О волшебном нельзя кричать во весь голос. Нельзя дразнить «другое» и хватать неизведанное грубыми руками. Оно не простит. Может быть, самое поразительное качество Эрнста Теодора Амадея Гофмана заключалось в том, как виртуозно удавалось ему переходить из одного мира в другой, то проникая сквозь тонкую шкурку реальности в дебри невероятного, то возвращаясь назад — к мундирам, званиям, рождественским ёлкам, улицам городов и сельским пейзажам.

Как девочка Мари впервые почувствовала, что Щелкунчик — не просто кукла? О, это можно было вовсе не заметить, потому что только отблеск света пробежал по его выпуклым глазам, пробежал и тут же исчез. А крошка Цахес? Вот он, противный, мерзкий, злобный, бессловесный, кувыркается в зелёной траве, а мимо идёт фрейлен Розеншён, «барышня из близлежащего богоугодного заведения». Сразу сказать, что она на самом деле фея? Ни за что! Ещё всякие неожиданности будут случаться на нескольких страницах, ещё автор подробно поведает нам, какие великолепные розы умеет выращивать очаровательная фрейлен и какие у неё, к сожалению, проблемы с генеалогическим древом, и только потом — потто-о-о-ом! — мы, как будто ненароком, узнаем, что перед нами — «всемирно известная фея Розабельверда». И дело тут не в романтическом многословии двухвековой давности. Это просто способность удержать в луче света всё то, что люди привыкли называть тайной.

Герои Гофмана не умеют и не хотят прозябать «на поверхности». Оживают игрушки и даже овощи («Королевская невеста»); рукописи грамотного кота Мурра так перемешиваются с бумагами его хозяина, что одна и та же жизнь поворачивается вдруг разными своими сторонами; мечтательный Ансельм в сказке про золотой горшок без труда понимает, что золотистая змейка с голубыми глазами на самом деле — прелестная девушка Серпентина; и только один поэт Бальтазар способен сквозь любые чары разглядеть ужимки злобного Цахеса, потому что для поэтического взгляда на мир пределов нет.

И пределов во времени — тоже. Достаточно взять в руки сказку Гофмана «Щелкунчик и Мышиный Король», которую проиллюстрировала Ника Гольц, и вам покажется, что прелестная сказка и невесомые, воздушные образы художника родились в один день.

И.Линкова