна с красным носом. Уже после войны появился и устоялся образ худощавого старичка. Но Айболит Сафоновой не похож ни на одного из тех, что были до и после. Хотя бы потому, что он молод.
Рисунки в книге — их множество — чёрно-белые, но художник использует все ресурсы «бесцветной» иллюстрации. Картинки насыщены деталями, сочетают лёгкую гротескность с убедительной правдоподобностью. Как и всегда у Сафоновой, здесь видны характеры, причём она, похоже, сочувствует даже Варваре. Нельзя бесстрастно смотреть, как эта женщина сражается с крокодилом. На форзаце и нахзаце появляются крупные изображения героев, подобным же образом будут оформлены книги Введенского и Житкова.
Во время работы идёт переписка с Чуковским. В одном из писем он позволяет себе «нападки» из-за затянувшихся сроков, но уже в следующем сообщает: «Вы так чудесно пишете письма, что дико, почему Вы не сочиняете романов <…> Давайте напишем продолжение Айболита вдвоём!» (11).
В архиве художника действительно сохранились дневниковые записи, даже прозаические этюды. По-видимому, Елена Васильевна не стремилась написать книгу, однако некоторые её опыты удивительно изящны и глубоки, Харджиев назовёт один из таких фрагментов «стихотворением в прозе» (12).
Худож. Е. Сафонова
Для работы над книгой «Что я видел» Сафонова переезжает в Москву. Житков, человек суровый, более чем внимательно относившийся к выбору иллюстраторов, сотрудничал с нею на протяжении нескольких лет. В результате появилась обстоятельная, просто написанная и прекрасно «сконструированная» познавательная книга. Она рассказывала едва ли не обо всём, с чем ребёнок мог столкнуться в повседневной жизни (разумеется, учитывая реалии тогдашней действительности): о железной дороге (прекрасная возможность восхититься сафоновскими вагонами), метрополитене, зоосаде, лесе, колхозе, детском саде…
От иллюстратора подобной книги требовалось умение изобразить всё на свете, и Сафонова им обладала. В издание вошли сотни иллюстраций, многие из которых расположились на полях, нигде не перетягивая внимание на себя и одновременно оставаясь привлекательными для разглядывания. Нельзя сказать, что художник играет второстепенную роль: он выступает именно как соавтор.
Житков не дожил до издания «Почемучки», как иногда называли его детище, и оно стало данью памяти замечательного писателя. Виктор Шкловский писал: «Почемучка — энциклопедия. Это удавшаяся книга: в ней даются вещи в их связи и человек в его отношении к другому человеку» («Детская литература». — 1939. — № 9) (13).
Началась война. Во время блокады умирает сестра Елены Васильевны Ольга, тоже художник. Её сын Илья остаётся совсем один, его ищут по детдомам. Найдя ребёнка, Елена Васильевна берёт его на воспитание. Илья Кириллович написал о Тюле (домашнее прозвище Сафоновой) благодарные и подробные воспоминания, это подлинная находка для каждого, кто заинтересуется её жизнью и творчеством.
Сразу после войны Сафонова работает как художник над фильмом своего давнего друга — Эраста Гарина. Картина «Синегория» была в определённом смысле решена как «фэнтези». Гарин экранизировал повесть Льва Кассиля «Дорогие мои мальчишки», обратив особое внимание на сказочную, фантастическую её составляющую.
В фильме много типично советских романтических образов: открывается картина видами скал и утёсов, завершается демонстрацией исполинской статуи Сталина. Неизвестно, как велико было влияние Сафоновой на съёмочный процесс, но если смотреть картину внимательно, обнаружится немало кадров, напоминающих её рисунки — композицией, вниманием к детали, ощущением «классичности», проникнутой лиризмом.
С именем Гарина связана продолжившаяся работа Сафоновой в театре. Как театральный художник она работала с 1927 года, сначала как ассистент Владимира Дмитриева и Бориса Эрбштейна. После войны трудилась во МХАТе, Театре им. Станиславского, Театре сатиры, Театре-студии киноактёра. Необычайно популярным стал спектакль «Мария Стюарт», где Сафонова работала с Борисом Эрдманом.
Работа над детскими книгами после войны почти сходит на нет, но «сказочность» не исчезает: Сафоновой принадлежат эскизы костюмов к постановкам сказочных пьес Евгения Шварца — «Тень» и «Снежная королева». Кроме того, она делала детские игры, книжки-игрушки. В 1962 году вышла последняя детская книга с её иллюстрациями — «Зелёное ушко» Арсения Седугина.
Худож. Е. Сафонова
Зарабатывать на жизнь приходилось иногда экзотическими способами — Елена Васильевна делала бусы из хлебного мякиша, «рецепт» которых привезла из ссылок сестра. Илья Кириллович вспоминал, как варил для них клей.
Худож. Е. Сафонова
Осенью 1967 года Сафонова посетила Михайловское, создала серию рисунков и несколько эскизов, которые Харджиев назвал «вполне достойными музейного хранения» (14). Она продолжала создавать живописные работы и в дальнейшем, о чём свидетельствуют поздние фотографии.
Умерла Елена Васильевна в марте 1980 года.
В сущности, её судьба — вызов расхожему представлению об оригинальности и талантливости как о чём-то громком и вызывающем. Фигура Сафоновой будто ускользает от взгляда исследователей; жизнь её не слишком богата яркими событиями, иллюстрации же с течением времени становились всё менее экспериментальными. Но качество её работ таково, что если вглядеться в них, различишь множество прихотливых штрихов, откроешь удивительный и глубоко продуманный мир, наполненный любовью почти ко всякому его обитателю.
Здесь, вероятно, и стоит искать параллель с судьбою автора этих рисунков.
Кирилл Захаров
1. Цит. по рукописи, хранящейся в архиве Е. В. Сафоновой. Вернуться
2. Цит. по изд.: Андаева, Р. Иллюстрации Елены Сафоновой // Плющиха два. История. Имена. Воспоминания. Впечатления / ред.-сост. Т. Бархина. — Москва : Близнецы, 2013. — С. 150. Вернуться
3. Там же. Вернуться
4. Цит. по изд.: Вишнякова, Ю. И. Художник книги Елена Васильевна Сафонова (1902–1980) // Исследования и материалы = Book. Researches and materials. — Москва : Фонд «Книжная культура», 2015. — Сб. 104-105. — С. 98. Вернуться
5. Цит. по изд.: Кузьма Петров-Водкин и его школа. Живопись, графика, сценография, книжный дизайн : в двух томах / сост. и примеч. И. Галеева. — Москва : Галеев Галерея, 2015. — Т. 2. — С. 148. Вернуться
6. Цит. по изд.: Харджиев, Н. Её творчество ждёт издателя // Художник и писатель в детской книге. — 2013. — № 3. — C. 26. Вернуться
7. Там же. Вернуться
8. Цит. по изд.: Художник Сафонова делает книгу «Река» / вступ. ст. и коммент. М. Раца ; сост. серии Ю. Герчука. — Москва : Советский художник, 1987. — С. 10. Вернуться
9. Цит. по изд.: Кобринский, А. Даниил Хармс. — Москва : Молодая гвардия, 2008. — С. 248. Вернуться
10. Там же. — С. 231. Вернуться
11. Цит. по изд.: Сафонов, И. Елена Васильевна Сафонова // Плющиха два. История. Имена. Воспоминания. Впечатления / ред.-сост. Т. Бархина. — Москва : Близнецы, 2013. — С. 147. Вернуться
12. Там же. — С. 149. Вернуться
13. Цит. по изд.: Андаева, Р. Иллюстрации Елены Сафоновой // Плющиха два. История. Имена. Воспоминания. Впечатления / ред.-сост. Т. Бархина. — Москва : Близнецы, 2013. — С. 156. Вернуться
14. Цит. по аудиозаписи, хранящейся в архиве Е. В. Сафоновой. Вернуться
