«В отличие от Смоктуновского или, к примеру, Плятта — актёров для интеллигентного или, скажем шире, образованного зрителя, Крамарова знали все. В детском саду строили рожи, повторяя его экранные гримасы. Пенсионеры, забивающие “козла” под кустом сирени, употребляли выражения, запущенные им в атмосферу с экрана. К перелому своей жизни в конце семидесятых он снялся в сорока двух лентах. Он был в зените советской славы и готовился ко всемирной…» (Ю.Дружников. В зените славы и после).

Со всемирной славой у Крамарова не сложилось. Типаж Иванушки-дурачка, широко востребованный «у нас», в Голливуде оказался никому не нужен, и зрителям приходилось сильно напрягаться, чтобы разглядеть актёра в «Москве на Гудзоне» или «Красной жаре». Зато здесь комика любили по-настоящему, и его успех был несомненным и всеобъемлющим. Мемуарист прав, даже маленькие дети дразнились, копируя крамаровские ужимки. Кто из жителей бывшего Советского Союза не смотрел «Сказку о потерянном времени», «Город мастеров», «Неуловимых мстителей», «Тайну железной двери», «Золотые рога» и «Новые приключения капитана Врунгеля»? А «Джентльмены удачи»? А «Иван Васильевич меняет профессию»? А «12 стульев» — и гайдаевские, и захаровские (Крамарову нашлось место в обоих)?

После падения «железного занавеса» актёр предпринимал попытки вернуться. «Его московские интервью, — продолжает Ю.Дружников, — выдают стремление пустить пыль в глаза о своём благополучии в Голливуде и вообще в Америке. Не хочу быть моралистом, но если есть люди, которым не стоило бы торопиться эмигрировать, он, возможно, был в их числе».

А.Копейкин