Про книгу, которой нет
…А если бы она была, то на самой первой странице нужно было бы поместить вот это стихотворение:
 |
Ветер свернулся калачиком,
И успокоился лес; Ёжик прикинулся мячиком И потихоньку исчез… Где-то за тёмными ветками Хочет и заяц ночью поспать, Не разбудите лису! |
 |
Почему-то кажется, что эти строчки больше других похожи на своего автора. Обычно Алексей Кондратьев писал для малышей ещё короче. И тогда самая главная, самая прекрасная его черта — огромная нежность ко всему живому — могла ускользнуть мимолётно или показаться просто улыбкой из нескольких слов. Но «Лесная колыбельная» — большая. Там на самом деле есть ещё и про муравья, и про дятла, и про каплю росы, которая задремала прямо на колючем репейнике, — целых двадцать две строки поэта, который не выдумывает стихи, но думает стихами.
Вопрос о том, кого следует считать живым, для этого человека вообще никогда не стоял. Если он спрашивает: «Что у дерева болит?..» — то никакой шутки в этом нет, только тревога, забота и естественное, как сама природа, чувство равенства.
|
…В траве невидимка-кузнечик стрекочет,
И мне неизвестно — чего же он хочет? А может быть, грустно сегодня ему? |
Понять можно. Но при одном условии: если на самые неожиданные вопросы давать самые серьёзные ответы:
 |
Где ночь в лесу Всего длинней? Длинней? Вот у вершин |
Ни один читатель, ни большой, ни маленький, никогда не догадается, где в этих лёгких стихах милая наблюдательность превращается в тихую философию, и каким образом в девяносто восемь печатных знаков (не считая пробелов) умещается картина мира. Но у Кондратьева всегда так. Он способен показать большое в малом и преподать урок диалектики, превратив беспощадные законы жизни в детскую дразнилку:
|
Дятел огорчён всерьёз — |
 |
Мудрец Кондратьев очень редко пишет «о детях», но всегда — для детей. Это большая разница и надёжный знак мастерства. Поэт Кондратьев ни на секунду не притворяется, что «видит мир глазами ребёнка». Зато он видит в ребёнке собеседника, а не объект педагогических притязаний:
 |
|
Самые весёлые и «незатейливые» стихи Алексея Николаевича Кондратьева можно было бы развесить по городу — поближе к детским учреждениям всех сортов, начиная от роддома, а также напротив каждого окна, за которым живут дети. Вдруг кондратьевское отношение к неодушевлённым предметам хоть что-нибудь подскажет неодушевлённым взрослым:
|
А фарфоровую вазу Ведь на двадцать тысяч раз |
 |
Но стоит ли бестактно шутить о наглядной массовой агитации, если писатель практически лишён своего естественного и общедоступного воплощения? Настоящая книга детского поэта Кондратьева — это действительно книга, которой нет. В 1991 году, вскоре после смерти автора, мелькнуло последнее издание объёмом в несколько страниц, разрисованное (чтоб не сказать — размалёванное), как допотопный цирковой балаган. На этом связь с читателем закончилась. За предшествовавшие этой публикации двадцать с лишним лет (начиная с 1968-го) несколько аналогичных, как говорят в библиотеке, «лапшовых», то есть тонюсеньких изданий имели место быть. Но кому из современных малышей реально доступна и желанна потёртая «книжная тетрадка», которая старше папы с мамой? К тому же, Алексею Кондратьеву не всегда везло с оформлением текстов. Пожалуй, только однажды художник Н.Козак в крошечной книжечке «Ветер» (размером 11 на 14 сантиметров) сумел приблизиться к интонации предельно простых и всегда гармонически цельных четверостиший. Но где та книжечка, вмещавшая в себя всего пять стихотворений?
Один-единственный раз, в 1987 году, издательство «Детская литература» расщедрилось и выпустило в свет книжку, как будто похожую на книжку, — сто страниц в твёрдой обложке с лирическим названием «Таенька-Тая». К сожалению, под обложкой оказалось больше недоумений, чем радости: отнюдь не безупречный подбор стихотворений и чёрно-белые (серые!), какие-то «неживые» иллюстрации, рассчитанные на детей непонятного возраста.
Это несправедливо.
Ведь настоящая детская книга Алексея Кондратьева вовсе не должна быть какой-то особенной. Не так много стихов успел написать этот поэт, и никакого пышного «гламура» его стихам не надо. Можно даже не сочинять предисловия-послесловия: пусть малыши пока не узнают, что человек, который чаще всего писал про ветер, с четырнадцати лет был практически неподвижен, перенёс четырнадцать операций и умирал несколько раз. Он сам не упомянул об этом ни единым словом. Зато написал:
 |
Но ветер утих, |
Даже название для красивой новой книги Алексея Кондратьева уже четверть века дожидается своей обложки. В 1980 году Алексей Николаевич подарил нашей библиотеке тот самый крошечный сборничек (11 на 14 см.) и вместо конвейерного «от такого-то такому-то» написал красными чернилами:
Не станем же мы бессмысленно дебатировать на тему о том, почему книжный рынок беспощаден, а библиотека — не издательство. Все, кому приглянулись поэтические строчки Алексея Кондратьева, обильно процитированные в нашей заметке, сумеют при желании найти не одно, так другое старое издание. Полиграфическим качеством можно, в конце концов, пренебречь. Скажите спасибо, что хоть от руки переписывать не надо. Вот несколько вариантов:
Кондратьев А. Ветер / Худож. Н.Козак. — М.: Малыш, 1979. — [8] с.: ил.
Кондратьев А.Н. Гости / Рис. Р.Вольского. — М.: Малыш, 1979. — [16] с.: ил.
Кондратьев А.К.[Н.] Если встретите собаку: Стихи / Худож. Т.Васильева. — М.: Малыш, 1986. — [8] с.: ил.
Кондратьев А.Н. Загрустил крокодил: Стихи / Рис. Л.Шульгиной. — М.: Дет. лит., 1982. — [16] с.: ил.
Кондратьев А.Н. За каждой рекою: Стихи / Рис. Н.Короткина. — М.: Дет. лит., 1975. — [15] с.: ил.
Кондратьев А.Н. Таенька-Тая: Стихи / Рис. З.Яриной. — М.: Дет. лит., 1987. — 112 с.: ил.
Кондратьев А.Н. Хрупкий лист: Стихи / Рис. Р.Вольского. — М.: Малыш, 1981. — [16] с.: ил.
В этой публикации использованы работы художников, которые на самом деле никогда не оформляли книжек Алексея Кондратьева.
