Не знаю, как сейчас, а в нашем детстве «садистские» стишки и «страшилки» пользовались невероятным успехом. Говорят, что среди сочинений народных поэтов бродили, утратив авторство, и некоторые стихи Олега Григорьева, тоже как будто ставшие народными. Неудивительно: и те, и другие возникли, как полуосознанный вызов отвратительному официозу, безраздельно царившему в советской детской литературе.
Судьбы поэтов, осмелившихся бросить вызов системе, всегда были незавидны. Тяжко приходилось и Григорьеву, и это отчётливо слышно в его стихах:
— Ну, как тебе на ветке? —
Спросила птица в клетке. — На ветке — как и в клетке, Только прутья редки. О.Григорьев
|
А.Копейкин
Вышедшее в 1861-1867 гг. четырёхтомное издание, скромно озаглавленное «Песни, собранные П.Н.Рыбниковым», наделало в кругах учёных-этнографов и фольклористов немало шума. Сначала составителю, как водится, не поверили, потому что тома эти скрывали в себе (а вернее, открывали любознательному читателю) целый мир, доселе никому не ведомый, — былинный мир русского Севера. Только в 3-м томе Рыбников подробно рассказал о том, как во время странствий по Олонецкому краю ему удалось записать более двухсот подлинных исторических песен, былин и «старин» — древних эпических сказаний, передаваемых из уст в уста певцами-сказителями, и тогда Академия наук спохватилась и присудила ему Демидовскую премию. А коллеги-фольклористы, затаив дыхание, принялись внимать хранителям народных песенных сокровищ, которых Павлу Николаевичу посчастливилось отыскать в Прионежье: Леонтию Богданову, Козьме Романову, Тимофею Рябинину, Никифору Прохорову, Василию Щеголёнку…
Как отмечают специалисты, «открытиям Рыбникова во многом обязаны последующие собиратели русского фольклора».
А.Копейкин
Александр Введенский выпустил около сорока детских книжек, но знают об этом немногие. Значительно шире известны факты из «взрослой» биографии поэта. Вместе с Даниилом Хармсом Введенский являлся организатором и вдохновителем знаменитой группы ОБЭРИУ (Объединение реального искусства), которая в 1930 году была, в силу своей аполитичной чуждости, ликвидирована. Литературно-полицейскими мерами власть не ограничилась: в 1941-м Александр Иванович Введенский был арестован, после чего бесследно исчез, и долгие годы имя его вообще не упоминалось.
Когда справедливость (насколько возможно) была восстановлена, перед читателем предстал интересный русский поэт, смело и точно отразивший своё время. Вернее, к нам вернулись два поэта: взрослый, бескомпромиссный отрицатель общепринятого в поэзии и в жизни и рядом с ним — постоянный автор детских журналов «Чиж» и «Ёж» с его стройными и лёгкими строчками, которые написаны как будто другими буквами. Сравнивать двух Введенских глупо. Можно говорить только об огромном диапазоне этого поэта.
Я вижу
искажённый мир, я слышу шёпот заглушённых лир и тут, за кончик буквы взяв, я поднимаю слово шкаф, теперь я ставлю шкаф на место, он вещества крутое тесто… |
А вот, ветрам
послушный, Под самою луной Несётся шар воздушный Высоко над землёй. Весь город, как на блюде, Раскинулся под ним. Эй, маленькие люди, Садитесь, Полетим! |
Реалисты объясняют такое раздвоение стиля и настроения необходимостью зарабатывать деньги на жизнь. Реалисты правы. Но не совсем. Не бывает сорок книжек хороших стихов только за деньги.