Артур Гиваргизов. Мы так похожи

Гиваргизов А. Мы так похожи: [Стихи / Предисл. К.Молдавской; Ил. и оформл. И.Александрова]. — М.: Самокат, 2006. — 79 с.: ил.

Обложка сборника стихов А.Гиваргизова «Мы так похожи». Худож. И.Александров

Стихотворения Артура Гиваргизова впервые вышли в «настоящем» издательстве и «настоящей» книжкой. Проза этого автора уже неплохо знакома отечественному читателю, стихи же известны лишь по журнальным публикациям и небольшому сборнику «Мой бедный Шарик», который несколько лет назад был выпущен московским Домом детской книги в серии «пилотных» брошюр, знакомящих понимающего читателя с современным состоянием нашей литературы для детей.

Стихотворения Гиваргизова никогда не понравятся среднестатистическому, морально неподвижному обывателю, который свято верит в то, что вся поэзия «ах! прекрасна», тогда как «прозой» считает нечто низменное и грубое.

Артур не делит свои сочинения на «высокую поэзию» и «низкую прозу»; он весь — «эффект обманутого ожидания». Отсюда его «разговорные» вставки прямо внутри рифмованного, ритмически организованного текста; отсюда интонационные перебивы, внезапные «прозаические» финалы стихотворений и прочие приёмчики, приближающие «искусственную», то есть стихотворную речь к «живой».

Собаки нет

Везёт соседке Оле.
У неё есть кошка,
рыжая собака
и младший брат Серёжка.
А у меня собаки нет,
только пантера,
ёжик, крокодил, хомяк, попугай, черепаха
и сестра Вера.

Ил. И.Александрова к сборнику стихов А.Гиваргизова «Мы так похожи»

Гиваргизов продолжает традицию «ниспровержения» поэтических красот — и тем близок к обэриутам. Но ошибкой было бы считать, что в лице Артура нам явился «новый Хармс». Это и неверно, и несправедливо с точки зрения и формальной, и содержательной.

Абсурдность текстов Хармса обусловлена отрицанием причинно-следственных связей, стремлением присутствовать вне логики, избегнуть её рамок. Напротив, гиваргизовский абсурд представляет собой естественный, абсолютно логичный ход событий, доведённый до самого крайнего конца, который, как раз благодаря безукоризненной логичности выводов, оказывается парадоксальным. В этом отношении Гиваргизов — безусловный «парадоксов друг».

Ил. И.Александрова к сборнику стихов А.Гиваргизова «Мы так похожи»

Ты один

Вот представь, что ты один
путешествуешь по свету.
Нету рядом папы с мамой,
населённых пунктов нету.
Это я веду к тому,
что вот развяжется шнурок…
Давно бы надо самому
шнурки завязывать, сынок.

Далее: следует иметь в виду, что произведения Хармса, написанные специально для детей, существенно отличаются от прочих, «взрослых». «Детский» Хармс — это отдельный автор, работавший в имидже «весёлого чудака», тогда как «взрослый» Хармс — мрачный, довольно циничный, откровенно эпатажный и весьма «закрытый» автор, культивировавший, к тому же, особый (наподобие средневекового «юродства») тип поведения в литературной среде. При всей своей эксцентричности, Хармс никогда не предложил бы детской редакции «Чижа» или «Ежа» такие сочинения, как «Падение с моста» или «Жизнь человека на ветру». И не будем забывать, кстати, что большая часть хармсовских стихов и сказок для детей — это откровенно «заказные», «заданные» тексты, и если бы не гонорары и не усилия Маршака — стал бы ваш Хармс писать для детей! Гиваргизовские же тексты создаются одним и тем же автором, их невозможно разделить на «для детского журнала» и «для своей компании». Гиваргизов никогда не писал нарочно «для малышей» или «для подростков», — его сочинения предназначены читателю любого возраста, готовому вступить в контакт с литературой, в тот культурный диалог, к которому приглашает писатель.

Я Вас не люблю
Романс
Я не люблю четыре вещи:
будильник, лёд и пианино…
Махровый шарф, зубные клещи,
шнурки и щётку для ботинок…
Пыль под диваном, швабру, веник,
какао, Вас, тетради в клетку…
Все дни, включая понедельник,
соседку слева и соседку
справа.
(Проигрыш)

Ил. И.Александрова к сборнику стихов А.Гиваргизова «Мы так похожи»Кроме того, «детские» произведения Хармса вполне «абстрактны» в том смысле, что почти не отражают проблемных особенностей детства как такового и личных переживаний ребёнка, взрослеющего в определённую эпоху. Обобщённые, лишённые индивидуальности мальчишки у Хармса играют, прыгают, кричат, пьют чай и фантазируют, только и всего (это не недостаток, а просто одна из особенностей «детского» Хармса). Тексты же Гиваргизова растут из сегодняшнего дня, из нынешнего быта (и это не какое-нибудь сверхдостоинство, а одна из особенностей гиваргизовского творческого метода). Мир стихотворений Гиваргизова — это мир обыкновенного человека школьного возраста и особенности его взаимоотношений с родителями, учителями, врачами… А также, впрочем, с генералами, комарами и мышами… И с собственным внутренним миром.

Пример
— Два минус два, записали.
В ответе получите цифру,
которая и является
суммой знаний Буковой Гали.
Что ты руку-то тянешь, Букова?
Опять ведь ответишь не то.
— У меня получилась буква.
Кажется, буква «О».
— Садись, подумай ещё немножко.

Что касается чисто формальных аспектов, то стихотворения Хармса, сделанные для детей, отличаются чистым, почти барабанным ритмом, отчётливостью звука, полнотой рифмы; они «звонкие», напрашиваются на скандирование с повторами и прыжками. Стихи Гиваргизова тоже во многом «устные», однако он нарочно «коверкает» ритм, «смазывает» рифму, произвольно удлиняет или укорачивает строку, вводит в текст всякие «неправильности», имитируя спонтанную, «сиюминутную» речь.

Всем интересно
По руке (решили — это ветка)
ползают пожарники с усами.
По другой, которая с часами,
ползают улитки — эти с рожками.
По ноге бегут, щекочут ножками
муравьи, несут иголки, крошки…
А на другой ноге сидит паук.
А вокруг
в траве ещё очень много насекомых,
и всем интересно на мне побывать.

Если и говорить об использовании и творческом переосмыслении обэриутского наследия, то в первую очередь следует вспомнить Олейникова, не такого уж «детского», с его насекомыми персонажами и нарочито неуклюжей поэтической речью. Ил. И.Александрова к сборнику стихов А.Гиваргизова «Мы так похожи»Впрочем, манера этого «чинаря» у нас уже опосредована Дмитрием Приговым, Владимиром Друком, а если говорить о тех, кто вводится в круг детского чтения, то — в некотором роде — Олегом Григорьевым. Однако Гиваргизов, в отличие от первого из упомянутых, не делает эпатаж нарочитым, демонстративным; в отличие от второго — не даёт снисходительно-мудрых «вселенских» обобщений; от Григорьева же отличается в первую очередь отсутствием цинизма и пессимизма, той «на-весь-мир-обиженности», которая нередко сквозит даже в самых «детских» и «весёлых» стихотворениях питерского маргинала.

Наконец, гиваргизовские тексты производят впечатление абсолютно естественных, нефальшивых. В них не найдёшь «необязательных» фрагментов, «провисающих» кусков, быстренько присочинённых к яркой фразе или придуманных для заполнения пустого места между «ударными» строчками. Стихи Гиваргизова целостны, не поддаются сокращению, дроблению на «важное» и «второстепенное». Ничего лишнего; в одном четверостишии — целая биография и всё мировоззрение героя.

Цветочки
Шарик, сидя на цепочке,
разговаривал с собой:
«На цепи сидеть — цветочки.
Эти, как их?
Зверобой!»

Гиваргизов — явление индивидуальное, яркое, своеобразное; и в прозе, и в поэзии у него собственная, уже узнаваемая интонация. Отдавая должное предшественникам, он не копирует их, не повторяет чужих открытий, а демонстрирует очень личный взгляд на мир и весьма нестандартное владение поэтическим голосом. Многие стихотворения у него идут циклами; не исключено, что в будущем он захочет представить нам произведение большой формы, — и тогда уже никто не сможет усомниться в его самобытности и оригинальности. А мы уже и сейчас не сомневаемся.

Мария Порядина

 

Читать об авторе на Продетлит