Всему своё время: немецкая народная поэзия XII-XIX веков в переводах и переложениях Льва Гинзбурга

Всему своё время : немецкая народная поэзия XII-XIX веков / в переводах и переложениях Льва Гинзбурга ; [худож. Н. Г. Гольц]. — Москва : Издательский Дом Мещерякова, 2012. — 183 с. : ил. — (BiblioГид рекомендует).

Народные баллады, песни, стихи и загадки, составившие этот сборник, рисуют картину жизни немецкого народа на протяжении семи веков — с XII-го по XIX-й. В этой поэзии отразился мир, каким его видели ремесленник и крестьянин, монах и солдат, солидный горожанин и неунывающий бродяга, маленькая сирота, которую гонит из дома злоба мачехи, и весёлые мальчишки, хором требующие ответа у скупого торговца «дяденьки Майера»… Людям, живущим в России XXI века, казалось бы, не очень-то нужны стихи, сложенные в чужой стране на чужом языке самое малое 150 лет назад и рассказывающие о давным-давно отгремевших войнах и людях, скрытых непроницаемой завесой времени. Почему же нам так интересно?

Возможно, потому, что с глубокого детства мы слышим и знаем немецкие сказки, а в школе, читая произведения Василия Андреевича Жуковского, созданные на основе немецких баллад, постепенно начинаем осознавать «родство русских и немецких муз» (Л.Гинзбург). Нам интересно потому, что история так тесно связала Россию и Германию, что некоторые узлы, затянутые слишком туго, пришлось разрубать. И ещё потому, что великий немецкий поэт Генрих Гейне однажды сказал: «Тому, кто хочет узнать немцев с лучшей стороны, я советую прочитать их народные песни».
Немецкие баллады — как, впрочем, и любые другие — порой кажутся грубоватыми и чересчур прямолинейными. Говоря о добре и зле, отваге и трусости, мести и прощении, безымянные народные сочинители не признавали полутонов. Да и рождались их строки не в благородной тиши учёных кабинетов, а в городских закоулках, придорожных тавернах, на солдатских биваках и рыночных площадях. Именно об этой поэзии Гейне говорил, что в ней «раскрывается <…> сумрачная весёлость» немецкого народа, «весь его дурашливый разум. Здесь грохочет немецкий гнев, здесь посвистывает немецкая насмешка, здесь одаряет поцелуями немецкая любовь».

В книгу вошло немало баллад и песен, которые рассказывают о событиях, происходивших на самом деле. Но не стоит искать в стихах исторической точности, даже если в них звучат имена реальных людей и указывается «место на карте», как, например, в песнях «Отходная Валленштейну» или «Замок в Австрии». Народная поэзия — не летопись и не хроника, она — свидетельство духовной силы создавшего её народа. И это прекрасно понимал Лев Гинзбург, один из лучших переводчиков немецкой поэзии. Благодаря ему зазвучали по-русски юношеские стихи Фридриха Шиллера, немецкий поэтический фольклор, поэзия Средневековья и Возрождения, многие произведения авторов ХХ века…

Лев Владимирович Гинзбург родился в 1921 году в Москве. С детства знал немецкий язык, увлекался поэзией, в том числе немецкой классикой. Сам сочинял стихи и занимался в литературной студии Дома пионеров под руководством замечательного поэта Михаила Светлова. Окончив школу в 1939 году, поступил в Московский институт истории, философии и литературы им. Н. Г. Чернышевского. Однако учиться будущему переводчику не пришлось: 27 сентября того же года его призвали в армию.

Время было тревожное. В Европе уже шла война, которую вскоре назовут Второй мировой, да и на восточных рубежах страны было неспокойно. Лев Гинзбург был отправлен на Дальневосточный фронт, а начавшаяся в сорок первом Великая Отечественная продлила срок его военной службы до шести с половиной лет. Впоследствии Лев Владимирович не раз говорил, что солдатская служба оказала «едва ли не решающее влияние» на его творчество. Эти годы подарили ему, по словам Маргариты Алигер, «новый опыт чувств и <…> густоту восприятия жизни». Он писал стихи и публиковал их в армейских газетах. Его читателями становились сослуживцы, люди разных возрастов и национальностей, принадлежащие к разным культурам, получившие разное образование. Это требовало от стихов простоты, выразительности и чёткости. Так вырабатывался поэтический почерк Гинзбурга.

После войны он вернулся в Москву и снова стал студентом филологического факультета, но теперь уже Московского государственного университета, потому что институт, куда поступил Гинзбург, в 1941 году влился в состав МГУ. В старом здании университета, находившегося в центре Москвы, на улице Моховой, и произошло событие, определившее дальнейшую судьбу молодого человека.

В начале 1948 года в Москву впервые после войны приехали немецкие литераторы. Программа их пребывания в столице включала встречу со студентами-германистами Московского университета. И вот тогда Лев Гинзбург прочитал свой перевод стихотворения немецкого поэта Стефана Хермлина — между прочим, в присутствии автора! Начинающий переводчик ступил на путь, по которому шагал затем всю свою жизнь.

В 1952 году в Ереване вышла первая книга Льва Владимировича. Перевод басен армянского поэта Аршавира Дарбни, несомненно, был интересным профессиональным опытом, но сердце и душа Гинзбурга к тому времени уже всецело принадлежали немецкой поэзии. Этому способствовали не только заложенные в детстве основы и полученное образование, но и, как ни странно, война.
В те годы не было в нашей стране, да и не только в нашей, человека, который не задавался бы вопросом: почему народ, создавший великую культуру, подаривший миру гениальных поэтов, музыкантов, учёных и мыслителей, стал служить фашизму? Естественно, что студент-филолог искал ответ в литературе, постепенно постигая «многозвучный и многодумный мир немецкой поэзии» (М. Алигер). Этот мир оказался столь ярок и красочен, исполнен таких душевных сил и душевного здоровья, что было совершенно ясно: такое искусство не могло быть пособником Гитлера. Напротив, немецкая поэзия 1930-40-х годов пыталась сохранить достоинство народа, ставшего первой жертвой фашизма. И молодой переводчик взялся за работу. Диплом, который он защитил в 1950 году, Гинзбург посвятил прогрессивной поэзии Германии. Интерес к этой теме был так велик, что работу выпускника в том же году напечатал «Огонёк», один из самых популярных журналов нашей страны.

Надо заметить, что к середине ХХ века немецкая поэзия на русском языке была представлена неполно. Её переводили многие талантливые поэты, начиная с Жуковского, Лермонтова, Тютчева, и всё же русскоязычный читатель имел в своём распоряжении в основном романтическую и политическую поэзию XIX века. Поэзия немецкого Средневековья, позднего Возрождения и фольклор ещё ждали своего часа. «Работая долгие годы над изучением и переводом немецкой поэзии, <…> я стремился прежде всего к открытию материала ещё неизвестного, неосвоенного или забытого», — вспоминал Гинзбург.

Первым результатом «изыскательской» деятельности переводчика стали «Немецкие народные баллады», вышедшие в 1959 году. За ними последовали сборник немецкой поэзии времён Тридцатилетней войны «Слово скорби и утешения» (1963), «Лирика вагантов» (1970), «Волшебный рог мальчика» (1971), «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха (1974)…

Положение первопроходца даёт множество преимуществ, но и налагает немалую ответственность. Это тем более верно, если речь идёт о произведениях, созданных так давно, что с тех пор изменился даже язык, на котором они когда-то звучали.

На титульном листе этой книги указано, что вошедшие в неё произведения даются «в переводах и переложениях Льва Гинзбурга». Сразу же возникает вопрос: почему — в переложениях? Почему переводчик позволяет себе так вольно обращаться с оригинальным текстом?

Рассуждая «о пределах точности и вольности» в статье «Поэзия перевода», Самуил Яковлевич Маршак заметил, что самое главное — «передать подлинный облик переводимого поэта, его время и национальность, его волю, душу, характер, темперамент». Маршак сравнивал переводчика с актёром. Как артиста не сковывают рамки роли, если он глубоко изучил и полюбил её, так и хороший переводчик, словно перевоплотившись в автора, знает не только то, что тот написал, «но и что, какие слова этот автор сказал бы и чего он сказать не мог».

Гинзбург превосходно знал народную немецкую поэзию, любил и понимал её простодушную, живую интонацию, не всегда изящный юмор, выразительный язык. Это понимание и давало ему ту переводческую свободу, о которой говорил Маршак. Считая себя своего рода реставратором времени и посредником между эпохами, Лев Владимирович не всегда видел смысл в дословном переводе и сознательно шёл на стихотворный пересказ. «В переводе старинной фольклорной поэзии приходится порой “раздвигать” текст (или, напротив, сжимать его), как бы ретушировать “стёршиеся” места, усиливать голоса, отзвучавшие много столетий тому назад», — писал он в предисловии к поэме «Рейнеке-лис», вышедшей в 1978 году.

Прямой источник истории о нахальном рыжем плуте — народные басни, бытовавшие в фольклоре европейских народов с древнейших времён. Прозаический «Роман о Лисе» появился во Франции в XIII веке и сразу же отправился в путешествие по странам и векам, прирастая продолжениями, обретая стихотворную форму и вновь возвращаясь к прозе. По сложности и многообразию вариантов «Роман о Лисе» уступает разве что легендам о короле Артуре.

В самом конце XVIII столетия великий Гёте с помощью гекзаметра «усмирил» буйные строки народного шедевра. С этой «цивилизованной» версией мы знакомы благодаря прозаическому пересказу Льва Пеньковского. «Рейнеке-лис» Гинзбурга совсем другой. В его основу положена поэтическая реставрация поэмы XV века, выполненная Карлом Зимроком на современном немецком языке в 1845 году. Довольно неуклюжий, но бойкий стих, рискованные словечки, колоритные персонажи, ловко закрученная интрига — вот что отличает народную поэму, на страницах которой, по словам Гинзбурга, «разворачивалось великое действо: ж и з н ь».

Этот краткий рассказ о Льве Гинзбурге будет неполным, если не упомянуть о его публицистике. «Дудка Крысолова», «Цена пепла», «Бездна» и «Потусторонние встречи», написанные в 1960-е годы, основаны на реальных событиях. В этих книгах Гинзбург пытался проанализировать природу фашизма, призывал найти и наказать военных преступников, предупреждал об опасности возрождения нацизма. И всегда подчёркивал, что немецкий фашизм и немецкая культура, народ — отнюдь не одно и то же.
Лев Владимирович Гинзбург умер в 1980 году. Последними его работами стали автобиографическая книга, озаглавленная строкой Гейне «Разбилось лишь сердце моё…», и — сборник «Всему своё время», предисловие к которому он написал 10 сентября 1980 года. Через семь дней, 17 сентября, пробил его час.

Проза и переводы Гинзбурга продолжают издаваться. В 2004 году был выпущен «Парцифаль», в 2009-м — сборник «Колесо фортуны», куда вошли «Бездна», «Потусторонние встречи» и, конечно же, переводы стихов. Однако всё это — «взрослые» книги. Те же, что вышли когда-то в издательстве «Детская литература», несмотря на солидные тиражи, давно стали библиографической редкостью. «Волшебный рог мальчика», эту замечательную маленькую антологию немецкой народной поэзии, по-прежнему нужно спрашивать в библиотеках или у букинистов. Сборнику «Всему своё время» повезло больше: его возродил Издательский Дом Мещерякова, вернув современному читателю не только неувядаемые строки, пришедшие из глубины веков, но и возможность любоваться удивительными иллюстрациями.

Оформление этой книги по праву считается одной из лучших работ Ники Георгиевны Гольц. Лаконичная чёрно-белая графика, эффектно подцвеченная красным, как нельзя лучше передаёт эмоциональное звучание текста, будь то исполненная драматизма баллада, ироничная песенка или забавная считалка. А как хороши маленькие фигурки, украшающие почти каждую страницу! Здесь надменно вздёргивает подбородок знатная дама в пышном платье из тяжёлого бархата, там самозабвенно пиликает на скрипке уличный музыкант; бегут куда-то смеющиеся мальчишки; тянутся друг к другу влюблённые, разлученные разворотом книжных страниц; пристально смотрит палач сквозь узкие прорези треугольного колпака…

Ника Георгиевна выросла в художественной среде. Её отец — Георгий Павлович Гольц, выдающийся архитектор, академик, также успешно рисовал для театра, был прекрасным художником-графиком. Он часто работал дома, давая дочери пример напряжённого и радостного труда. В семье было много книг. «Когда меня надо было “заткнуть” книжкой, мне давали книги по искусству. Так что не рисовать мне было решительно невозможно» вспоминает Ника Георгиевна.

Её первая книга увидела свет, когда автору было лет пять. Историю о приключениях двух чёртиков, отправившихся путешествовать, Ника написала и проиллюстрировала сама. «Никиздат», а именно такая надпись красовалась на «титульном листе» самодельных книжек, просуществовал недолго, но его появление можно считать знаком судьбы. Училась Ника Георгиевна в Суриковском институте, хотела стать художником-монументалистом, украшать станции метро и другие крупные архитектурные объекты. Однако единственной её работой в этой области стала 100-метровая роспись стены в Детском музыкальном театре Натальи Ильиничны Сац, выполненная в 1979 году и существующая до сих пор. А вот книжная иллюстрация стала делом всей жизни.
Сотрудничать с издательствами Ника Георгиевна начала в 1953 году, а свою первую «профессиональную» книгу, «Стойкого оловянного солдатика», оформила в 1956-м. С тех пор Ханс Кристиан Андерсен — её любимый писатель. Впрочем, как говорит сама художница, чтобы рисовать, она «должна не просто любить, а обожать каждого своего автора». И ещё она считает, что у книги много общего с театром: рисуя, иллюстратор словно бы ставит спектакль, в котором он и автор пьесы, и режиссёр, и декоратор, и актёр. Возможно, поэтому художница снова и снова возвращается к любимым авторам и книгам — чтобы создать новый «спектакль», который будет отличаться от предыдущего стилистикой, техникой исполнения, цветом.

Она проиллюстрировала более сотни книг, но никогда не использовала старые наработки: «Каждую книгу нужно рисовать заново». К примеру, «Чёрная курица» Антония Погорельского выходила с рисунками Гольц в 1968-м и 1987-м гг., «Мальчик-звезда» Оскара Уайльда — в 1972-м и 2006-м, сказки Шарля Перро — в 1983-м и 1994-м. То же относится к произведениям Гофмана и, разумеется, Андерсена — к их сказкам Ника Георгиевна обращается постоянно. За цикл рисунков к произведениям великого датчанина она была награждена Серебряной медалью Российской академии художеств.

К слову сказать, в Дании Ника Георгиевна хорошо известна, а её графика, пейзажи и натюрморты хранятся там в частных собраниях, и ещё — в Швеции, Германии, Италии, США. В нашей стране работы Гольц находятся не только в частных руках, но и в фондах Третьяковской галереи.

Каждая книга, оформленная Никой Георгиевной, неизменно становится событием. Художница совсем не использует компьютер, предпочитает работать вручную — акварелью, гуашью, пастелью… А иногда привлекает в дело настоящее старинное кружево, как, например, в сказках Андерсена или Перро. Если положить кружево на бумагу и осторожно нанести краску, то под рукой мастера оно превратится в необыкновенный ажурный рисунок.

Из множества её работ особо хочется отметить «Английские народные сказки», вышедшие в 2009 году. Здесь Гольц использует цвет только на обложке и форзацах книги, зато внутри безраздельно царит стихия чёрного и белого с мягкими переходами к серому. Мастерство художника словно развеивает туман, которым затянуто легендарное прошлое Британии, и люди, великаны, деревья и дома перестают быть неясными тенями и как будто оживают прямо у нас на глазах.

В своём творчестве Ника Георгиевна вообще тяготеет к сказке. Пожалуй, они нашли друг друга — художник сказочного таланта и мир, где волшебство переплетается с реальностью.

Заслуженный художник России Ника Гольц по-прежнему не мыслит жизни без книги: «Сейчас я работаю лучше, чем сорок лет назад, — с улыбкой говорит она. — Я могу позволить себе ни на кого не оглядываться».


Если вам понравится этот сборник, обратите внимание и на другие книги Льва Гинзбурга:

Волшебный рог мальчика : из немецкой народной поэзии / переводы Льва Гинзбурга ; [рис. Е. Мешкова]. — М. : Детская литература, 1971. — 95 с. : ил.

Из немецкой поэзии : век Х — век ХХ / [пер. с нем. Л. Гинзбурга ; предисл. С. Ошерова ; худож. В. Носков]. — М. : Художественная литература, 1979. — 542 с.: ил.

Лирика вагантов / в переводах Льва Гинзбурга. — М. : Художественная литература, 1970. — 192 с.

Немецкая поэзия XVII века / в переводах Льва Гинзбурга. — М. : Художественная литература, 1976. — 205 с. : ил.

Немецкие народные баллады / в переводах Льва Гинзбурга ; [грав. худож. Е. Бургункера]. — М. : Гослитиздат, 1959. — 135 с. : ил.

Рейнеке-лис : поэма XV века / в переводе Льва Гинзбурга ; [худож. Л. Чернышев]. — М. : Художественная литература, 1978. — 269 с. : ил.

Слово скорби и утешения : немецкая народная поэзия времён Тридцатилетней войны 1618-1648 годов / в переводах Льва Гинзбурга ; [худож. Г. Клодт]. — М. : Издательство художественной литературы, 1963. — 192 с. : ил.

Эшенбах, В., фон. Парцифаль : роман / [сокращ. пер. со средневерхненем. Л. Гинзбурга ; вступ. ст. А. Махова ; примеч. А. Михайлова]. — М. : Русский путь, 2004. — 352 с.

* * *

Гинзбург, Л. В. «Разбилось лишь сердце моё…» : роман-эссе / Л. В. Гинзбург ; [худож. В. Фатехов]. — М. : Советский писатель, 1983. — 255 с. : портр.

Лариса Четверикова