Морская сага о дружбе: отрывок из книги Томаса Тейлора «Зломандр»

Летом портовый город, где живёт Герберт Лиммон, – мечта для туристов. Но с наступлением осенних бурь улицы пустеют, а жители вспоминают старинные легенды о проклятых сокровищах и глубоководных чудищах. Правда, сам Герберт далёк от приключений, он работает смотрителем бюро находок в гостинице «Гранд Наутилус», и здесь всё идёт своим чередом. Пока однажды не заявляется таинственная беглянка Виолетта Парма и не просит его найти… своих родителей. Герберт пытается объяснить, что он ищет вещи, а не людей, но его самого начинают преследовать неотступные вопросы. Что за моряк с крюком вместо руки ищет Виолетту и правда ли у побережья видели древнего монстра Зломандра?

 

Томас Тейлор «Зломандр»

Трилогию иллюстратора «Гарри Поттера» Томаса Тейлора собралась экранизировать компания Sony Pictures, а первая книга номинирована на Медаль Карнеги, фактически главную британскую премию в области литературы для детей и юношества. Что же такого в «Зломандре»? Казалось бы, обычный фантастический детектив с морским колоритом: чудовища, погони, сокровища. Но! Во-первых, никто не отменял всю завораживающую прелесть этого жанра. Во-вторых, мир «Зломандра» – хоть и вымышленный, но очень правдоподобный. Почти у любого явления находится вполне логичное объяснение, а большинство персонажей мало чем отличается от нас с вами. Они не мифические богатыри или волшебники, а горожане с убедительной человеческой психологией. Этим и подкупает роман, главное волшебство в нём – настоящая дружба, которая возникает постепенно, и становится самым ценным приобретением для героев. Кроме того, заметно, что автор ещё и художник – настолько его стиль отличается яркостью деталей и описаний, благодаря которой представить себе диковинные предметы и существа не составляет никакого труда.

 

ВИОЛЕТТА ПАРМА

НАКОНЕЦ КРЮКОРУКИЙ УШЁЛ. Мистер Моллюск тоже ушёл, но пригрозил мне: «Вот увидишь, когда леди Кракен всё узнает, тебе не поздоровится».

Я поднял с пола какой-то обломок. Оказалось, от сундука. Мне будет не хватать этой старой штуковины — она тут стояла, сколько я себя помню. Может, за ней уже никто в бюро находок и не придёт, но мне всегда ужасно жаль, когда какая-нибудь вещь пропадает насовсем.

— Эй? — как можно громче спросил я, озираясь. — Ты тут?

В ответ — ни звука.

Я подошёл к окошку. Надо бы его закрыть, конечно, потому что подвал уже выстудило, но я всётаки решил оставить окно приоткрытым — совсем чуть-чуть. Снег перестал, сменился морским туманом, который полз по городку и скользил мимо окна огромными, длинными, в человеческий рост, клочьями. Они смахивали на привидения.

Да, девчонка убежала, исчезла, как не бывало. И неудивительно. Но я всё-таки положил шерстяную шапку на подоконник — на виду, на всякий случай.

Потом принялся за уборку. Невесёлое это занятие, скажу я вам: повсюду валяются раскиданные ничейные вещички, а ты тут подбирай. Вскоре я плюхнулся в кресло в самом мрачном расположении духа. Всё равно уже поздновато устраивать настоящую уборку. Я глянул на дверцу печки и увидел, что первое полено весело полыхает.

Что хорошо в моей службе — у меня собственная печурка и мне полагается несколько поленьев в день. Разумеется, мистеру Моллюску это не по нраву, но ничего, терпит молча, потому что, когда леди Кракен сделалась владелицей отеля, она завела такой порядок, и, полагаю, так оно всегда и будет. Хозяйка говорит, если печку топить, потерянные вещи не отсыреют, забирай хоть сию минуту, будут как новенькие. Мне только лучше: зимой у меня в подвале тепло, уютно, да и на огонь в печке поглядеть приятно — вон как славно горит, потрескивает и…

— Ты так и будешь тут спать всю ночь? — раздался знакомый голос. Я подскочил и проснулся.

Девчонка сидела по другую сторону от печки со своей шапкой в руках и глядела на меня, задрав брови. Наверно, вид у меня был потешный — я попытался поправить форменную шапочку, да резинка за ухо зацепилась.

— Ты давно тут? — спросил я и заметил, что подвальное окошко уже заперто.

Девчонка пожала плечами. Наконец я рассмотрел её как следует. Глаза тёмно-карие, лицо шоколадносмуглое, а волосы — курчавой копной, ужасно непослушные. Лет ей, наверно, было, сколько и мне, двенадцать или около того — в нашем возрасте точнее не поймёшь. Девчонка посверкивала на меня быстрыми любопытными глазами, пока я внимательно её рассматривал и пытался понять, кто она такая.

Мешковатое пальто — да никак из моего бюро находок стащила. Башмаки вроде её собственные, но для зимних холодов не годятся, вон уже промокли насквозь. Между тем огонь в печке начал угасать, и я подкинул ещё полено.

— А ты не?.. — начал я, но она торопливо замотала головой. Я спросил было: — Значит, и не?.. — Она рассмеялась.

— Нет, не то и не другое, — говорит. — Не воровка и уж точно не из постояльцев гостиницы.

Наверно, вид у меня был растерянный — она заулыбалась.

— Зато я знаю, кто ты такой, — говорит. — Ты Герберт Лиммон, знаменитый смотритель бюро находок при отеле «Гранд Наутилус».

— Знаменитый?

— Для меня — да. Я преодолела сотни миль лишь для того, чтобы увидеть тебя, Герберт…

— Герби, — поправил я. С форменной шапочкой мне сражаться надоело, и я её снял.

— …потому что, по-моему, ты единственный в мире, кто сумеет мне помочь.

— Да? — Я почесал в затылке. — Это как же?

— Потому что я пропала, — сказала девчонка. — И хочу найтись.

Про наш отель ходят разные истории, одна другой чуднее, но вот эту я должен вам рассказать срочно. Она произошла лет двенадцать назад, а на службу сюда я поступил позже, так что меня при том не было. Дело было так: в отеле оставили младенца, родители его бесследно пропали, полиция прочёсывала весь город, разыскивая их. На берегу видели какие-то подозрительные огни. На волноломе нашли две пары обуви — женскую и мужскую. А ещё следы на песке, которые тянулись в воду.

Печальная история.

Но на песке нашлись и другие следы — будто из воды выползло какое-то существо с плавниками. Однако прежде чем следы успели толком сфотографировать, начался прилив, следы смыло, и потом о них в газетах ничего не написали.

Собственно, сейчас это уже не история, а, скорее, легенда. В ней оказался замешан предыдущий смотритель бюро находок. Но младенец ведь не шляпа и не зонтик, бирку на него не привесишь и в подвале отеля хранить не будешь, поэтому кто-то его забрал, и больше об этом младенце (девочке) ничего известно не было.

До сегодняшнего дня…

— Погоди-ка, вот тут ты остановись, — прервал я девчонку, потому что понял, куда она клонит. — Если ты и есть тот младенец из легенды, который подрос, я всё равно не знаю, чем тебе помочь. Моё дело — потерянные вещи. А не люди. Тебе, наверно, сыщик нужен или вроде того.

— Но разве в твои обязанности не входит искать владельцев потерянных вещей? Как ты это делаешь?

— Ну, иногда есть кое-какие улики…

— Именно! Улики! — воскликнула девчонка. — Ты — сыщик. А я просто очередная улика.

Я откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— Нет, тут всё устроено иначе. Улики — это всякие наклейки и бирки и вообще надписи. Ну, к примеру, нацарапает кто-нибудь на дне чемодана свой телефонный номер. Вот у тебя где-нибудь нацарапан телефонный номер? Нет? То-то же.

— Зато у меня есть вот что, — сказала девчонка и вытащила из-за ворота потрёпанного свитера сложенную открытку, которая висела на ленточке. Девчонка протянула открытку мне.

На лицевой стороне была изображена обезьяна в цилиндре. То ли шимпанзе, то ли ещё кто. Но не совсем обезьяна — вместо нижней части туловища у неё изгибался рыбий хвост. А на обороте открытки чернели какие-то буквы и цифры.

Я вскинул глаза на девчонку — понял, что это такое. Но вам пока не скажу, иначе спутаю все карты и у нас опять начнётся детектив.

— Эта штуковина лежала у меня в колыбельке, — объяснила девчонка. — Двенадцать лет назад, когда меня нашли в одном из номеров отеля. Герберт, ты наверняка что-нибудь об этом знаешь.

— Что ты заладила — Герберт да Герберт! Меня так называет только мистер Моллюск. Зови меня Герби, и всё тут.

— Кто такой мистер Моллюск?

— Нудный тип — он тебя выкинет за дверь на мороз, когда обнаружит. А может, и меня тоже.

— Ты хотел сказать — если обнаружит?

— Э-э… ну, один раз он уже чуть не обнаружил, — сказал я. — Кроме того, из-за тебя сюда вломился тот страховидный моряк с крюком на руке и перевернул всё вверх дном. Так что да — тебя неминуемо обнаружат.

Девчонка мигом приуныла:

— Так ты не возьмёшься за моё дело?

— Дело? Ты сказала — дело? — Я замотал головой, не веря своим ушам. — У меня тут, знаешь, и так дел по горло. Сказано тебе, я не сыщик. Сегодня можешь переночевать тут, а то на улице мороз…

Она просияла.

— Но ни за какие дела я не берусь и вообще не знаю, чем тебе помочь.

— Кстати, меня зовут Виолетта, — сказала она и затрясла мою руку. — Виолетта Парма. И я точно знаю: если кто и в силах мне помочь, так только ты, Герби.

Можно подумать, она вообще не слушала, что я говорю!

Сняла промокшие башмаки и пристроила у огня. Между тем снегопад совсем прекратился, и на окошке расцвели морозные узоры. Я хотел спросить Виолетту про моряка с крюком. И ещё где она была все двенадцать лет. Потом спохватился: она, должно быть, страшно голодная. Но спросить не успел — она крепко уснула, устроившись на груде пальто.

Только я думал прикорнуть сам (у меня имеется в подвале складная койка), как наверху заверещал звонок. От неожиданности я чуть из штанов не выпрыгнул. Слыханное ли дело, чтобы звонили так поздно ночью. Я на цыпочках поднялся из подвала, но в вестибюле не было ни души. Однако на стойке лежала записка, адресованная в бюро находок отеля «Гранд Наутилус». То есть мне.

Я развернул её.

«Дорогой Герберт Лиммон, немедленно зайдите ко мне.
Искренне Ваша,
леди Кракен»

В горле у меня встал комок. Если уж леди Кракен требует тебя к себе, значит, что-то не так. Отель у нас работает как отлично смазанная и отлаженная машина — за смазку отвечает мистер Моллюск, и уж он её не жалеет. Каждый винтик в этой машине — от управляющего до самой глупенькой горничной с кроличьими глазками — знает своё место и вертится, как ему предписано, исполняя свою работу.

Или его меняют.

«Вот увидишь, когда леди Кракен всё узнает, тебе не поздоровится», — пригрозил мне мистер Моллюск.

Похоже, хозяйка уже всё узнала.

Дрожащей рукой я повесил на стойку табличку «Закрыто». Оглядел вестибюль — глухая ночь, ни души — и случайно увидел своё отражение в старинном зеркале. Старательно одёрнул униформу — синюю, как море, тужурку с двойным рядом медных пуговиц — и заправил непослушные светлые волосы под шапочку, чтобы не торчали во все стороны. Может, я сегодня в последний раз надел эту форму. Может, меня вышибут. Постараюсь об этом не думать.

С этими мыслями я и вошёл в наш лифт — величественное медное сооружение.

 

 

Издание на русском языке ©«ООО Поляндрия Принт», 2020
Text and interior illustrations © 2020 Thomas Taylor
Cover illustration © George Ermos
Published by arrangement with Walker Books Limited, London SE11 5HJ. All rights reserved.