Первое сентября Нежарким солнышком согреты, Леса еще листвой одеты. У первоклассников букеты. День хоть и грустный, но веселый, Грустишь ты: — До свиданья, лето! И радуешься: — Здравствуй, школа! Валентин Берестов

 

Промчалось лето красное, Весёлое и вольное. Настало время классное, Дворовое и школьное. Немножечко дождливое, Холодное и стужное, Но всё-таки счастливое И очень-очень дружное.                   Андрей Усачев

«Важно лицо книги, а не лицо художника… Надо забыть себя». Далеко не каждый иллюстратор согласился бы подписаться под этими словами Геннадия Калиновского. Далеко не каждый способен и склонен так погрузиться в мир писательского повествования, чтобы будущие «картинки» стали почти наваждением, сном наяву.

Когда Геннадий Владимирович работал над иллюстрациями к «Алисе…», он превратил мастерскую буквально в закупоренную консервную банку: прервал почти всякое общение и даже окна заклеил белой бумагой, чтобы остаться наедине с образом книги. Это продолжалось полтора года, причём первые двенадцать месяцев художник карандаша в руки не брал и к бумаге не притрагивался.

Зато когда книга вышла, читатели увидели такую новую, необычную, особенную Алису, что даже история её приключений и превращений стала читаться чуточку по-другому. Была, пожалуй, только одна «тайная» деталь, которую художник Калиновский сохранил в неприкосновенности. Известно, что под именем сказочной Алисы Льюис Кэрролл привёл в книжку вполне конкретную девочку, свою десятилетнюю соседку. Первый иллюстратор книги сэр Джон Тенниел, тоже нарисовал соседку — другую десятилетнюю девочку. Геннадий Владимирович решил не нарушать традиции и нарисовал соседскую школьницу по имени Леночка…

Первое детское издание с иллюстрациями Г.В.Калиновского появилось более полувека назад, в 1953 году. Потом были и Мэри Поппинс, и Гулливер, и дядя Фёдор с котом Матроскиным, и недопёсок Наполеон… Но творческое кредо художника не менялось никогда. «Каждая книга делает меня другим», — говорил он. И это правда.

И.Линкова

У писателя Платонова не может быть много читателей — ни больших, ни маленьких. Редкое сердце готово к такому глубокому чувству жизни, когда кажется, что мы вот-вот увидим её причину. Редкий слух способен после обыденной, повседневной болтовни уловить непривычный строй платоновской речи, которую литературная энциклопедия робко называет «прекрасным косноязычием».

Когда после долгих лет запретов и гонений проза нового русского классика была широко напечатана, случился настоящий взрыв всеобщего читательского изумления и восторга. Но вместе с переменой века и жизненных обстоятельств шумные восторги поутихли. Остались ценители, знатоки и книги, среди которых есть немало доступного и необходимого детям.

Незадолго до смерти Андрей Платонов выпустил две книги, непосредственно обращённые к «младшим читателям». Он осуществил самобытное, смелое переложение русских и башкирских народных сказок. Перед самой войной, во время войны и сразу после неё написал удивительные рассказы, герои которых — дети («Июльская гроза», «Никита», «Корова», «Железная старуха»). Эти произведения могут стать открытием для десятилетнего человека с философским складом ума. Пересказывать их бессмысленно, потому что явления природы пересказу не поддаются. Но привлечь внимание к одному из самых сильных русских писателей очень хочется. Во всяком случае, постараться, чтобы ни одна из недавно изданных детских книг Андрея Платонова не прошла незамеченной.

И.Линкова

О таких людях говорят: он прожил две жизни. Почти до пятидесяти лет коллеги и друзья знали серьёзного филолога, преподавателя древних языков и блестящего переводчика античных текстов. Когда в 1904 году вышел сборник стихов «Тихие песни», подписанный псевдонимом «Ник. Т-о», читающая общественность даже не заподозрила, что таинственный «никто» — директор мужской гимназии в Царском селе Иннокентий Фёдорович Анненский.

Инкогнито продержалось почти до самой смерти автора и только после неё, на фоне глубоких литературных перемен стало понятно, что именно этот поэт, «голос вне хора» (Бахтин), есть предтеча и провозвестник одного из самых интересных периодов русской поэзии — серебряного тонкого перезвона на рубеже веков.

Массового читателя у этих стихов никогда не будет. Но всегда где-то живут и подрастают избранные, другие тихие «никто», способные слышать даже отголосок звука:

Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя… Не потому, чтоб я Её любил, А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело, Я у неё одной ищу ответа, Не потому, что от Неё светло, А потому, что с Ней не надо света.

И.Линкова

Чем только не занимался в своей жизни Эдгар Райс Берроуз, пытаясь добиться хорошего заработка.  Но бизнесмен из него не вышел. В 35 лет ( в 1911 году) он пробует писать, и его книги неожиданно для него становятся очень популярными.

Любимые жанры:  фантастико-приключенческие повествования о затерянных мирах и цивилизациях, «планетарный роман», исторические повести и др.  – Берроуз создавал целые циклы, можно сказать – сериалы. Он сумел придумать героев, которые сразу полюбились: Тарзан (26 романов в цикле о Тарзане) и Джон Картер (11 романов в цикле «Марсиане»).

Читателям понравились приключения героев Берроуза, коммерческий успех   книг был просто ошеломляющим.

Произведения Берроуза оказали  огромное влияние на массовую литературу, особенно на приключенческую фантастику -  ему подражали в 20-30х годах прошлого века и подражают до сих пор. Рэй Брэдбери считал, что творчество Берроуза оказало большое влияние и на него.