Книга художника
Кокорин А.В. В стране великого сказочника. — М.: Сов. художник, 1988. — 240 с.: ил.
Из всех книг, написанных у нас про Ханса Кристиана Андерсена, эта, пожалуй, самая необычная и, может быть, самая прекрасная. Она составлена совсем просто — из путевых заметок, старых писем, бесчисленных зарисовок с натуры и прочих вполне конкретных вещей. Но почему-то очень похожа на сказку Андерсена. И это неуловимое «почему-то» порхает над читателем от первой страницы до последней, как Оле-Лукойе над уснувшим ребёнком.
Художник Анатолий Владимирович Кокорин пришёл к Андерсену в старости. Если от семидесяти девяти отнять семнадцать, получится шестьдесят два. Вот тогда Анатолий Владимирович и сделал свои первые иллюстрации к маленькой, не самой знаменитой сказке под названием «Что муженек ни сделает, то и ладно». С тех пор художник с писателем уже не расставались. «Получилось так, — писал Анатолий Владимирович, — что сам Андерсен за эти годы стал для меня как бы старым другом». В итоге этой удивительной дружбы вне пространства и времени родилась книга «В стране великого сказочника», которая вышла в свет сразу после смерти художника Кокорина.
Он знал про Андерсена всё. Семнадцать лет собирал и собрал специальную библиотеку, где на разных языках говорили про Андерсена, вспоминали про Андерсена, изучали Андерсена, в разном стиле и разной манере изображали его героев. Но художнику Кокорину не нужен был ничей стиль. К моменту встречи он обладал некой тайной, против которой, собственно, и не сумели устоять ни время, ни пространство, ни особенности другой — «заграничной» культуры.
Если таинственное «почему-то» сбросит свой сказочный плащ, мы увидим его настоящее имя.
Вид искусства, в котором работал художник Кокорин, нужно было бы назвать«импровизация профессионала», 
и результат этой импровизации, когда карандаш трогает бумагу буквально на лету, воистину сродни сказке, которая, как известно, прикасается к реальности только тогда, когда сама этого хочет.
Трудно сказать, чего больше в книге Кокорина об Андерсене и стране Дании — слов или «картинок». В кратком предисловии Анатолий Владимирович как будто извиняется:«Это книга художника, где, естественно, много рисунков и присутствует некий “художественный” беспорядок…» 
Неправда! Нет на этих страницах никакого «беспорядка», а есть только великолепно организованная свобода самовыражения.
Да, действительно, сюжет в этой книге отсутствует. И хронологическая последовательность — тоже. И никакого жанрового единства не наблюдается. Сначала вообще кажется, что перед нами просто милые путевые заметки, дневник художника, который в 1977 году добрался, наконец, до любимой (издалека!) страны Дании, родины своего друга Андерсена. И вдруг возникает совсем другой текст: рассказ про жизнь Ханса Кристиана, размышления о его судьбе и творчестве, отрывки из воспоминаний современников, а главное — строчки самого сказочника, обильные выдержки из его писем, отрывки из автобиографической повести «Сказка моей жизни»… И так странно и чудесно листать страницы, где даты чередуются, как хотят: 1977… 1840… 1879… 1985…
Ну да! — вслед за первым дневником Кокорина возникает второй, созданный в последнюю датскую поездку, за два года до смерти. А кончается книга и вовсе неожиданно, буквально на полуслове — мгновенным воспоминанием о том, как ещё в 1966 году удалось целых три часа совершенно неожиданно погулять по Копенгагену: самолёт (как в сказке!) сделал вдруг незапланированную посадку. 
Почему-то весь перечисленный словесный «беспорядок» читается на одном дыхании. Может быть, оттого, что на этот раз прекрасное «почему-то» зовут «мастерство литературного экспромта»?
А «картинки»? Тысячу раз был прав Виктор Цигаль, коллега и друг Кокорина, когда говорил, что этот художник«рисовал в альбом не наброски для памяти, а творил готовые законченные произведения». Им несть числа. В этой книге практически нет страницы, где на вас не посмотрел бы пейзаж, портрет случайного прохожего, откровенный шарж, жанровая сценка и — Андерсен, Андерсен, Андерсен, который как будто неустанно позировал художнику то в Копенгагене, то в путешествии, то в родном своём городе Оденсе на острове Фюн… Я попробовала сосчитать, сколько раз нарисовал художник Кокорин человека, которого никогда не видел. И устыдилась своей канцелярской затеи. 
Что значит «не видел», если единым росчерком пера умел вызвать из глубины сказки её создателя?
О «росчерке пера» нужно сказать особо. Тот высокий и благородный профессионализм, которым полна книга об Андерсене, пришёл к Анатолию Кокорину долгими путями. 
Своё умение мгновенно видеть он приобрёл не только как художник, но ещё как постоянный, неутомимый путешественник. Задолго до появления книги об Андерсене появились самые разнообразные «путевые» издания Кокорина: «По старым русским городам», «Ленинградский альбом», «В Голландии»… А если перечислять все точки на карте, где побывал Анатолий Кокорин, придётся перелистать целый географический атлас. Он рисовал Кавказ, Волгу, Днепр, Азовское море, Среднюю Азию, Англию, Ирландию, Шотландию, Индию и Афганистан.
Среди этого движения по земле было четыре особых года — четыре года Великой Отечественной войны.
Кокорин прошёл их целиком и, как художник студии имени Грекова, работал в Подмосковье, Белоруссии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Австрии. Один из пристальных исследователей его творчества сказал, что на войне«необходимо рисовать быстро и верно». Так и было. Так было всю жизнь, и, рассматривая книгу об Андерсене, трудно поверить, что многие маленькие графические шедевры, рождённые «быстро и верно», принадлежат человеку, которому скоро восемьдесят.
Для кого же явилась на свет такая необычная и такая замечательная «книга художника»? Если в ней присутствует целый специальный раздел с иллюстрациями к сказкам Андерсена и даже есть несколько рисунков самого Андерсена (!), значит перед нами книга для детей? Безусловно. Каждый человеческий шестиклассник получит самое живое удовольствие от дружеской беседы с автором, а разглядывать «картинки» можно с пелёнок.
Но… «Редко случалось, — вспоминал профессор В.Блох, — чтобы Андерсен читал свои сказки детям. «Поэт детей» предпочитал взрослую публику…».
Мы не знаем, о какой аудитории мечтал Анатолий Владимирович Кокорин. Он предпочитал Андерсена. И ещё, по словам близкого друга, «…видел этот мир красиво… работал с удовольствием и, работая, напевал…».
