Так в начале прошлого века писал некий Лоло о женщине, чьё остроумие ценили Николай II и Григорий Распутин, Керенский и Владимир Ильич Ленин. Говоря о Тэффи, даже язвительный Саша Чёрный смирял свою обычную желчность: «Прежние писательницы приучили нас ухмыляться при виде женщины, берущейся за перо, но Аполлон сжалился и послал нам в награду Тэффи, не “женщину-писательницу”, а писателя большого, глубокого и своеобразного».

Чтобы представить, насколько популярна была Тэффи в дореволюционной России, достаточно сказать, что её псевдонимом назывались духи и конфеты. «Её считают самой занимательной и “смешной” писательницей и в длинную дорогу непременно берут томик её рассказов». Эти слова принадлежат М.М.Зощенко, который утверждал, что Надежда Александровна владеет «тайной смеющихся слов».
Между тем, читатели любили Тэффи не только за насмешки, но и за искреннее сочувствие к своим персонажам. И за то, что в беззаботный смех писательницы — чем дальше, тем больше, — вплетались нотки нежности и «мудрой печали».

«Тэффи не склонна людям льстить, не хочет их обманывать и не боится правды, — писал Георгий Адамович. — Но с настойчивой вкрадчивостью, будто между строк, внушает она, что, как ни плохо, как ни неприглядно сложилось человеческое существование, жизнь всё-таки прекрасна, если есть в ней свет, небо, дети, природа, наконец, любовь».

Мир её рассказов о детях отмечен тонкой наблюдательностью, психологизмом и теплотой. «Дети у Тэффи — это целая “маленькая вселенная”» (Ю.Терапиано).

А.Копейкин