ВАТАГИН ВАСИЛИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

Многие русские художники-анималисты, расцвет творчества которых пришёлся на 1920-30-е годы, часто вспоминали, что в детстве любимой книгой у них была «Жизнь животных» А.Брема. Об этом писал и Евгений Чарушин: «Я читал Брэма и чуть не плакал, как мне хотелось иметь тапира или жирафу. Ходил бы зверь, ел… А я бы смотрел…» (1). И Алексей Комаров: «Я зарисовываю зверюшек и птичек, читаю Брема и сверяю рисунки Шпехта, Кунерта, Мютцеля (2) с натурой и мечтаю когда-нибудь нарисовать и лучше и полнее всех птиц и зверей мира» (3). И Василий Ватагин, восторгавшийся этими рисунками, ведь «лучших изображений животного»он «не видел и не мог себе представить» (4). С одной стороны, такое внимание к книгам Брема вызвано было любовью к природе, рано проявившейся у всех этих художников. С другой — в дореволюционной России почти не было научно-популярных изданий по зоологии, предназначенных для подростков. А для детей дошкольного и младшего школьного возраста интересных, хорошо иллюстрированных познавательных книг о мире птиц и зверей вовсе не было. Может быть, желание восполнить то, чего они сами лишены были в детстве, и привело Чарушина, Комарова и Ватагина в детскую книгу.

Василий Алексеевич Ватагин (01.01.1884, Москва — 31.05.1969, там же) — российский график, скульптор, один из лучших художников-анималистов XX века. Основоположник московской анималистической школы, народный художник РСФСР (1957), профессор (с 1965). Автор многочисленных книжных иллюстраций и станковых произведений…

Василий Ватагин родился в Москве. Природа, животные, птицы интересовали его с детства, а любимым занятием было рисование.«Дома и в гостях, получив бумагу и карандаши, я мог рисовать часами не скучая. Рисовал я зверей и птиц и только экзотических» (5).

Уже ребёнком ему хотелось нарисовать животное точно. Для этого он «старательно срисовывал иллюстрации из зоологических учебников». Его мать была учительницей гимназии и, видя такое увлечение сына, приносила домой зоологические таблицы и атласы с изображениями животных, а рисунки к многотомному изданию Брема стали «идеалом» будущего художника.

Он старательно рисовал — «по частям, как умел», — чучела животных, а с пятнадцатилетнего возраста ходил заниматься в студию художника-акварелиста Н.А.Мартынова. «Самым существенным в моём обучении было то, что впервые от Мартынова я услышал о необходимости рисовать с живой натуры» (6). Мартынов помог Ватагину устроиться рисовать в Московский зоосад, где начинающий художник стал проводить всё свободное время.

Несмотря на столь явное пристрастие к рисованию, по окончании гимназии молодой человек поступил на отделение естественных наук физико-математического факультета Московского Университета (1902-1907). Как он сам вспоминал, потому, «что в том кругу, где я вырос, считалось необходимым получение высшего университетского образованиядля всякого рода деятельности». Кроме того, Василий Алексеевич «не был уверен в своих художественных силах» (7) и помыслить не мог о том, что он сможет стать профессиональным художником. Однако тяга к рисованию была столь велика, что, учась на втором курсе Университета, Ватагин стал посещать (1904-1906) студию художника К.Ф.Юона. Там он учился рисовать «человеческую фигуру», изучал разные техники рисования, теорию рисунка и живописи.

Именно в эти годы перед Василием Алексеевичем встал вопрос, решению которого он посвятил всю жизнь. «Я уже самостоятельно рисовал цветные композиции птиц в натуральную величину (кречетов) на пейзаже как иллюстрации для зоологических работ профессора М.А.Мензбира (8). Я старался рисовать их как можно лучше и считал, что достигаю в рисунке впечатления живой птицы. Юон обычно хвалил мою свободу рисунка и особенно композиции. Но, когда я показал ему свои зоологические рисунки, он спросил: “А где же искусство?”» (9). Этот вопрос — как нарисовать животное биологически точно и в то же время создать художественный образ — рано или поздно встаёт перед каждым художником-анималистом. Каждый ищет свой путь, свой способ совместить эти порой противоположные вещи, ведь если в художественной книге рисунки могут быть образными, эмоциональными, то в научном издании — напротив, животные должны быть нарисованы предельно точно и без лишних эмоций. Василий Алексеевич оказался меж двух огней. «Трудно было рисовать научную иллюстрацию и создавать художественный образ, исполняя эти столь разные задачи одной и той же рукой, проверяя теми же глазами. Невольно одно направление влияло на другое. Когда я переходил границу дозволенного в иллюстрации, профессор Мензбир говорил: “Что это вы мне здесь Художественный театр намазали?..” А когда я участвовал со своими рисунками на выставках, художники говорили: “Ватагин опять со своими наглядными пособиями явился”. На моих работах был гнёт зоологии» (10).

Ватагин мучительно искал свой путь, свой способ разрешения этого противоречия: художник боролся в нём с биологом, и в результате, постепенно формировался индивидуальный почерк мастера анималистической иллюстрации, который — и как художник, и как биолог — признавал в животном «собрата человека» и преклонялся перед миром природы с его «мощным проявлением красоты».

В те годы и всю дальнейшую жизнь Ватагин много путешествовал по миру, по Западной Европе (1903-1913), ездил в Индию и на Цейлон, был на севере России, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, на Кавказе. Всюду его неизменно сопровождали альбом с красками и карандашами. Он изучал и рисовал животных и птиц в зоопарках и на воле. Писал многочисленные этюды, а в музеях мира тщательно зарисовывал произведения искусств, изображающие животных, учась у мастеров, живших в Древнем Египте, Месопотамии, Греции. Из этих поездок он привозил сотни рисунков, этюдов и — что не менее ценно для художника — новые впечатления, «освежающие душу». «Так, — писал художник, — весеннее солнце освежает застоявшийся воздух зимы. С каким подъёмом, обострённым вниманием, восторгом ловишь мимолётные образы! Глаз, отмечая окружающее, видит всё интересным и красивым, рука старается занести впечатления на бумагу с чувством особой ответственности и увлечения. Вот почему так свежи и непосредственны, проникнуты радостью восприятия красоты путевые зарисовки и этюды» (11).

Иногда по рисункам-впечатлениям от своих путешествий Ватагин создавал отдельные альбомы. Так, по материалам своего путешествия в Индию он издал альбом автолитографий (1922) (12).

Литографии Василий Алексеевич учился в Берлине в студии К.Капштейна (1910). В те годы владение литографией было крайне необходимым умением — большинство цветных иллюстраций в книжках делались именно в этой технике.«Мне нравился, — признавался художник, — самый процесс рисунка на камне, его приятный, тёплый цвет, предельная твёрдость его поверхности с налётом шероховатого «корешка», на котором так легко ложится жирный литографский карандаш. Я предпочитаю рисовать прямо на камне, избегая переводную бумагу (корнпапир)… <…> Выяснив на эскизе композицию, я выполняю на камне (часто по асфальту) главные контуры и пятна светотени, на которых держится композиция. Пользуясь оттиском с основного камня, на других камнях я делаю необходимые дополнения — усиливаю, где нужно, рисунок литографским карандашом или ввожу цвет заливкой литографской гуашью. Обычно я ограничиваюсь тремя камнями при одноцветной или четырьмя, пятью камнями при цветной литографии» (13).

Весь этот огромный запас впечатлений и наблюдений был нужен художнику и для работы над книжными иллюстрациями.

До революции Ватагин работал преимущественно с научными изданиями. Одной из наиболее ярких работ того периода стали иллюстрации к «Зоогеографическому атласу» профессора М.А.Мензбира (М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1912). Для этого огромного альбома, напечатанного на хорошей, плотной бумаге, художник выполнил 30 «таблиц-рисунков», иллюстрирующих различные климатические зоны Земли с населяющими их животными. Все эти «довольно сложные композиции» художник рисовал на холстах сразу, без предварительных эскизов, используя многочисленные этюды из поездок и полагаясь лишь на зрительную память (14). Зря негодовал профессор Мензбир, ругая «намазанный Художественный театр». Академик К.А.Тимирязев, рецензировавший этот атлас, писал: «Главный успех художника, зависит, конечно, от подвижности его фигур: все они живут, бегут, крадутся, порхают, а рядом с этим, где нужно, не упущены самые тщательные подробности их бесконечного разнообразия одежды…»(15). Вглядываясь в эти «таблицы-рисунки», погружаешься в необыкновенный мир, который можно рассматривать и рассматривать: в зелёном, влажном сумраке южного леса сидит на ветке роскошный павлин; вдалеке, на залитой солнцем поляне пасутся слоны; а если приглядеться, то можно заметить крадущегося в густых зарослях тигра… А вот другой мир: на фоне сине-розовых камней белый медведь ловит рыбу, а вокруг шумят, волнуются морские птицы… Или совсем иная картина: солнечная, золотисто-зелёная эфиопская саванна, где пасутся антилопы, отдыхают бегемоты и расхаживает важный марабу… Рисунки Ватагина удивительно передают не только зверей, но и колорит, настроение той или иной местности.

«Стоит посмотреть животное в его родной стихии, — писал Ватагин, — страуса или антилопу, бегущих в степи, попугаев или обезьян в тропическом лесу, морских птиц на прибрежных скалах, верблюда в пустыне, волка или лося в наших лесах, рыб в прозрачной воде среди водорослей — перед нами возникает великолепный синтез, когда животное, растение, земля, вода и небо сливаются вместе и проявляется чудесная, единая живая природа» (16).

В 1920-х годах Ватагин обратился к детской книге. Для иллюстрирования он выбирал произведения о природе, о животных. Оформлял рассказы Э.Сетона-Томпсона «Кутенейский баран» (1923), «Джонни-медвежонок» (1926), «Спрингфильдская лисица» (1927), произведения И.С.Тургенева (1926), Дж.Лондона (1926), Л.Н.Толстого (1933, 1940), В.В.Бианки. Но если для Евгения Чарушина важно было передать эмоции, настроение конкретного зверя, то Ватагин создавал скорее обобщённый образ животного, выделяя и усиливая его наиболее характерные черты. Для него был важен не умиляющий зрителя образ симпатичного «зверика», а физический образ зверя, его окраска, строение, форма, не скрытые за эффектными штрихами или пушистостью.

Как и Алексей Комаров, Ватагин сотрудничал с издательством Г.Ф.Мириманова (17), выпускавшим большое количество познавательных книг о животных. Работая в издательстве, художники «поделили» фауну: Комаров больше любил рисовать русских животных, Ватагин — экзотических. «Звери красивые» (1929), «Звери и птицы самые странные» (1928), «Звери самые большие» (1927), «Звери самые маленькие» (1927), «Обезьяны» (1927), «Птицы» (1927) — вот далеко не полный список книг, проиллюстрированных художником. По воспоминаниям Комарова, издатель платил им мало, но в те голодные годы художники соглашались работать даже за небольшие деньги. «Ватагин, конечно, согласился на самую нищенскую оплату. Я слышал от художников, что бывали случаи, когда он отказывался от хорошего гонорара, говорил, что это слишком дорого и он может работать за более скромную плату», — вспоминал недовольный ситуацией Комаров (18). Но, возможно, такой альтруизм Ватагина был вызван простым желанием работать, рисовать детские книги, донести до ребёнка всё то богатство опыта, все те яркие, необычные впечатления и образы, которыми он владел.

В 1924 году Василий Алексеевич выпустил книжку-картинку «Кто нас возит». Для рассказа о том, на каких животных человек перемещается по миру, Ватагин избрал формат, вытянутый по горизонтали. Таким образом разворот книги превратился в длинную дорогу, по которой двигались звери и их хозяева: неторопливые зебу тянут арбу, сочные сиреневые тени ложатся под их ногами на красную землю… по огненно-красной африканской пустыне стремительно скачет араб на одногорбом верблюде… сквозь палящий зной едет индус верхом на сказочном слоне, переливающемся сиреневыми, розовыми оттенками, покрытом роскошным алым ковром с жёлтой бахромой… на фоне золотого неба с силуэтом мечети едет на ослике узбек со своей семьёй… Цвет формирует пространство, а контраст между цветами — тёмными и светлыми, тёплыми и холодными — выстраивает предметы, задаёт ритм движения животных (19).

В 1926 году Ватагин делает «Азбуку в картинках», помещая в неё яркие, точные изображения животных, соответствующие разным буквам алфавита. Воспоминания об Индии воскресают в колорите книги «Слон Вамбо» (1927), а многочисленные наброски из московского зоопарка ложатся в основу книг «Московский зоосад» (1927) и «Мой зоосад» (1936). «Ещё 12 лет назад, — писал в 1977 году В.Есаулов, — среди пушистой зелени смешных теремков-павильонов Московского зоопарка можно было встретить узкоглазого пожилого человека в яркой тюбетейке — художника Василия Алексеевича Ватагина. Он либо спокойно всматривался в обитателей клеток, либо так же спокойно рисовал, пристроившись поудобнее» (20). Казалось бы, всех этих зверей Ватагин изучил давным-давно, однако он постоянно искал нечто новое, незамеченное раньше: «Продолжая и в настоящее время зарисовки в Московском зоопарке, — писал он, — я постоянно нахожу новые, незнакомые черты, новые выражения характера и индивидуальности животного» (21).

Для большинства своих книг, адресованных маленьким читателям, Василий Алексеевич выбирал яркие цвета, собирая рисунок не из отдельных, разрозненных штрихов, а из плотных цветовых масс, как, например, в книге «Дикие звери» (1928). Он активно выстраивал, лепил форму предметов при помощи света и тени. Такой подход к изображению как к скульптурной, объёмной форме не случаен. Ещё в 1909 году Ватагин увлёкся скульптурой, создал рельефы «Кондор», «Обезьяна», «Бизон», где было заметно некоторое влияние древнеегипетского искусства. Но чем больше художник постигал искусство скульптуры, тем самобытнее и выразительнее становились его работы. При биологической точности его скульптур Ватагин создавал яркий, живой образ зверя. Он мастерски владел различными материалами: резал камень (скульптуры из мрамора «Удав», 1911; «Тапир», 1912), дерево («Сидящая обезьяна», 1912; «Орёл», 1913; «Рысь», 1918; «Кенгуру», 1921; «Пантеры», 1923; «Гепард», 1963), работал с металлом («Кабан», 1921; «Семья бегемотов», 1954; «Идущий зубр», 1955), керамикой («Кречет», 1936; «Панда», 1964). Но в какой бы технике ни были выполнены его скульптуры, они всегда выразительны и пластичны. Его деревянные «Моржи» (1909), «Пингвин с птенцом» (1960) и бронзовый «Тигр» (1925-26) находятся в Третьяковской галерее, а керамический «Кот-манул» (1957) — в Русском музее.

Занимался Василий Алексеевич и парковой скульптурой. В 1931-1932 гг. он оформил вход на новую территорию Московского зоопарка. В 1935 году вылепил (за 12 дней!) три фигуры львов для одного из крымских санаториев.

Самой же знаменитой детской книгой Ватагина является «Маугли» из «Книги Джунглей» Редьярда Киплинга. Этой книгой художник увлёкся ещё в детстве, мечтая когда-нибудь её проиллюстрировать. Во время поездки в Индию художник рассчитывал получить там «соответствующие впечатления», необходимые для создания иллюстраций. В 1914 году книгу собиралось выпустить издательство Кнебеля (22), но помешала мировая война. Только в 1922 году первый вариант иллюстраций был напечатан в Государственном издательстве.

Уже для первого варианта книги Ватагин сделал около двухсот эскизов композиций ключевых сцен. Рисовал с натуры не только животных, но и детей. «Я сделал наброски с натуры, пользуясь услугами детей различных возрастов, в позах, соответствующих эскизам. Я встретил мальчика с индусским характером лица и удивительно богатой мимикой. Он легко принимал любые, соответствующие моим просьбам выражения — гнева или ярости, радости или горя, нежности и ласки…» (23).

В течение тридцати лет художник обращался к «Маугли» шесть раз. Если в первое российское издание вошло около ста рисунков, выполненных в технике автолитографии, то для украинского издания художник сделал новые рисунки, а чуть позднее нарисовал пером иллюстрации для уменьшенного библиотечного издания. В годы эвакуации (1941-1944) он создал ещё одну серию рисунков, улучшая и дорабатывая старые композиции, ища новое решение (книга вышла в 1947 году). Но работа не отпускала его. В 1950-е годы художник снова переделал рисунки. Если в первых его иллюстрациях фона почти не было, то теперь герои книги действовали среди дикой природы. Фигуры зверей и Маугли были проработаны более детально и подробно, чем раньше (книга с этими рисунками вышла в 1955 году, с несколько иными — в 1956-м на Украине).

Помимо работы над детскими книгами, Ватагин всю жизнь занимался научной иллюстрацией. Он оформлял учебники, путеводители по зоосадам, зоологические таблицы. Создал более четырёхсот живописных панно и около ста скульптурных групп для Дарвиновского и Зоологического музеев. Преподавал во Вхутемасе (1921), Московском высшем художественно-промышленном училище (1963-69).

«С глубоким чувством изумления, уважения и любви смотрю я на мир животных», — писал Ватагин (24). Свои знания и опыт в работе над анималистической иллюстрацией и скульптурой художник обобщил в автобиографической книге «Изображение животного: Записки анималиста» (1957). В ней он признался: «Теперь, оглядываясь на пройденный путь, я вижу себя всегда в работе: за рисунком, над скульптурой, за живописью. Я принадлежу к числу тех художников, которые достигают чего-то в искусстве путём упорного, напряжённого постоянства» (25).

Творческое наследие Василия Ватагина огромно, и неслучайно многие художники-анималисты именно его считают своим Учителем.

1. Чарушин Е. Моя работа // Художники детской книги о себе и своём искусстве / Сост., записал и прокоммент. В.Глоцер. — М.: Книга, 1987. — С. 290.

2. Фридрих Шпехт, Вильгельм Кунерт и Г.Мютцель — знаменитые немецкие художники-анималисты, оформившие собрание сочинений Альфреда Брема и других учёных своего времени (например, Шпехт иллюстрировал произведения Карла Фохта). Кроме книжной графики, Шпехт и Кунерт занимались живописью. Одного из них, Кунерта, Иван Ефремов вспоминал в романе «Лезвие бритвы»: «Наступила очередь Симы разглядывать, как живёт Гирин <…>. Над столом и диваном привлекали внимание большие репродукции картин. Громадный африканский слон важно шествовал по степи, взмахивая тонким хвостиком. Другой слон, ещё больше, бежал прямо на зрителя, растопырив чудовищные уши и подняв грозные бивни. Животное спасалось от взвивавшегося за ним вихревым столбом степного пожара. Чёрный буйвол стоял в перемятом тростнике, принюхиваясь к чему-то, одинокий и сумрачный. Животные, изображённые с невиданной выразительностью, невольно приковывали взгляд, и Сима не сразу заметила большую репродукцию портрета балерины.
— Что это за художник? — спросила она, опускаясь в неудобное современное, не дававшее поддержки голове, кресло.
— Вильгельм Кунерт. Так преходяща слава творцов искусства, избравшего своей темой природу, а не человека.
— Дело в моей необразованности, а вовсе не в судьбе искусства.
— Не вы первая и не вы последняя! Кунерт, знаменитый африканский путешественник и художник, был первым, кто создал картины животных Африки, вошедшие во все учебники.
— Тогда я припоминаю.
— Теперь все его усилия оказались ненужными. Чудеса фотографии и киносъёмки с телеобъективами сделали возможным получение таких портретов животных, о каких и не мечталось Кунерту. А прошло всего лет пятьдесят. Последние картины Кунерт писал в начале нашего века, пока не застрелился.
— Он покончил с собой?
— Когда убедился, что больше не может ездить в Африку и любить молодую красавицу жену, он выстрелил себе в голову из слонового ружья, верно служившего ему в Африке. Это было надёжно!» (Ефремов И. Лезвие бритвы. — М.: Транспорт, 1991. — С. 447-448).

3. Комаров А. Рассказы старого лешего. — М.: Армада, 1988. — С. 15.

4. Ватагин В. Изображение животного: Записки анималиста. — М.: Сварог и К°, 1999. — С. 10.

5. Там же. — С. 9.

6. Там же. — С. 11.

7. Там же.

8. Мензбир Михаил Александрович (1855-1935), выдающийся русский учёный, зоолог, анатом, орнитолог, систематик, эволюционист и зоогеограф.

9. Ватагин В. Изображение животного: Записки анималиста. — М.: Сварог и К°, 1999. — С. 12.

10. Там же. — С. 18.

11. Там же. — С. 27.

12. В дальнейшем Ватагин выпускал подобные альбомы на протяжении всей жизни: «Рисунки» (по материалам зарисовок в Московском зоопарке), серию кавказских пейзажей по впечатлениям экспедиции 1929 года. В 1938 году вышли две серии: «Звери» и «Ископаемые». В 1944-м — серия «Звериное и птичье детство и материнство».

13. Ватагин В. Изображение животного: Записки анималиста. — М.: Сварог и К°, 1999. — С. 121-124.

14. Там же. — С. 108.

15. Цит. по изд.: Воронова О. Ватагин и его звери // Детская литература. — 1969. — № 10. — С. 76.

16. Ватагин В. Изображение животного: Записки анималиста. — М.: Сварог и К°, 1999. — С. 5.

17. Издательство Г.Ф.Мириманова, в 1923-1930 гг. — издательство «На помощь деревне и школе», основано Гаврилой Фомичом Миримановым. Выпускало дешёвые, доступные книги, около тридцати в год, в основном, книжки о животных, сказки, книжки-картинки и «Библиотеку школьника», куда входили избранные произведения русской классической литературы.

18. Комаров А. Рассказы старого лешего. — М.: Армада, 1988. — С. 101.

19. Несколько лет спустя Ватагин делает похожую книгу — «Кто на чём ездит» (М.: Г.Ф.Мириманов, 1927). Но ощущение движения в ней пропадает. Формат книги становится другим, рисунки кажутся блёклыми, нединамичными.

20. Есаулов В. Путь художника // Юный натуралист. — 1977. — № 4. — С. 44.

21. Ватагин В. Изображение животного: Записки анималиста. — М.: Сварог и К°, 1999. — С. 68.

22. Кнебель Иосиф Николаевич (1854-1926), российский издатель, книгопродавец, общественный деятель. Для работы в издательстве привлекал лучших художников своего времени. Книги его издательства отличались высоким полиграфическим уровнем.

23. Ватагин В. Изображение животного: Записки анималиста. — М.: Сварог и К°, 1999. — С. 117.

24. Там же. — С. 5.

25. Там же. — С. 163.

Дарья Герасимова