«Сирано»: по мотивам пьесы Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак»

Неписаный кодекс чести самурая, сложившийся в давние времена, отобразился в середине XVII — начале XVIII века в сочинениях Дайнодзи Юдзана и Ямамото Цунэтомо «Начальные основы воинских искусств» и «Сокрытое в листве». «Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая». «На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг». Самурай должен гореть чувством патриотизма, быть стойким и выносливым, быть дружным с собратьями по оружию, притом ненавидеть хитрость и раболепство, не гнаться за роскошью.«Обладающий лишь грубой силой не достоин звания самурая. Не говоря уж о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижения чайной церемонии».

За исключением самого последнего, всё подходит Сирано де Бержераку не менее, чем его благородному японскому современнику. Впрочем, не следует отвергать постижение чайной церемонии — символически это присутствует в характере нашего героя. Именно острота его ума и душевная хрупкость, скорее всего, навели создателей иллюстрированного пересказа на мысль придать пьесе Ростана японский колорит. Хотя тут наверняка действуют сторонние представления о Японии; известно, не во всём правильные. Или нарочно идеализированные.

Тай-Марк Ле Тан и Ребекка Дотремер совершили задуманное не с такой серьёзностью, как Акира Куросава, когда превратил в «Ран» «Короля Лира». Но ведь и сами они современные французы, и воображаемый театр у них вроде кукольного. Страсти на этой сцене, правда, распаляются нешуточные. Персонажи вызывают тем сильнейшее наше сочувствие, что похожи то ли на костяные, фарфоровые, янтарные нэцкэ, то ли на мыслящих насекомых.

Одна из картинок: сверчок сидит на рукояти меча («души самурая») Сирано. В задумчивости смотрят друг на друга уродливо-прекрасный воин-поэт и мизерный невзрачный певец. На других картинках: венчики травы так высоки, что скрывают и влюблённых под балконом у Роксаны, и воинов на поле сражения. Красные маки с первой до последней страницы сопровождают и нас, кто читает эту историю, и их, кто играет в ней свои роли. Важно, что «Сирано де Бержерак» — пьеса, «героическая комедия». Ведь чаще всего самураи нам знакомы по гравюрам муся-э, представляющим прославленных героев, либо якуся-э в стиле арагото с изображениями актёров, играющих этих героев.

Надо сказать, не все в этой книге японцы. Кристиан имеет вполне европейское обличье. В начале красное, в конце чёрное платье Роксаны фантастично, а всё же лицо у неё японское (и обувь). Нам дают понять: как Сирано утончённее всякого гасконского гвардейца, так и Роксана изящнее обыкновенной жеманницы. Её занятия соответствуют тому, что приличествует японской красавице: любование природой, поэзия, переписка с возлюбленным. Да, и значение писем в пьесе Ростана делает возможным и желательным её перенос в Японию.

Мы рассуждаем, предполагая, что о «Сирано де Бержераке» Эдмона Ростана вы знаете не понаслышке. Авторы новой книги «Сирано» тоже явно на это рассчитывают.

Детская ли это книга? В книжных магазинах она продаётся в отделах детской литературы. Всё-таки надо начать с того, что и оригинальная пьеса — не совсем взрослое чтение. Вот уже больше столетия очень юные сердца подвергаются её романтическому воздействию. Взрослые, смею сказать, продолжают любить её по старой памяти, отмахиваясь от вопросов о взаимоотношениях персонажей. Театральные постановки могут быть как почти детскими, так и сугубо взрослыми.

Издательство утверждает, что «Сирано» Тай-Марка Ле Тана и Ребекки Дотремер — книга «для широкого круга читателей». Широкий круг точно сузится за счёт тех, кто равнодушен к Сирано, тех, кто неравнодушен к нему, но посчитает пересказ оскорбительным для блистательного произведения, и тех, кому просто не по душе иллюстрации.

Пересказ лукаво остроумен. Он краток и умещается в несколько десятков строк, расположенных как стихи и набранных меленькими буквами. Переводчик пересказа Михаил Яснов в своё время переводил стихи и письма самого Сирано де Бержерака, составлял комментарии к его литературному наследию и к пьесе Ростана. Привнёс ли он свою интонацию в эту книгу, мы не знаем. Так или иначе, текст в ней — сопровождение иллюстраций.

И может случиться, что сегодняшний ребёнок спустя лет пять-семь испытает удивление, увидев в другой книге или на сцене не Сирано-самурая, а Сирано гвардейца, поэта, философа и фантазёра Великого века Франции.

Светлана Малая