Как строился Новый Город, собор Св. Вита и Карлов мост. Прага, середина XIV в.

 

Однажды император Карл IV, находясь в Пражском граде, пригласил к себе архиепископа Арношта из Пардубиц, канцлера и высшего бургграфа чешского королевства, несколько именитых панов и дворян чешских и некоторых знаменитых учёных магистров, в том числе придворного астролога. В роскошной палате, деревянный потолок которой был украшен резьбою, живописью и позолотой, а стены — дорогими французскими шпалерами, сидел Карл со своими гостями за столом, где при ярком свете многих восковых свечей блестела золотая и серебряная посуда, тарелки, чаши и кубки замечательной формы и отделки.

Когда собравшиеся поужинали и в палате сделалось душно, встал император и, пригласив гостей своих подышать свежим воздухом, вышел с архиепископом на балкон. За ними последовали паны и магистры, продолжая оживлённо разговаривать.

Когда же вступили на просторный балкон, умолк император и его гости. Умолкли, поражённые красотою раскинувшегося у ног их королевского города.

Прага дремала, залитая светом полной луны. В местах, куда не проникал свет, лежали густые тени. Окутанные мягким сиянием, выступали кровли высоких домов, галереи, костёлы и башни. Луна серебрила окна строений, и в её таинственном свете тонули городские сады, а деревья на островах принимали неясные очертания.

Всё дышало глубоким покоем, только снизу доносился глухой шум воды у плотин. Король и вельможи, восхищённые красотою ночи, блуждали взорами по скатам холма Петршина, утопавшего в синеватом сумраке, по Малому Городу, лежавшему как раз под ними. Они смотрели на освещённое пространство, где выделялся дворец архиепископа у реки и блестела позолоченная кровля его сторожевой башни; смотрели на старый мост, на реку, которая светилась, как расплавленное серебро, и дальше, на остальную Прагу, на Еврейский и Старый Город, окружённые стенами и бастионами, за которыми возносились к небу храмы и башни.

За Старым Городом было больше простора. Храмы святого Лазаря и святого Петра уже не жались среди скученных построек, а стояли свободно на Здеразском холме. Ещё дальше дремала деревня Опатовице, деревня Рыбник с костёлом святого Стефана и святого Яна На Боиште. На просторе широком лился лунный свет на сады и нивы с зреющим колосом, на виноградники, задёрнутые беловатым туманом.

Все молча любовались чудесной картиной, расстилавшейся перед ними. Наконец король, глубоко растроганный, произнёс:
— Прекрасна земля моя! Крепко люблю я её, прекрасную из прекрасных. Да будет благословен мой вертоград и красивейшее в том вертограде место — Прага. О Прага, может ли что сравниться с тобою!

И глаза короля засияли восторгом.

— Прекрасный город! — промолвил Арношт из Пардубиц. — Прекрасный и счастливый, благословлённый святым князем Вацлавом, а ныне твоею милостью украшенный. Исполняется пророчество праматери твоего величества: растёт Прага во всём великолепии и славе, князья кланяются ей. Возвеличена она по всему свету, и слава её да возрастёт и впредь.

— Рад бы я её с помощью божией ещё возвеличить, — взволнованно промолвил король. — Верю и надеюсь…

Потом, обратившись к учёному-астрологу, задумчиво смотревшему вдаль, король сказал:
— Почтенный магистр, разве не прекрасна будущность этого города? Отчего же ты мрачен? Объяснись!

— Не хотелось бы мне в эту минуту открывать твоему королевскому величеству, что предвещают небесные знамения.

— Нет, нет, говори. Я хочу знать, что ты вычитал в звёздах.

— Мрачные предзнаменования, милостивый король.

— Хочу знать о них. Говори!

И опечаленный магистр объяснил королю и его свите значение предзнаменований.

— Открыто мне путём небесных знамений, — говорил он, — что Малый Город от огня погибнет, а Старый — от воды. Всё сгинет, и не останется камня на камне.

С ужасом внимая мрачным предсказаниям, придворные смотрели на короля, который казался смущённым и взволнованным.

— Не погибнет Прага! — воскликнул он. — Будет цвести и разрастаться! Если сгинет Старый и Малый Город, вместо них я поставлю новую столицу. Глядите! Вон там будет новая великая Прага.

И король указал за Старый Город, вверх на широкий склон, на поля и сады, на деревни Рыбник и Опатовице. Все присутствующие вздохнули с облегчением, и лица их прояснились, а мудрый архиепископ громко высказал то, что было в сердцах у всех в эту минуту:
— Бог да благословит твоё величество!

Как сказал Карл, так и сделал. Тогда же начались приготовления к заложению нового города; Карл сам определял землю, обозначал место бастионов и где закладывать фундамент. Присутствовал при планировке улиц, назначал места для торжищ и площадей; со строителями разговаривал и советовался; часто приезжал посмотреть, как идут работы, беседовал с каменщиками и подёнщиками, выспрашивал их мнения, оделял дарами и радовался, что работы идут успешно.

Однажды, возвратившись из путешествия по немецким землям, король отправился посмотреть на Новый Город и увидал, что в его отсутствие проложили новую улицу, что вела к костёлу святого Индржиха, и уже строят дома. Разгневанный, он спросил, кто сказал вывести эту улицу.

— Никто не сказывал, ваше величество, — отвечал струсивший строитель. — Мы все думали, что так будет хорошо.

Прикажешь её уничтожить?
— Пускай остаётся и называется на веки вечные «Неказалка», — порешил император.

Так эта улица зовётся и до сего дня.

Не по дням, а по часам рос Новый Город. Строений прибывало, что грибов после дождя. Не только за счёт горожан строился город, а сам повелитель чешской земли взял на себя расходы, причём наибольшие: на строительство монастырей, костёлов и башен. Таким образом заложил Карл и храм святого Иеронима и при нём монастырь бенедиктинского ордена, на том самом месте, На Скалках, где в прежние времена зеленела священная роща богини Мораны. Богатый был этот костёл.

Для его отделки заказывали особые кафели, как в замке Карлштейн, обливные, из серой глины, а кровля его была так велика, что для неё понадобились брёвна целого леса.

Двадцать лет строился костёл и стоил не меньше Каменного моста. Когда же костёл был окончен, и в нём совершилось первое богослужение, и духовенство запело у алтаря на славянском наречии, и литургия была совершена по старинному обряду, давно не совершавшемуся, возрадовались набожные чехи.

Радовался и благочестивый король, который нарочно вызвал славянских монахов из далматинских краёв, радовался с ними и весь народ.

Монастырь с костёлом получили название На Славянах, так зовутся и до сего дня.

Ещё не прошло сполна трёх лет с тех пор, как костёл На Славянах огласился божественным песнопением на языке предков, а уж Карл заложил новый храм на самом высоком месте Нового Города, против Вышеграда. Проект собора составил молодой пражский зодчий.

Внимательно рассмотрев проект, король подивился, как грандиозно и смело задумана была постройка.

И не он один дивился. Дивились знающие, искушённые опытом строители. Они говорили, что молодому товарищу не возвести подобного храма, в особенности сводов. Таких сводов Прага до той поры не видывала. Но король утвердил план молодого зодчего, и тот ревностно принялся за дело.

Быстро рос храм, расположенный восьмиугольной звездой. Уже поднялись стены; уже появились двойные и тройные окна прекрасной готической формы; возник портал с изящными лепными украшениями, и уже начали широкое пространство храма связывать смелыми, дотоль не виданными сводами, наподобие купола.

Ещё внутри собора стояли леса, и сквозь сеть досок и брёвен не видно было сводов, а уж учёные зодчие, покачивая головами, говорили, что молодой строитель зарвался, что своды не выдержат, что это небывалая, невиданная вещь и что, когда снимут леса, купол треснет и всё обрушится.

Такие речи сильно действовали на молодого зодчего. Змей сомнения заполз в его душу, и он начал терять веру в самого себя. Уже он не спешил на постройку с таким пылом, как прежде, а дома в уединении стал тревожен и раздражителен. Он постоянно чертил, высчитывал, выдержат ли своды, и ни днём ни ночью не имел покоя.

Заботы и тревоги отогнали от него сон. До глубокой ночи сидел он в своей мастерской, а когда ложился, продолжал ещё соображать и обдумывать. Приходили ему на ум речи товарищей-строителей, молодых и старых, их упрёки, предостережения, сомнения, усмешки. И когда он представлял себе, что будет, если ему не удастся докончить своды либо они действительно разрушатся и вместо славы он покроет себя стыдом, несчастный строитель поднимал с подушки свою разгорячённую голову, вставал и начинал ходить по комнате. В одну из таких ночей он не выдержал, выбежал и побежал в Новый Город.

Там, в темноте ночи, вздымалось его создание, ещё не оконченное, ещё опутанное лесом. Кругом царила тишина. Тихо было и внутри; тихо и пустынно. Не стучали молоты, не гудели голоса рабочих. Глухо раздавались шаги строителя, когда он вступил на середину храма, где вскоре должны были зазвучать священные песнопения.

Сквозь окна без стёкол виднелось звёздное небо и лился лунный свет. Подняв взор кверху, смотрел молодой строитель туда, где уже начинал образовываться звездообразный свод. Он видел этот свод уже оконченным: большая восьмигранная звезда и в ней две малые. Видел залитый солнечными лучами храм с его скульптурою, живописью и позолотою. Вот входит король с вельможами; за ними — народ. Все любуются храмом. Взоры всех с восторгом останавливаются на необыкновенно смелых по замыслу сводах…

Мечты отлетели, и перед художником предстала действительность с её мучительными сомнениями. А вдруг ничего этого не будет, а наоборот — своды рухнут и храм останется недоконченным!..

Душа художника возмутилась. Он поднял руку и поклялся, что храм будет окончен, своды выведены, хотя бы ему пришлось призвать на помощь самого дьявола. И дьявол явился: он похитил слабую душу и докончил начатое дело. Строители со дня на день ждали, что своды обрушатся, но этого не случилось. Последний клин был вбит, и своды окончены. Оставалось только снять леса, чтобы великолепное творение предстало во всей красе.

Но вот тут-то и возникло затруднение. Ни один человек, ни каменщик, ни подёнщик, не решался этого сделать. Каждый боялся, что свод обрушится, как только будут сняты леса. Напрасно молодой строитель уговаривал их, обещал награду; наконец сам хотел разобрать леса, но его не допустили, как полагали, на верную смерть, не дали даже ступить на лестницу.

— Так я запалю их! — крикнул он вне себя, словно по наущению дьявола.

Огромная толпа народа стояла вокруг собора в волнении, ожидая что будет. Все были уверены, что свод рухнет, когда поддерживающие его леса сгорят.

Страшный треск раздался в соборе. Толпа в ужасе бросилась прочь, бежали и кричали, что рухнули своды. О строителе никто и не вспомнил.

А он, несчастный, глубоко потрясённый, стоял перед собором и смотрел, как из окон валили огромные клубы дыма.

«Дьявол меня попутал! — мелькнуло у него в голове. — Это гнев божий».

И не желая присутствовать при гибели своего творения, он бросился бежать, словно все адские силы гнались за ним.

Но вот не стало дыма, последние клубы разнёс ветер. Народ снова стал собираться к собору, все взоры устремились на купол, и что же? Купол величаво возносился к небу. Народ бросился в собор. Брёвна и доски грудой лежали на земле, а над ними, над всей ширью огромного собора, раскинулся ничем не поддерживаемый звездообразный свод. Явился он при солнечном свете во всём своём величии, целый и невредимый, — блистательное доказательство талантливости строителя. Все присутствующие глядели, восхищались и радовались.

Вспомнили наконец о строителе. Звали его, спрашивали о нём, искали, нашли несчастного в собственном доме мёртвым. С отчаяния он лишил себя жизни.

То, что представлялось ему в сладостных мечтаниях, всё то исполнилось. Храм был окончен. Каждый, кто входил в него, от короля до простого подёнщика, тотчас же обращал внимание на связывающие его стены замечательные смелые арки свода. И каждый со вздохом вспоминал несчастного строителя, заплатившего жизнью за своё гениальное произведение.

На Градчанах, в граде чешских королей, вздымалась новая постройка славного императора Карла — храм святого Вита. За рекой, на новых местах, быстро рос Новый Город. Наряду с этими памятниками король задумал и выполнил новую постройку — Каменный мост через реку Влтаву.

Мост пережил века, пережил эпохи славы и унижения чешского народа. Много изменилось со времени его постройки, споры и междоусобия посеяли рознь между людьми одной крови и одного языка. Мост пережил бурные волнения, народное унижение и упадок народной силы и мощи, всё выдержал этот памятник лучших дней, он устоял как бы для того, чтобы поддержать слабых духом воспоминанием о славном прошедшем.

В те времена из всех мостов на свете самым прочным и надёжным считался мост Карла IV. Известь, скреплявшая его пилястры и арки, была замешена на яйцах. Можно себе представить, какая масса яиц понадобилась на это громадное сооружение!

…Когда Каменный мост был окончен, на нём не было ещё статуй. Только на одном из выступов, там, где ныне стоит позолоченный крест, водрузили деревянное распятие, перед которым, как говорят, совершались казни и осуждённые у подножия его творили последнюю свою молитву.

На стене, которая соединяет мостовые башни с монастырём крестоносцев, на стороне, обращённой к реке, можно видеть высеченную мужскую голову с бородою. Это Бородач. Говорят, что это изображение первого строителя моста, который таким образом увековечил себя.

Император Карл IV (1316-1378) — чешский король, избранный в 1355 году императором Священной Римской империи. Он перенёс столицу в Прагу и много сделал для своего любимого города. Имя Карла носит основанный им в 1348 году университет, великолепный Карлов мост, самая большая площадь в Праге и Карлова улица. К юго-западу от города возвышается прекрасный замок Карлштейн.

Пражский град — на высоком берегу Влтавы, на холме Градчаны вот уже около 1140 лет стоят дворцы чешских князей и королей, храмы и часовни. Дерево сменялось камнем, стародавние обряды и обычаи — новыми; лучшие архитекторы и художники украшали королевские резиденции и соборы… Разных правителей видел Пражский град, но пережив столетия славы и упадка, он стоит незыблемо, как сама Прага.

Святой князь Вацлав (907-935) — чешский князь из рода Пржемысловичей почитался как святой покровитель Чехии за свою приверженность к христианству и любовь к родной земле (см. «Знамя святого Вацлава» в «Старинных чешских сказаниях» А.Ирасека). Конная статуя Св. Вацлава стоит перед зданием Национального музея на Вацлавской площади Праги.

«Пророчество праматери твоего величества» — легендарная княгиня Либуше, обладавшая даром ясновидения, предсказала будущее «великому городу, слава которого достигнет звёзд небесных»:

Место для него в излучине Влтавы, тридцать гонов до него отсюда. …Там, среди леса, найдёте вы человека, делающего порог для своего дома. И город, который вы выстроите, назовёте Прагою.

«Праг», по-чешски, и есть — порог.

Богиня Морана (Марена, Морена, Маржана) — богиня смерти и зимы у древних славян.

Замок Карлштейн — летний замок Карла IV в окрестностях Праги строил зодчий Матье (Матей, Матиаш) из Арраса под личным попечением императора в 1348-52 гг. Завершено строительство было уже после смерти архитектора, в 1355 году. В часовне Св. Креста при замке хранились королевские регалии, важнейшие документы государства, стояли гробницы святых.

Вышеград — древнейшая часть Праги. Здесь, на правом берегу Влтавы, на скале стоял замок-крепость чешских князей, потом дворец Пржемысловичей, обновлённый Карлом IV. Отсюда начиналась королевская дорога в Пражский град, где проходила коронация. Тут стоит ротонда Св. Мартина, возведённая во второй половине XI века. По мнению пражан, рядом с этим древним строением по-другому ощущается время.

Храм Святого Вита — как все великие соборы, строился, отделывался и перестраивался веками, с 1344-го вплоть до 1929 года. Для первого зодчего храма Св. Вита — Матье из Арраса — образцом служила французская готика. После его смерти дело продолжили Пётр (Петер) Парлерж из Кёльна и его сыновья, создав дивный облик готического кафедрального собора и часовни Св. Вацлава. Архитекторы XVI-XVIII вв. внесли элементы Ренессанса и барокко. Конец XIX — начало XX вв. завершили строительство в неоготическом стиле, замыкая круг времён. В соборе Св. Вита совершалась коронация монархов. В особой палате, запертой на семь замков, хранится королевская корона и другие регалии чешских королей. В подземелье храма — усыпальница, где стоят саркофаги властителей, их детей и жён. Там покоятся Карл IV и Рудольф II, больше всех любившие Прагу.

Каменный мост, мост Карла IV — Карлов мост через Влтаву начали строить в 1357 году, а закончен он был в начале XV века. Его украшают тридцать статуй и скульптурных групп. Самая старинная из них — статуя Св. Яна Непомуцкого (1683), а одна из самых любимых — рыцарь Брунцвик со своим львом. По преданию, чудесный меч Брунцвика замурован рядом с ним и объявится в трудный час. Брунцвик стоит на одном из пилонов моста над самой водой. «Рыцарь, стерегущий реку», — так назвала его Марина Цветаева и посвятила ему стихотворение «Пражский рыцарь».

Маргарита Переслегина