РАЗГОВОР НА РАВНЫХ

Книгам Нины Боден у нас не повезло. Сборник из трёх повестей «Сбежавшее лето», «Кэрри в дни войны» и «Мятный поросёнок» вышел в 1984 году, когда ощутимый книжный дефицит, казалось бы, гарантировал немедленный успех любой книге, особенно переводной. Но дебют остался незамеченным. Это тем более обидно, что сборник объединил лучшие произведения писательницы, отмеченные литературными премиями. Позднее вышло переиздание повести «Кэрри в дни войны». Но случилось это уже в девяностые, когда многим было не до книг. Имя Нины Боден, которая заслуженно считается одним из наиболее ярких английских авторов, пишущих для детей, для наших читателей в полную силу так и не прозвучало.

Нина Боден родилась в 1925 году в лондонском пригороде, в семье учительницы и судового инженера. В четырнадцать лет ей пришлось на год расстаться с родными: началась война, Лондон бомбили, и детей вывозили подальше от опасности, в провинцию. До окончания школы Нина прожила в Южном Уэльсе. По словам писательницы, война и эвакуация — самые важные события её юности, пришедшиеся на период, когда формируется личность. Боден вспоминает двойственное ощущение растерянности и восторга от неожиданно полученной свободы: «…мы были как раз в том возрасте, когда хочется вырваться из-под материнской опеки в новый, более широкий мир».

После войны Боден поступает в Оксфорд, где, кстати, учится вместе с Маргарет Тэтчер, и в самом конце учёбы публикует первый рассказ. А уже через год после окончания университета заканчивает роман. В течение первых десяти лет своей писательской карьеры Боден пишет для взрослых — и получает признание, как автор тонких психологических драм и едких социальных комедий о нравах и обычаях английского среднего класса. В 1963 году появляется её первая детская повесть, и с тех пор писательница одинаково успешно работает для взрослых и для детей.

Простота и лаконичность стиля соединяется в книгах Нины Боден с исключительной точностью психологического письма. Критика неизменно отмечает выразительность её детских персонажей, естественность их поведения и на редкость убедительное, узнаваемое описание внутреннего мира, то, что писательница называет «эмоциональным пейзажем». Боден принадлежит к числу редких авторов, способных взглянуть на мир глазами ребёнка и при этом не впасть ни в сентиментальность, ни в надуманность: «Я решила писать для детей, как если бы я писала для взрослых — но так, словно я сама была ребёнком и могла чувствовать, видеть и переживать как ребёнок». Писательница очень отчётливо помнит, что такое быть ребёнком, помнит все детские радости, обиды и страхи; помнит, как непросто взрослеть, как часто приходится преодолевать беспомощность, непонимание и отчуждённость, в каких нравственных испытаниях растёт душа. Возможно, необыкновенная искренность и честность, с которыми Нина Боден обращается к своему читателю, кроется в личной сопричастности, в элементах «закодированной автобиографии», присутствующих в каждой её книге.

«Мятный поросёнок» с первых же строк убеждает в неподдельности того, о чём пойдёт разговор. Повесть переносит нас в детство матери писательницы, в Англию столетней давности, «до того как появились автомобили на улицах, аэропланы в небесах и электрические лампочки в домах», мир далёкий и оттого необыкновенный. Впрочем, семья, о которой ведётся рассказ, — самая обычная, универсальная для любого времени и места: уютный дом, неплохой достаток, позволяющий делать подарки не только на праздники, и, что гораздо важнее для четверых детей семейства Гринграсс, — весёлая молодая мама и высокий красивый отец. Главные герои повести — младшие Гринграссы, Полл и Тео, «кровожадная парочка», как зовёт их старший брат. Верховодит в этой паре самая младшая — упрямая и своевольная Полл; всё происходящее мы видим её глазами. Боден рисует тёплый беззаботный мир любимого и немного избалованного ребёнка, блаженное время, когда жизнь прекрасна, взрослые снисходительны, а страшные истории, которые так замечательно умеет рассказывать мама, вызывают не ужас, а восторженное хихиканье. И кажется, что так будет всегда.

Даже внезапный отъезд отца в Америку и переезд из столичного Лондона к тёткам в захолустный полусельский Норфолк пока не более чем приключение. В Норфолке можно взять домой маленького поросёнка, совсем крохотного, меньше пивной кружки, и он будет всеобщим любимцем, таким забавным и сообразительным, что прославится на всю округу. А мамины слова «свиньи — финансовое вложение бедняка» кажутся просто одной из тех непонятных фраз, которыми взрослые любят огорошить детей. Но время идёт, и Полл начинает казаться, что игра в переезд затянулась. А потом вдруг приходит мысль, что прав умненький и не по годам циничный Тео — папа не вернётся. Он же всегда хотел путешествовать, но мешал дом, семья… «Кровь себя покажет» — шушукаются соседи, помнящие деда-бродягу.

Боден с поразительным реализмом передаёт нарастающее душевное смятение ребёнка, растерянность перед головоломкой из своих и чужих тайн. «У маленьких кувшинов большие ушки», говорят англичане. Десятилетняя Полл слышит и замечает многое из того, что хотели бы скрыть от неё взрослые. Пока она не в состоянии понять всё, что происходит, но тревожное беспокойство понемногу охватывает её. И однажды Полл придёт домой, а поросёнок Джонни не выбежит навстречу, потому что пришла осень. Плохое время для поросят. Плохое время для всех — мясо отдадут в уплату за долги. И станет страшно, очень страшно, потому что детство кончилось.

Русскому читателю трудно оценить горькую иронию названия: «мятный поросёнок» — это фигурный леденец, символ богатства и процветания, который в канун Рождества принято разломить на кусочки и поделить между всеми членами семьи «на счастье».

Повесть Н.Боден явно перекликается с «Детьми железной дороги» Эдит Несбит, хрестоматийным произведением английской детской литературы. Но за семьдесят лет, разделяющих две книги, акценты успели сместиться. Теперь это не милая и сентиментальная история для детей — разговор с человеком 10-11 лет Нина Боден ведёт без поддавков. Вместе с Полл читатель шаг за шагом продвигается по пути взросления души, непростому и подчас мучительному. Шаг ѕ и становится ясно, что приютившие семью Гринграсс норфолкские тётки не строги и не придирчивы, а просто небогаты. Другой ѕ скрываешь от матери свою тоску, чтобы не причинять ей лишнюю боль. Третий ѕ вдруг замечаешь отцовскую седину… И, оставаясь честной со своим читателем, доверяя ему, Боден не боится привести его к щемящему в своей правдивости финалу: то, что для Полл составило счастье и боль этого года, для взрослых не более чем мимолётный эпизод среди иных невесёлых забот.

Нет, Полл не взрослеет в одночасье. Горе от потери Джонни ещё может смягчить игривый и смешной щенок. Но уже нет убеждённости в неизменности порядка вещей, веры во всесилие и непогрешимость взрослых и чисто детского, неосознанного ощущения бессмертия. И с этим знанием предстоит жить дальше.

«Полл вдруг подумала, что вот все они глядят в будущее и всё время ждут каких-то чудес, которых не будет никогда. Лил глядит и видит, как она станет знаменитой артисткой, мама надеется дождаться папу домой, Тео — вырасти не каким-то там чудаком одиноким, а нормальным взрослым человеком, у которого друзья. И папа тоже глядит и надеется — разбогатеть. <…>

Полл сказала:

— Я… Я гляжу… гляжу в будущее… Я гляжу, и я боюсь.

— Да, чтобы глядеть в будущее, надо мужество, — сказала тётя Сара.

Она поднялась с колен, отряхнула платье и зорко поглядела на Полл, будто проникая в её мысли.

— Надежды сбываются иногда, — сказала она».

При внешней простоте «Мятный поросёнок» — повесть многоплановая, «на вырост». Она для вдумчивого и неторопливого читателя, склонного возвращаться к прочитанному. И каждый раз книга будет прочитываться по-новому, на ином уровне понимания, что и свойственно настоящей литературе.

Хорошие девочки редко становятся центральными персонажами подростковых историй. Сорвиголова или «плохая девчонка» гораздо более благодатный материал для рассказа. А что можно сказать о хороших детях? Они, как любят повторять англичане, из тех, кого «видно, но не слышно». Они послушны и благонравны, не создают проблем ни родителям, ни учителям. В общем, бесцветные существа, о которых авторы детских книг обычно вспоминают лишь для того, чтобы преподнести читателю «поучительный образец». Героиня второй повести сборника, Кэрри, — хорошая девочка, о которой читать нескучно. Потому что не может быть скучным то, что переживает человек, переходящий из мира детства во взрослый мир, та внутренняя работа, которая происходит в думающем и тонко чувствующем подростке.

Повесть «Кэрри в дни войны» в Великобритании считается не просто современной детской классикой, она входит в обязательную школьную программу как книга о военном детстве. Нам, привыкшим к совсем другой литературе о войне, поначалу это может показаться странным. Война глазами Нины Боден — это не боль и кровь. Это разлука. В сонном шахтёрском городке где-то в глуши Уэльса не горят дома и не падают бомбы, и, кажется, единственным напоминанием о войне станет приезд эвакуированных детей. Их должны разобрать по семьям, и многие с искренним сочувствием спешат увести какого-нибудь ребёнка к себе домой. Двенадцатилетней Кэрри и её младшему брату Нику не повезло: в дом мистера Эванса их приняли из чувства гражданского долга, но больше, пожалуй, боясь осуждения более мягкосердечных соседей.

Как ни странно, повесть о детстве, пришедшемся на такое жестокое время, как война, пронизана легчайшей атмосферой сказочности. Дети с «говорящими» именами — Кэролайн Венди Уиллоу и Николас Питер Уиллоу — взявшись за руки, как Гензель и Гретель отправляются в путь через жутковатые заросли по тёмной тропинке, в конце которой — волшебная избушка с доброй колдуньей и застенчивым гномом. А в дальних комнатах старая больная королева в изгнании. И ещё череп. Рассказать вам про череп? Это был череп маленького африканца, которого привезли в Англию во времена работорговли. Считалось, что, если вынести этот череп из дома, стены рухнут…

Конечно, усадьба в Долине друидов, куда Кэрри и Ник при каждом удобном случае убегают из холодного дома мистера Эванса, была самым обычным домом. А миссис Готобед, Хепзеба Грин и даже удивительный мистер Джонни, понимающий животных, но не умеющий разговаривать по-человечески, были самыми обычными людьми. Нет, не совсем обычными. Им удалось сделать так, что для Кэрри, Ника и их друга Альберта Сэндвича это время стало самым счастливым в жизни, несмотря на войну и тоску по дому.

Нику проще всех — он счастлив, что можно посидеть в уютной кухне, жуя кусок пирога, или устроиться на коленях у Хепзебы, пока она рассказывает сказку. Рассудительный Альберт, слишком взрослый и одинокий, чтобы верить в сказки, рад уже тому, что можно укрыться от внешнего мира в замечательной библиотеке. А Кэрри находит в Долине друидов то, что в старые времена называли «утешение сердечное».

События повести практически полностью ограничены взаимоотношениями героев — четверо взрослых, трое детей; внешние действия почти не прорываются в их узкий круг. Даже война, как представляется Кэрри, «шла где-то над их головами, как разговор взрослых, когда она была ещё слишком мала, чтобы вслушиваться». Взросление героини происходит не в жестоких испытаниях военных дней, а в этом самом «вслушивании».

У Кэрри есть редкий дар ѕ поразительная душевная отзывчивость, на которую способен не каждый взрослый. Совсем не трудно полюбить добрую робкую тётю Лу или мудрую Хепзебу. Гораздо труднее проникнуться если не любовью, то хотя бы сочувствием к деспотичному и прижимистому мистеру Эвансу; разглядеть за обидной резкостью одинокого несчастливого человека, не злого и чёрствого, а просто на свою беду не умеющего проявлять любовь.

«Кэрри отнесла какао мистеру Эвансу в контору. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и тёр глаза. Глаза покраснели и слезились, а уголки губ у него были опущены вниз.

— Всё цифры и цифры, — пробормотал он. — Конца им нет. Для праведника нет отдыха!

— Зачем вы столько работаете? — спросила Кэрри, припомнив, как Хепзеба рассказывала ей, что он трудился всю жизнь, не получая ни от кого помощи.

— Тебе жаль меня? — с удивлением посмотрел на неё он. — Не часто мне доводится слышать слова участия. — И он улыбнулся — не той свирепой ухмылкой, как всегда, а совершенно обычной усталой улыбкой — и сказал: — Пока идёт война, я всё вынужден делать сам. Не могу найти даже, кто бы доставлял продукты на дом».

Кэрри мечется между привязанностью к обитателям Долины друидов и жалостью к мистеру Эвансу. Взрослые люди бездумно втягивают девочку в своё разрушительное противостояние. Кэрри, ребёнок из дружной любящей семьи, не может даже представить, как непримиримы и безжалостны друг к другу могут быть самые близкие люди. У неё нет ещё житейской умудрённости Хепзебы, чтобы не только понять, но и смириться с тем, что мистер Эванс и его сестра миссис Готобед не хотят забыть прошлое. Пытаясь помочь им преодолеть отчуждение, она невольно делает только хуже.

Нелегко пережить боль и разочарование, какие несут подростку столкновения с жестокой реальностью. Боден ничего не упрощает, не предлагает волшебных решений. Ничто уже не изменить. Со смертью миссис Готобед Хепзеба и мистер Джонни лишаются права жить в Долине друидов — мистер Эванс, хозяин дома, ни за что не позволит им остаться. Альберту придётся перебраться к местному священнику. Должны уехать к матери в Глазго и Кэрри с Ником. И нельзя помешать тому, что тебе не по душе, потому что ты — всего лишь ребёнок. Потрясённая беспощадностью взрослого мира, Кэрри, вспомнив о старом заклятье, решается на поступок, в котором будет винить себя всю жизнь.

— «Долина друидов горит, Ник, она в огне; я видела пламя, дым, там пожар, они все погибнут… — Она заплакала. И в промежутках между рыданиями, которые сотрясали её всю, говорила что-то вроде: — Это из-за меня… Из-за меня.

Он понимал, что этого не может быть, что её слова не имеют смысла, но переспрашивать не стал, потому что у неё началась настоящая истерика.

Она плакала и плакала, а Ник сидел и смотрел. Он не знал, как остановить её, а когда она сама перестала плакать, они уже доехали до той станции, где им предстояло сделать пересадку, и он боялся спросить что-нибудь — вдруг она снова начнёт плакать? Поэтому ничего не сказал. Ни тогда, ни потом. Кэрри же с того дня ни разу не заговорила про Долину друидов ни с ним, ни с мамой, а из-за того, что она так страшно плакала, он тоже молчал».

Ах, как часто полагают, что детские горести мимолётны. Взрослая Кэрри, вернувшаяся в места детства, рыдает в подушку так же отчаянно, как двенадцатилетняя девочка, совершившая непоправимое. Умные и всезнающие взрослые, признайтесь честно, сколько их у вас, таких обид и ошибок, которые и через тридцать лет не выкинешь ни из головы, ни из сердца?

У Боден очень плотное концентрированное письмо. Камерная повесть наполнена напряжёнными коллизиями, из которых иной автор состряпал бы объёмистую эпопею. Нине Боден меньше чем на сотне страниц удаётся показать, что семейные конфликты по-своему не менее опустошительны, чем настоящие войны; как легко совершить ошибки, которые могут искалечить судьбу; каким непрочным бывает счастье и как неоднозначно, оказывается, деление на доброе и злое. Делая последнюю уступку сказке, писательница смягчает драматизм заключительных глав, не давая юному читателю утратить веру и надежду. Но, может быть, в зачарованной Долине друидов и вправду возможно маленькое чудо?

Совсем иная интонация у повести «Сбежавшее лето», давшей название всему сборнику. Здесь серьёзный разговор о серьёзных проблемах опирается на динамичный приключенческий сюжет во вполне современном антураже. Пожалуй, только отсутствие упоминания о мобильных телефонах и Интернете говорит о том, что действие повести принадлежит не сегодняшнему дню.

Правильнее, наверное, было бы перевести название просто — «Беглецы». Лето-то никуда не сбегало, оно шло своим чередом. Хотя если бы не лето и каникулы, трое беглецов могли бы и не встретиться, и им бы не пришлось пережить Большое Летнее Приключение. Потому что Мэри не отправили бы к дедушке, и она не была бы такой злющей.

Но обо всём по порядку.

Одиннадцатилетней героине «Сбежавшего лета» весь мир кажется враждебным и несправедливым. Она злится на всех: на дедушку, глядящего на неё с виноватой улыбкой; на тётю Элис, прощающую ей отвратительное поведение; на родителей, оставивших её в чужом доме как чемодан с ненужными вещами.

— «Ты хочешь сказать, что они за мной не приедут?

Дедушка что-то чертил на земле тростью. Мэри посмотрела на его руку, которая держала трость, и увидела на ней похожие на синих червяков вены.

— Ещё ничего не решено, — ответил дедушка.

У Мэри запершило в горле. Язык стал сухим и неповоротливым.

— Они что, разводятся? — спросила она.

И вдруг поняла, что знает об этом уже давным-давно, наверное, несколько недель, с середины июня, во всяком случае, когда мама привезла её к дедушке и тёте Элис, но только теперь, сказав об этом вслух, она почему-то испугалась».

На самом деле ей совсем неплохо живётся в доме дедушки. В глубине души она признаёт, что тетя Элис совсем не глупая и противная, а очень милая и заботливая. Дед и тётя, любящие её, но боящиеся сказать ей правду — и ещё больше боящиеся, что она от них уедет, не очень умело пытаются наладить отношения с неуправляемым подростком. Одинокие пожилые люди, у которых с появлением в доме Мэри появился смысл жизни, стараются защитить девочку от печальной правды, о которой та и сама догадывается — родителям она только помеха.

У Мэри нет ни счастливой беспечности Полл, ни ранимости Кэрри; она дерзкая и независимая особа, сродни своему неласковому коту Ноаксу — оба «не любят, когда их гладят». Обида и растерянность ребёнка, бессильного перед равнодушием занятых собой взрослых, прорываются у неё не слезами, а желанием вытворить что-нибудь плохое. Она грубит окружающим, дразнит отдыхающих на пляже, ворует и врёт, врёт, врёт… Упиваясь жалостью к себе, она выкладывает Саймону, ставшему свидетелем её выходок, невероятную историю о несчастной сиротке и злобной тётке, мечтающей её извести. Но тут появляется Кришна, и Мэри с Саймоном становится не до душераздирающих фантазий, потому что начинается приключение. Мальчик-индиец по стечению обстоятельств превратился в нелегального иммигранта, которого ищет полиция: один росчерк чиновничьего пера сделал сотни жителей бывшей Британской империи «негражданами», подлежащими депортации.

Не каждый день на твоём пути попадается настоящий живой беглец, которого нужно укрыть от закона. Саймон, по мнению Мэри, должен бы радоваться такой удаче. Серьёзный и ответственный Саймон, однако, совсем не рад. Ему, сыну полицейского, не надо объяснять последствия такого поступка. Но недаром Мэри, которая неплохо разбирается в людях, сразу поняла, что Саймон из тех, кто приходит на помощь. К тому же, «когда видишь человека своими глазами, отношение к нему меняется». Саймон отводит ребят на укромный необитаемый островок в старом парке — своё секретное заповедное место, где он, застенчивый сдержанный мальчик, находит передышку от своей шумной суматошной семьи, у членов которой — от мала до велика — деликатности не больше, чем у асфальтового катка.

И начинается добровольная робинзонада в «самом лучшем месте на свете» — вдали от взрослых с их непонятными законами и отвратительной манерой распоряжаться детьми, словно они не люди, а вещи. Здесь можно сколько угодно купаться, ловить рыбу, обследовать грот и просто беситься. Ребятам хорошо вместе, и им нисколько не мешает то, что привели их на остров совсем разные причины. Для вполне счастливого домашнего мальчика Кришны — это приключение в каникулы, неожиданное и немного опасное, но которое, несомненно, придёт к счастливой развязке, как только дядя узнает, где он находится. Мэри бежит, не умея выпутаться из нагромождения лжи, рождённой обидой и ощущением ненужности. А Саймон… У Саймона, похоже, впервые в жизни появились настоящие друзья, и верность им он ставит выше хитроумных правил, придуманных взрослыми. И пока продолжается лето, можно не слишком задумываться, что делать, когда игра в робинзонов закончится.

А заканчивается она внезапно: болезнь Кришны заставляет беглецов вернуться на «большую землю», где выясняется, что им ничего не грозит — никто не собирается высылать Кришну и наказывать малолетних «укрывателей». Приключение пришло к благополучному концу.

Хотя постойте, что же тут благополучного? Кришне разрешено остаться в Англии, но заслуги ребят в этом нет. «Разве ты не понимаешь, что, если бы он был из бедных, ему бы не разрешили остаться? Он получил разрешение только потому, что у него богатый дядя», — с горечью разъясняет Мэри более сведущий в законах этой жизни Саймон. Родители Мэри ничуть не переменились — дочь для них по-прежнему обуза. И даже необитаемый остров оказывается не таким уж необитаемым, в чём нехотя признаётся Саймон. Но не спешите разочарованно отодвигать книгу, не найдя в ней сакраментального «и они жили долго и счастливо».

Боден оставляет надежду, что в конце концов придёт время произнести эту, в общем-то, замечательную фразу. Потому что тётя Элис, не забывшая, что когда-то она была робкой девочкой, боявшейся темноты и представлявшей себя хорошенькой и умной дочерью герцога, ни словом не упрекнёт Мэри за дурацкие выдумки. Потому что Мэри уже совсем нетрудно выговорить слова:«Я хотела, чтобы вы пришли за мной». Потому что есть дом, в котором её любят, и потому что этим летом она поверила, что если наступают перемены, то не всегда к плохому.

А мы, выискивая в детских книгах непременную мораль, можем повторить вслед за тётей Элис: «Большинство детей любят выдумывать. Обычно у них есть на это причина».

Нине Боден принадлежит около пятидесяти книг, половина из которых — детские. Они отмечены престижными литературными премиями, многие экранизированы, переведены на другие языки. Книги, вышедшие в русских переводах, можно пересчитать по пальцам: повести, вошедшие в сборник «Сбежавшее лето», ранняя и не слишком удачная повесть «Дочь колдуньи» и книга «Знакомые страсти», объединившая два романа для взрослых. Это очень несправедливо: правдивых, умных, а главное — талантливых книг для подростков у нас отнюдь не изобилие. Нине Боден удаётся вести разговор с читателем, не подстраиваясь и не заискивая, а честно, с сочувствием и пониманием, с неугасшей памятью о том, что так важно в детстве. Её героев легко представить рядом с собой, здесь и сейчас, за соседней дверью. Или увидеть в зеркале.

Наверное, найдутся те, кому повести Нины Боден покажутся слишком сложными для подростков, чересчур «взрослыми». Скептикам писательница давно дала ответ: «Мне нравится писать для детей. Мне кажется, большинство людей недооценивают их проницательность и силу чувств, и моими книгами я пытаюсь показать, что в этом дети мало отличаются от взрослых».

Боден (Bawden), Нина (род. в 1925 году) — английская писательница, президент Общества женщин-писателей и журналистов Великобритании (The Society of Women Writers and Journalists UK). В разных источниках её фамилия воспроизводится как Боден, Бодэн, Боуден, Бауден.

На русском языке вышли:

повесть «The Witch’s Daughter» (1966)

Боуден Н. Дочь ведьмы : [журнальный вариант] / [пер. с англ. Елены Горской] // Наука и жизнь. — 2002. — № 2—6.

См.:http://www.nkj.ru/archive/articles/3927/

Боден Н. Дочь колдуньи / Нина Боден ; [худож. А. Власова ; пер. с англ. О. Мяэотс]. — Москва : Глобулус, 2004. — 157 с. : ил. — (Маленькие женщины).

То же. — 2007.

повесть «Carrie’s War» (1973)

Бодэн Н. Кэрри в дни войны // Моуэт Ф. Проклятие могилы викинга / Фарли Моуэт ; [пер с англ. Р. Облонской]; Бодэн Н. Кэрри в дни войны / Нина Бодэн ; [пер. с англ. Н. Емельянниковой]; Карлье Л. Тайна «Альтамаре» / Либера Карлье ; [пер. с фламанд. Е. Макаровой, К. Фёдоровой]. — Москва : Правда, 1988. — 480 с. : ил. — (Мир приключений).

То же. — 1990.

повесть «The Runaway Summer» (1969)

повесть «The Peppermint Pig» (1975)

Бодэн Н. Сбежавшее лето : повести : [пер. с англ.] / Нина Бодэн ; [худож. Ю. Гершкович]. — Москва : Детская литература, 1984. — 286 с. : ил.

Содерж.: Мятный поросёнок; Кэрри в дни войны; Сбежавшее лето.

По-русски издавались также два «взрослых» романа писательницы — «Знакомые страсти» и «Круговорот лжи». Роман «Круговорот лжи», впервые опубликованный в 1987 году, был номинирован на премию Букера и экранизирован телекомпанией BBC.

Боуден Н. Знакомые страсти : романы : [пер. с англ.]. — Москва : Слово, 2002. — 352 с.

Содерж.: Знакомые страсти; Круговорот лжи.

Ольга Мургина