«Не ведьма Дун-ду-чиха застилает на ночь стол скатертью, не ступой закостила наброжая — кроет землю белый снег, летят-падают хлопья надранными лохмотьями, воет-вьётся вьюга, выбухает, метёт метель-поземелица —

Читая сказки Алексея Ремизова, вдруг словно спохватываешься: кажется, будто этот странный язык, такой особенный и непривычный, был отлично тебе знаком когда-то давным-давно, и нужно лишь сделать маленькое усилие, чтобы его понять. Неужели это и есть пресловутая генетическая память? Или просто воспоминание о необозримом море ошеломляющих впечатлений раннего детства, кипучем словотворчестве, отчаянных попытках дать имя всему, что видишь, чувствуешь, слышишь?..

Вероятнее всего, и то, и другое.

«С двух лет начинаю отчётливо помнить, — находим мы у Алексея Михайловича. — Я словно проснулся и был как брошен в мир… населённый чудовищами, призрачный, со спутанной явью и сновидением, красочный и звучащий нераздельно».

Что толку спорить, будет или не будет понятен Ремизов современным детям, — в конце концов, если слова не поймут, так хотя бы ритм уловят. Но заявить, что его сказки — всего лишь занятный литературный памятник, изучать который — удел учёных-филологов, имело бы смысл только в том случае, если бы перед глазами не было хорошего примера — конкретного издания. В книге «Посолонь», выпущенной в 1996 году питерским издательством Ивана Лимбаха, авторский текст и авторские же пояснения к нему дополняются содержательным предисловием составителя И.Ф.Даниловой. Есть там и небольшой словарик малоупотребимых и диалектных слов и выражений. А главное — невероятной красоты иллюстрации Веры Павловой.

Читать и рассматривать это произведение книжного искусства — одно сплошное удовольствие. Как для ребёнка, так и для взрослого.

А.Копейкин