Родным языком Юрия Карловича Олеши был польский. Олешам полагался родовой герб: олень с золотой короной, надетой на шею. В разговорах с друзьями Юрий Карлович не без гонора упоминал, что он дворянин, шляхтич.
Он родился в Елисаветграде, но считал себя, конечно, одесситом. Он говорил, что мир делится на окончивших Ришельевскую гимназию и не окончивших ее. Выйдя из ворот дома на Карантинной и взглянув на синий сияющий в конце ее круг моря, следовало идти в гимназию через весь город, по Греческой и Дерибасовской, притом во что бы то ни стало наступать на определенные плитки тротуара. Мимо проплывали, поскрипывая боками, как корабли, листья платанов. По воскресеньям надлежало посещать костел, где статуи ангелов отворачивались от входящих — последний, казалось, уткнулся в стенку и плачет. А цирк всегда приближался сквозь снег, если посчастливится — сквозь особый его сорт, филигранный. Уличного освещения не было, и те, кому нравилось бродить по городу лунными летними ночами, видели: плющ на белой стене, кошачий силуэт, блеск на спине майского жука.
Своим предводителем молодые одесские поэты признавали Эдуарда Багрицкого. Компанию ему составляли — из известных впоследствии имен — Валентин Катаев, Юрий Олеша, Зинаида Шишова.

Он приехал в Москву в начале НЭПа. Поселился в одной квартире с Ильей Ильфом. Комнаты, наподобие спичечных коробков, выгораживались фанерными перегородками. Олеша поступил на работу в газету профсоюза железнодорожников «Гудок» и быстро сделался популярным фельетонистом с подписью «Зубило».
В 1920-е годы он написал два своих первых и последних романа: «Зависть» и «Три толстяка». Если бы для советской литературной критики той поры существовали какие-либо камни преткновения, «Зависть» по праву стала бы этим камнем. Но, какой бы ни была в романах Олеши «постановка вопросов классовой борьбы», его проза оказалась ошеломительно виртуозна и вдохновенна — на поверку любая страница, раскрытая наугад:

«Я пересекаю «Трубу», размышляя о сказочном фехтовальщике, который прошел под дождем, отбивая рапирой капли. Рапира сверкала, развевались полы камзола, фехтовальщик вился, рассыпался, как флейта, — и остался сух».

«Зависть» насчитывала 300 черновых начал, Олеша остановился на 301-м.
«Я болен, — сокрушался он, — у меня болезнь фразы: она вдруг на третьем или четвертом звене провисает… Я почти конкретно вижу это выгнувшееся книзу брюхо… Писательство, как писание подряд, как бег строчек одна за другой, становится для меня недоступным».
Свою писательскую славу, к которой относился чрезвычайно ревностно, он подкреплял пересказами замыслов, публикациями коротких рассказов и очерками, пьесами, сценариями. Он привык работать над рукописью, сидя перед огромным, с видом на Кремль, окном в кафе «Националь». Иные, видевшие тогда Олешу, говорили потом, что он был похож на Бетховена, иные — что на короля Лира или на Чарли Чаплина. По Москве ходили слухи о его новом, вполне законченном романе, вернее — витали призраки его романа.
— Это правда, что вы написали роман?
— Нет.
— Боже мой, а говорят, такой замечательный роман.
Себе Олеша уже признался, что писать романы с действующими лицами ему «было бы уныло». Зато накапливались записи под девизом: «Слова, слова, слова», или «Ни дня без строчки». Он думал собрать из них книгу, но это пришлось сделать уже после его смерти литературоведу Михаилу Громову и жене Юрия Карловича — Ольге Густавовне Суок.
За час до смерти Олеша попросил: «Снимите с лампы газету! Это неэлегантно». Когда его положили в гроб, в петлицу пиджака ему вдели маленькую красную розу.
«Из всех красок самая красивая — кармин. И название ее прекрасное и цвет», — как-то заметил Олеша.

Светлана Малая

ПРОИЗВЕДЕНИЯ Ю.К.ОЛЕШИ

ИЗБРАННОЕ / Вступ. ст. В.Б.Шкловского. — М.: Худож. лит., 1974. — 576 с.: ил.
Содерж.: Зависть: Роман; Три Толстяка: Роман для детей; Рассказы; Строгий юноша: (Пьеса для кинематографа); Ни дня без строчки.

ЗАВИСТЬ; НИ ДНЯ БЕЗ СТРОЧКИ; РАССКАЗЫ; СТАТЬИ. — М.: Гудьял-Пресс, 1999. — 560 с. — (Гранд Либрис).
«Скажите себе «вот сейчас я вспомню что-нибудь из детства». Закройте глаза и скажите это. Вспомнится нечто совершенно непредвиденное вами».

ТРИ ТОЛСТЯКА: Роман для детей / С 25-ю рис. М.Добужинского. — [Репринт. воспроизведение изд. 1930 г.]. — М.: Изобразит. иск-во, 1993. — 188 с.: ил.
«Три Толстяка» — революционная сказка. Восставший народ прогоняет Трех Толстяков из дворца, сажает в железную клетку и торжествует на площади. Но тот, кто когда-либо прочел эту сказку, уже вряд ли забудет доктора Гаспара Арнери, гимнаста Тибула, наследника Тутти и девочку по имени Суок. Вам слышно? — как будто кто-то «раскрыл маленькую деревянную круглую коробочку, которая трудно раскрывается»: Суок!
ПЬЕСЫ; СТАТЬИ О ТЕАТРЕ И ДРАМАТУРГИИ. — М.: Искусство, 1968. — 390 с.: ил.
В эту книгу, кроме пьес для взрослого читателя и зрителя («Заговор чувств» и «Список благодеяний»), включена пьеса «Три толстяка», которую Ю.К.Олеша написал по своему роману в 1929 году для Московского Художественного театра.

С. М.

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ Ю.К.ОЛЕШИ

Воспоминания о Юрии Олеше. — М.: Сов. писатель, 1975. — 304 с.
Катаев В.П. Алмазный мой венец. — Л.: Сов. писатель, 1979. — 222 с.
(Здесь автор называет Ю.Олешу — «ключик»).
Перцов В.О. «Мы живем впервые»: О творчестве Ю.Олеши. — М.: Сов. писатель, 1976. — 239 с.
Чудакова М.О. Мастерство Юрия Олеши. — М.: Наука, 1972. — 100 с.
Шкловский В. Глубокое бурение // Олеша Ю.К. Зависть; Три толстяка; Ни дня без строчки. — М.: Худож. лит., 1989. — С. 3-11.

С. М.

ЭКРАНИЗАЦИИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Ю.К.ОЛЕШИ

Ангел: [2-я новелла фильма «Родина электричества»]. Реж. Л.Шепитько. Комп. А.Шнитке. СССР, 1967. В ролях: Л.Кулагин, С.Вольф, Г.Бурков, Н.Губенко и др.
Болотные солдаты. Реж. А.Мачерет. СССР, 1938. Сцен. А.Мачерета и Ю.Олеши.
Строгий юноша. Реж. А.Роом. СССР, 1936. В ролях: В.Серова, О.Жизнева и др.
Три толстяка. Реж. А.Баталов и И.Шапиро. Комп. Н.Сидельников. СССР, 1966. В ролях: Лина Бракните, Петя Артемьев, А.Баталов, В.Никулин, П.Луспекаев, Р.Зеленая, Е.Моргунов и др.

Разлученные: По мотивам повести Ю.К.Олеши «Три толстяка». Авт. сцен. и реж. Н.Серебряков. Комп. Г.Гладков. СССР, 1980. Песни на стихи Д.Самойлова поют: М.Боярский, А.Фрейндлих и др.

С. М.