Эрнст Теодор Амадей Гофман. Золотой горшок

Многие знают Гофмана как автора самой рождественской сказки — про Щелкунчика. В ней реальность и детская игра переплетены до полного слияния. Она погружает читателя в удивительный мир, где ожившие игрушки бросаются в битву, цитируют Шекспира, беседуют за чаепитием — словом, заняты тем, чем занимались дамы и кавалеры в 1816 году, когда и была написана эта сказка. Отсутствие зазора между реальным миром и условностью детской игры, взаимопроникновение одного в другое порождают призрачное мерцание, вибрацию смыслов. Картинка перед внутренним взором читателя размывается, и возникает сомнение — так ли уж устойчиво наше представление о привычном мире?

Эрнст Теодор Амадей Гофман «Золотой горшок»

Этот удивительный эффект появился уже в первой сказке Гофмана, которая называлась «Золотой горшок». Студент-мечтатель Ансельм в праздничный денёк планирует выпить бутылочку пива, а то и две. С этой целью он, не глядя под ноги, идёт по Дрездену, пока у Чёрных ворот не встречается с корзинкой яблок. Бах! И корзинка падает На его беду хозяйкой корзины оказывается то ли ушлая торговка, то ли ведьма. Бедный Ансельм отдаёт ей все свои сбережения, вздыхая, что в праздник останется без денег. Но вредная старуха бормочет какие-то невнятные слова, похожие на проклятия, что-то вроде «попадёшь под стекло», и с этого момента Ансельм начинает видеть мир не совсем таким, каким его видят другие.

Вместе с ним читатель как будто надевает стереоскопические очки. Застывшие улицы каменного Дрездена, двери его домов, его скверы, мосты, водная гладь Эльбы вдруг оживают. И мы слышим волшебное пение нежных колокольчиков в кустах бузины, пытаемся поймать чудесных золотых змеек в водах Эльбы, еле успеваем отскочить от зловещей старухи, вылезшей из дверного молотка… Как выглядят такие превращения, мы видели в картинах современного кинематографа. Но можно представить себе, какое впечатление произвёл этот творческий ход на современников Гофмана. В воображении его читателей стирались границы реальности и галлюцинации, привычный до того мир стал незнакомым и по меньшей мере странным. Кого-то из читателей сказочная мистика могла погрузить в философские раздумья, а кого-то — отчаянно насмешить. Ну можно ли напиваться до чёртиков, пусть даже в праздник, студент?

иллюстрации Марии Богдановой

Гофман написал свою первую сказку «Золотой горшок» в 1814 году, когда жил в Дрездене. И в тот же год она была издана. Издателем стал друг автора виноторговец К.-Ф. Кунц, с которым они не раз поднимали чарку-другую вина. Вообще виноторговцы любили Гофмана. Известно, что после его смерти вдове остались только долги, и поэтому имущество было пущено с молотка. Единственным кредитором, который отказался от имущественных претензий к усопшему, был владелец одного берлинского кабачка, где Гофман был завсегдатаем, ведь остроумная болтовня писателя прославила заведение, привлекая всё больше и больше посетителей.

Сборник, в котором вышел «Золотой горшок», Гофман назвал «Фантазии в манере Калло». Название не случайное. Жак Калло — французский рисовальщик, гравёр, карикатурист начала ХVII века. Гофман был его поклонником. К слову, несколько работ французского гравёра принадлежали Гофману и были проданы в уплату долгов после его смерти. «Фантазии в манере Калло» открывает очерк, в котором автор пишет: «Даже в его [Калло] картинах, взятых из жизни, во всех этих шествиях, баталиях и т.п. есть некая решительно своеобычная жизненность, придающая его фигурам и их сочетаниям черты, я бы сказал, вместе и странного и знакомого. Даже и самые низкие проявления повседневности — к примеру, его крестьянская пляска под пиликанье музыкантов, рассевшихся, подобно птахам, на древесных ветках, — предстают в ореоле некой романтической оригинальности, и оригинальность эта дивным образом затрагивает душу, наклонную к фантастическому».

иллюстрации Марии Богдановой

Прорастание волшебного, фантастического, зловещего и потустороннего из ткани реальности, призрачность и зыбкость границ между явью и сном, иллюзорность наших представлений о действительности, карикатурность столкновения рационального и иррационального — эти черты художественной манеры Калло забирает в словесное творчество Гофман. Непарадная жизнь с неприглядными бытовыми и «кухонными» подробностями станет визитной карточкой ускользающего, призрачного ландшафта его сказок.

Название «Золотой горшок» таит в себе возвышенное и сниженное, волшебное и ироничное. Эта сказка огорошит и удивит современников, необычный эффект побудит их вновь и вновь возвращаться и всматриваться в текст. Автор станет знаменит, его станут приглашать на светские чаепития для модных содержательных бесед, и в этом проявится ирония судьбы. Гофман словно подмешал странное зелье из загадочного пузырька в жизнь, не случайно автор назвал «Золотой горшок» сказкой нового времени.

иллюстрации Марии Богдановой

Гофман, Э. Т. А. Золотой горшок : сказка из новых времён : повесть-сказка / Эрнст Теодор Амадей Гофман ; иллюстрации Марии Богдановой ; [перевод с немецкого В. Соловьева]. — Москва : Нигма, 2020. — 111 с. : цв.ил.