Трансформация Пинкертона

«Беспощадную войну лживым старым книжкам про Пинкертона, Холмса и Ника Картера» призвал объявить своих читателей журнал «Ёж» в 1931 году: «В наших школах и отрядах ещё нередко можно встретить ребят, которые любят читать старые истрёпанные книжки про сыщика Пинкертона. Сыщики вроде Пинкертона вовсе не благородные герои, преследующие грабителей, а верные собаки-ищейки капиталистов, помогающие им в борьбе против рабочего класса», — разоблачает журнал сверхпопулярные копеечные детективы, в которых «всё от первого до последнего слова ложь».

Лидия Гинзбург «Агентство Пинкертона»

Такое предисловие — своеобразный «маркетинговый ход», представляющий читателям «Ежа» опубликованный в этом номере комикс-роман Лидии Гинзбург «Агентство Пинкертона». Из этой истории в картинках, говорится в анонсе, ребята узнают правду о сыщиках Америки. Ведь агентство Пинкертона не выдумка, а действительно существует. Но у Гинзбург главным героем сыскной истории стал, как положено в стране победившего социализма, простой крестьянин, вернее, сын фермера. Роман соединяет в себе черты детектива и агитационной политической драмы, он, безусловно, написан на потребу времени. В 1923 году Николай Бухарин обратился к советским писателям с призывом создать «красного Пинкертона» для пропаганды революционных идей среди молодежи, в 1929 году издательство «Молодая гвардия» заказывает Лидии Гинзбург этот роман.

Почему именно Нат Пинкертон оказался важен советской пропаганде? «Сыщицкая литература», как тогда называли детектив, стала популярной у широких масс ещё в конце девятнадцатого века. Зародившись в новеллах Эдгара По, новый жанр быстро вышел на эталонную высоту в сериале Конан Дойля о Шерлоке Холмсе и его дедуктивном методе и буквально хлынул в массы. С ростом популярности гениальный сыщик с Бейкер-стрит перестает быть детищем автора и уходит в народ. В начале века Холмс стал героем многочисленных «десятипенсовых» романов подобно тому, как стал героем бесчисленных анекдотов Штирлиц из «Семнадцати мгновений весны». Так что, когда Гинзбург пишет о «лживых старых книжках о Шерлоке», она имеет в виду именно бульварные романы с этим героем, а не рассказы Конан Дойля. Конечно, ни о каком дедуктивном методе здесь речи не шло. Приключенческий, полный действий и зрелищ площадной жанр, подобно молодому тогда ещё кинематографу, изобиловал драками и погонями. По закону бульварного жанра Холмс в этих книжках побеждал зло не виртуозностью ума, а силой кулака.

Вскоре к лондонскому сыщику присоединились американец Ник Картер, а в начале ХХ века в Германии появляются романы о «короле сыска» Нате Пинкертоне. Они расходятся по Европе с гигантской скоростью. Надо сказать, что у книжного Пинкертона был реальный прототип. Американец шотландского происхождения Алан Пинкертон в 1850 году основал в Чикаго сыскное агентство и прославился рядом громких дел (например, его агентство предотвратило покушение на президента Линкольна). Он первым стал использовать фотопортреты преступников, которые расклеивал по всей стране, размещая их в объявлениях с обещанным вознаграждением. В России наряду с иностранными книжными сыщиками появился свой герой — тоже, кстати, историческая личность. Гений русского сыска, первый начальник сыскной полиции Санкт-Петербурга Иван Путилин стал героем бульварных романов, а в 1915 году — героем фильма «Сонька Золотая ручка».

В память о Пинкертоне всю литературу этого сорта критики называли «пинкертоновщина». Из самого этого слова понятно, как относились профессиональные литераторы к увлечению масс. Корней Чуковский в 1908 году в статье «Нат Пинкертон и современная литература» бил в набат и буквально предрекал будущую литературную катастрофу: «Повторяю: та эволюция, которую на наших глазах пережил Шерлок Холмс, — не случайная и постигла все наши культурные ценности. Эволюция Шерлока Холмса есть показатель нашей общей эволюции. И когда я вижу, что не успеет какая-нибудь идея, какая-нибудь художественная, моральная, философская мысль появиться в нашем обществе, как сейчас же спешит оскотиниться, опошлиться до последних пределов; когда я вдумаюсь в ту странную судьбу, которая постигает в последнее время все течения, все направления нашей общественности, которая любит книгу, любую самую высокую мысль умеет превратить в нечто хамское, дикарское, почти четвероногое, я понимаю, что это действие того же соборного творчества, которым миллионный дикарь превратил интеллектуального Шерлока Холмса в скулодробительного Ната Пинкертона. Чтобы опошлить Евангелие, человечеству всё же потребовалось много веков, но теперь это делается в две-три недели. Удивительно “ускорился темп общественной жизни”, и, может быть, через четыре года, когда над нашими головами будет черно от аэропланов, мы с успехом займёмся людоедством, и если не себе, то своим детям вденем-таки в носы по кольцу». 

Прямо пропорционально мнению литературных критиков росла популярность детективов у юношества. После революции в 1920-е годы интерес к ним возобновился с новой силой: мальчишки играли в воров и сыщиков, зачитывались дешёвыми приключенческими романами. Ошеломляющий успех «пинкертоновщины» у массового, прежде всего, молодого пролетарского читателя и хотела использовать советская пропаганда, чтобы продвигать идеологию в умы будущих строителей коммунизма. На призыв Николая Бухарина откликнулось много писателей. Практика соцзаказа в те времена воспринималась как область эксперимента. В реалиях молодого советского государства литература должна была становиться сферой, обслуживающей интересы рабочего класса. Авторам предлагалось создавать писательские артели, в которых служащие, используя штампованные словесные заготовки, монтируют нужный обществу текст подобно тому, как рабочие собирают на фабрике машину или механизм. Место музы рядом с советским писателем занял соцзаказ.

В 1929-м году, когда Лидия Гинзбург подписывает договор с издательством, тема «красного Пинкертона» уже перестала быть горячей, её вытесняет другая: стране нужен ориентированный на юношество правдивый рассказ о жизни и борьбе рабочих в капиталистических странах. Лидия Гинзбург соединяет две темы в одной книге. Для автора этот роман — вынужденная попытка войти в воду новейшего литературного производства и освоить ремесленный подход к делу. Гинзбург монтирует роман, подобно киноленте, и собирает книгу из агитационных деталей и киношных штампов. Собственно к Пинкертону роман прямого отношения не имеет.

Действие происходит в 1905 году. Чикагские рабочие районы охвачены волнением. Главный герой Джеральд Крейн, сын разорившегося фермера, находит работу. Работодатели задают ему всего три вопроса: посещает ли он церковь, интересуется ли политикой и занимается ли спортом. Аполитичный, спортивный, посещающий церковь Крейн с успехом проходит собеседование Национального сыскного агентства Пинкертона и мечтает «прославиться в борьбе против своры уголовных преступников». Однако задания, которые ему поручают, больше похожи на заказные убийства. К счастью, Крейн срывает их по своему простодушию. Вскоре трудолюбивый простой парень знакомится с рабочими и проникается идеями социализма. В ходе очередной операции, направленной против лидера рабочих, Крейн фактически становится двойным агентом, а в решающий момент окончательно определяется с политическими предпочтениями и предъявляет в суде документы, которые выкрал у своего босса, ученика Пинкертона, мерзавца и убийцы Мак-Парланда. Разъярённый начальник убивает Джеральда Крейна выстрелом в сердце, но справедливость уже восторжествовала, лидер рабочих освобождён, по всей стране идут митинги, а значит, жертва Крейна была не напрасна.

Издание романа было связано с трудностями и волокитой, книжная версия затягивалась. Гинзбург, знакомая с литературным окружением детского журнала «Ёж», переработала «Агентство Пинкертона» для журнальной публикации. Автором «кусковых рисунков», как тогда называли комиксы, стал молодой художник Лев Канторович. А в книжной версии, которая вышла в 1932 году в ОГИЗ «Молодая гвардия», иллюстрации выполнила Елена Сафонова.

Для самой Лидии Гинзбург период написания и публикации «Агентства Пинкертона» стал переломным. Исследователь творчества Лидии Гинзбург Станислав Савицкий в статье «Труд, халтура и первая пятилетка» (о романе Л.Я. Гинзбург «Агентство Пинкертона») пишет: «Роман для юношества помог автору определить свою литературную позицию и отказаться от дальнейших экспериментов с беллетристикой, пишущейся на заказ. (…) В отличие от Валентина Катаева, воспевшего азарт соцсоревнования в романе «Время, вперед!», и других писателей-производственников, Гинзбург хотела говорить о частной сфере, об индивидуальном опыте. Попытка жить интенсивной жизнью строителей нового общества привела её к (…) разочарованию. (…) После эпопеи с изданием «Агентства Пинкертона» Гинзбург уже не хотелось “быть полезной в той борьбе, которую ведёт наша страна за социализм”. Литература разделилась для неё на тексты, пишущиеся ради денег, и тексты, которые пишутся для себя».