В послужном списке академика Б.А.Рыбакова фундаментальные труды по истории России, скрупулёзные исследования происхождения древних славян, первых этапов формирования русской государственности, древнеславянских верований и культуры. Одну из самых известных своих книг — «Киевская Русь и русские княжества IX—XIII веков» — Борис Александрович приспособил для юношества. Так получился многим знакомый коричневый томик — «Мир истории» — из «молодогвардейской» серии «Эврика», выдержавший не одно издание.

Она была необычайно красива — взгляните хотя бы на эту фотографию. Об одной из книг Ричи Достян вдумчивая и проницательная Вера Панова так и сказала: «Красивая работа». Здесь Вера Фёдоровна имела в виду уже не внешнюю, но внутреннюю красоту.

Все книги Ричи Михайловны проникнуты каким-то особым внутренним благородством. «Тревога» и «Кинто» — пожалуй, самые известные её повести (даже «Новый мир» писал о них в разные годы). Первое, что сразу отмечаешь при чтении: прекрасный русский язык. Недаром та же Панова находила в прозе Достян «следы хорошей школы: чеховской, тургеневской…»

Это тем более удивительно, если вспомнить, что для Достян русский язык не был родным. До десяти лет она жила в Польше, а потом вместе с родителями приехала в Тбилиси, и этот разноязыкий город — Тифлис — стал для неё самым любимым. О нём она писала с теплотой и юмором, сердечностью и тихой грустью.

А.Копейкин

Книги Михаила Емцева и Еремея Парнова выделялись даже на фоне изобильной фантастики 1960-х. Круг проблем, о которых позволяли себе говорить Емцев с Парновым, ограничивался, как правило, грядущими победами науки, перспективами развития биологии и наконец-то «разрешённой» кибернетики. 

«Три кварка», «Бунт тридцати триллионов», «Последнее путешествие полковника Фосетта», «Душа Мира», «Последняя дверь» — все эти повести и рассказы заключают в себе частицу атмосферы шестидесятых, времени общей увлечённости научными догадками и интригующими гипотезами.

Его дед сражался вместе с Гарибальди и вынужден был бежать в Россию после поражения повстанцев. Его отец был капитаном дальнего плавания. Он сам родился в Одессе, где успел побыть и юнгой, и матросом. Дед и отец, стоя на корабельном мостике, только пели и мелодично высвистывали народные итальянские песни и целые оперы. Но Антонио услышал однажды музыку Прокофьева и бросил море, чтобы стать композитором.

Он писал оперы, прежде всего — оперы, при том что литературный материал, вдохновлявший композитора Спадавеккиа, казалось бы, очень трудно было пропеть: «Хождение по мукам», «Овод», «Бравый солдат Швейк»… Была даже опера, посвящённая судьбе советского чекиста. И вот теперь, по прошествии многих лет выяснилось: главным подарком для современников и потомков оказалась работа, которую серьёзный оперный композитор сделал почти в шутку, как бы между прочим: в 1947 году, сразу после войны Антонио Спадавеккиа написал музыку к кинофильму «Золушка». «Я приходил на съёмочную площадку, — вспоминал композитор, — и мне начинало казаться, будто я сам нахожусь в некоей волшебной стране с ожившими сказочными героями…» Конечно! Какой ещё может быть страна, если по одну сторону — Золушка Янина Жеймо, по другую — король Эраст Гарин, между ними — мачеха Фаина Раневская, и все они разыгрывают сцены, придуманные Евгением Шварцем!

Знакомство с кинематографом и детской темой оказалось для Спадавеккиа очень приятным и плодотворным. В результате он создал музыку к 25 кинофильмам («Гуттаперчевый мальчик», «Каин XVIII», «Застава в горах», «Смелые люди» и т.д.), а также музыку к 30 спектаклям детского театра («Том Сойер», «Питер Пэн», «Буратино», «Приключения Чиполлино», «Три мушкетёра» и т.д.).

И.Линкова