Мифы и легенды «Зверского детектива»: отрывок из книги Анны Старобинец «Зверские сказки»

Чем опасна кошачья магия, почему сычи вечно всем недовольны и как древние Боги Манго сотворили пустыню? В издательстве «Абрикобукс» выходит спин-офф «Зверского детектива», который рассказывает о мифологии лесных жителей и проясняет некоторые загадки сказочного мира, созданного писательницей.

Когда первые расследования Барсука Старшего и Барсукота только появились, критики сразу отметили оригинальность историй Дальнего Леса, их способность «затянуть» в свой мир людей разных возрастов. Секрет серии в её многослойности: с одной стороны – детективная интрига, с другой – отсылки и скрытые переклички с мировой классикой и популярной культурой. Важную роль сыграла и уютно-волшебная атмосфера, которая напоминает лучшие русские народные сказки о животных. И из этого постепенно сложился цельный мир со своими законами. С каждой новой книгой география «зверских» приключений расширялась – пятая часть «Боги Манго» повествует об экзотических жителях саванны. Подобно «Хоббиту» Толкина, но в более лёгком и постмодернистском ключе, «Зверский детектив» превращается из сказки в фэнтези. Книга понравится не только детям, но и взрослым. Множество аллюзий на современную действительность, прекрасное чувство юмора автора, образность языка — нет сомнений, что текст разойдется на цитаты.

Год назад первые четыре книги серии вышли в толстом сборнике под одной обложкой – показатель огромной читательской востребованности. В 2018 году Анна Старобинец стала лауреатом премии Европейского общества научной фантастики.

 

 

Легенда о сыче и барсуке

— Не хочу мыться перед сном! Вода мокрая и холодная! — Шерсть у Барсукотика встала дыбом, и он сделался похож на меховой шар.

— Тогда просто умойся лапкой, сынок, — миролюбиво посоветовал Барсук Старший.

— Не хочу умываться лапкой! Моя лапка устала! — Барсукотик капризно потряс правой лапкой.

— Ну, другой лапкой.

— И другая устала! — заверещал Барсукотик и даже выпустил когти, чтобы показать, насколько устали его обе лапки.

— Тогда я тебя умою? — предложил Барсук Старший.

— Ну уж нет! Я не маленький барсучок, чтобы меня умывали!

— А ты сейчас вообще не барсучок, — спокойно сказал Барсук Старший.

— Как не барсучок? — Барсукотику стало не по себе. — А кто же я сейчас? Котик?

— Сейчас ты сычик, — ответил Барсук. — В тебе явно говорит сыч.

— Как это — во мне говорит сыч? — Глаза Барсукотика стали огромными и круглыми, как две жёлтые луны.

— Давай-ка, сынок, умойся. А когда ты ляжешь в постель, я расскажу тебе историю про Барсука и Сыча, и ты всё поймёшь.

— Хорошо, — пискнул Барсукотик и принялся быстро умываться обеими лапками.

Давным-давно, в начале времён, Небесный Медведь сотворил Дальний Лес. В лесу были ёлки, берёзы, дубы, осины, сосны, кусты, лопухи, трава, цветы, ягоды, бабочки и медоносные пчёлы. А ещё небольшой ручей и очень много шишек.

— Вроде бы всё хорошо, но чего-то не хватает в этом лесу, — задумчиво сказал Небесный Медведь своей жене Большой Медведице.

Большая Медведица внимательно оглядела сверху Дальний Лес и ответила:

— Не хватает зверей.

— Но я же придумал и сотворил пчёл, — ответил Медведь. —

Они делают мёд. Зачем там кто-то ещё?

— Твои пчёлы живут строго по расписанию. У них всегда одно и то же: изготовление сот, сбор нектара, производство мёда. Ты их скучно придумал.

— Тогда давай я сотру их с лица земли?

— Нет, не надо. Мёд-то у них получается вкусный. Просто нужно придумать и сотворить других зверей. Для разнообразия.

— Хорошо. Я сейчас сотворю медведя.

— Дорогой, ну это тоже немножко скучно. Получается, у нас наверху медведи, то есть мы, и внизу тоже медведи. Я хотела бы видеть каких-то новых зверей. Медведей тоже можешь сотворить, но потом, через пару недель.

— Я не могу придумать никаких новых зверей, — насупился Небесный Медведь. — И вообще, я очень устал. Я сотворил целый лес.

— А ты попроси нашего медвежонка тебе помочь, — предложила Большая Медведица. — Пусть он придумает и слепит из тучек зверей, а ты создашь их в Дальнем Лесу по облачному образцу.

— Отличная мысль! — обрадовался Небесный Медведь. — Только у меня нет сил создавать много зверей. Я готов создать одного. Сынок, придумай, пожалуйста, одного зверя для Дальнего Леса.

— А можно, пожалуйста, двух зверей? — спросил Медвежонок.

— Ну вот, опять ты торгуешься.

— Но, папа, одному зверю будет очень скучно и одиноко!

— Ладно, так уж и быть. Слепи двух.

— Ура! — обрадовался Небесный Медвежонок. — Я быстренько!

Через полчаса две поделки были готовы.

— Это — барсучок, — Небесный Медвежонок указал на первого зверя.

Лапы зверя были сделаны из чёрного грозового облака, тушка — из серого, а голова — из белого.

— Только я его сейчас чуть-чуть подправлю! — Небесный Медвежонок взял свой астероидный фломастер и нарисовал на белой облачной голове барсучка две чёрные полоски, тянувшиеся от носа к ушам. — Вот теперь барсучок готов.

— Какой хороший зверь у тебя получился, малыш, — похвалила сына Большая Медведица.

— А это кто такой? — Небесный Медведь указал на второго зверя, слепленного из серого с белыми пятнышками облака.

У зверя имелись крылья, круглые жёлтые и очень возмущённые глаза из горящих осколков кометы и крючковатый клюв из сосновой ветки, за которой Медвежонок специально сгонял в Дальний Лес.

— Это — сыч, — ответил Небесный Медвежонок. — Смотрите, у него ещё голова полностью поворачивается. — И он крутанул голову облачного сыча так, что она сделала полный круг, и клюв сначала оказался сзади, а потом снова спереди.

— А она не отвалится? — с сомнением уточнил Небесный Медведь.

— Нет. Это же сыч.

— Какой-то он недовольный, — сказала Большая Медведица. — Может, сделать его повеселее?

— Ну уж нет! Сыч должен быть недовольным.

— Пусть будет так, — согласился Небесный Медведь. — Я создам сыча с противным характером. Он будет всегда не выспавшимся, обиженным, возмущённым, сварливым и раздражённым. И ещё пыльным. С его крыльев будет сыпаться пыль.

— То есть это будет очень злой сыч? — уточнил Небесный Медвежонок.

— Ну, не то чтобы прямо злой. Просто недовольный. Как ты и хотел.

— Хорошо, — согласился Медвежонок.

И Небесный Медведь немедленно создал в Дальнем Лесу первого в мире сыча.

— Ух, какой мерзкий зелёный лес меня окружает! — возмущённо завопил Сыч, как только открыл свои круглые жёлтые глаза и высунулся из дупла. — Неужели нельзя было сделать траву и листья нормального цвета, серого или чёрного? Ух, как я недоволен! И вообще, разве я просил меня создавать, да ещё в таком дурацком, бессмысленном месте? Я подаю жалобу! Кто вообще всё это придумал?

— Это я, Небесный Медведь, всё это придумал, — растерянно ответил Небесный Медведь.

— И ещё я! — пропищал Небесный Медвежонок.

— Ух, я должен немедленно заглянуть в ваши бесстыжие глаза! — Сыч взмыл в небеса.

— Не хочу, чтобы эта склочная птица заглядывала в мои бесстыжие глаза и вообще меня видела, — испугался Небесный Медведь.

— И я не хочу! — поддакнул Медвежонок.

— И я тоже, дорогой, — кивнула Большая Медведица, наблюдая, как пыль сыплется с крыльев Сыча при каждом взмахе. — Издай, пожалуйста, какой-нибудь мудрый небесный закон, который нас полностью обезопасит.

— Издаю закон! — пробасил Небесный Медведь. — Звери Дальнего Леса никогда не должны видеть Небесных Медведей! Если этот закон будет нарушен, небесный свод упадёт прямо на лес, и тогда всем крышка!

— Ух ты, ах ты, закон он издал! — возмущённо заухал Сыч, но всё-таки спустился обратно в лес и уселся на верхушку сосны. — Любой закон можно отменить!

— Издаю закон, который гласит, что Небесные Законы не могут отменить даже боги! — проревел в ответ Небесный Медведь.

— Ух ты, вот ты и попался на крючок закона! — Сыч злорадно захохотал. — Теперь весь Дальний Лес в моём полном распоряжении! Вы больше не сможете сюда спускаться, Небесные Медведи, потому что я вас увижу, и вам тогда крышка!

— Я имел в виду, крышка — всем, кто в лесу, а не на небе! — проревел Небесный Медведь.

— Ух, мало ли, что ты имел в виду! Закон есть закон, и там сказано — всем, а все — это все! И в лесу, и на небе!

— Какое мерзкое создание, — расстроился Небесный Медведь. — И зачем я только его сотворил. Теперь в мой собственный Дальний Лес за моим собственным мёдом мне придётся спускаться тайком, в темноте! Больше не буду никого создавать!

— Пап, а как же барсучок? — заныл Небесный Медвежонок. — Ты обещал создать ещё барсучка!

— Ну нет уж, хватит с меня Сыча. Барсука я создавать не хочу.

— Но, папа, барсучок же будет совсем другой! Он будет не похож на сыча! Он будет весёлый, добрый, отзывчивый, любопытный и дружелюбный! Маленький, безобидненький барсучок! Пожалуйста, папа!

— Ну хорошо, так и быть. Создам барсучка. Пусть он будет полной противоположностью сычу.

И Небесный Медведь создал Барсучка.

— Какой красивый лес! — воскликнул Барсучок, как только высунул свой полосатый нос из норы. — И как тут интересно! Сейчас же пойду всё исследовать и искать друзей!

— Ух, нет тут ничего интересного и красивого! — заухал с сосны Сыч, замахал крыльями и взметнул облако пыли.

— Ну как же нет? — удивился Барсучок. — Сосна красивая. А ты интересный. — Барсучок чихнул от пыли.

— То есть я, получается, некрасивый? — возмутился Сыч.

— Я не это хотел сказать…

— И по какому праву ты здесь чихаешь?

— Но мне просто пыль попала в нос, и я…

— Если ты больной зверь, сиди в своей норе и никуда не высовывайся, нечего меня заражать.

— Я не больной, не бойся! — Барсучок протёр носик лопухом. — Давай с тобой дружить?

— Ух-ух, что значит «не бойся»? — Сыч развернулся к Бар- сучку задом, но голову на шее закрутил так, что клюв всё равно смотрел прямо на Барсучка. — Ты хочешь сказать, что я трус? Я не собираюсь дружить с тем, кто меня обижает!

— Но я… — начал Барсучок.

— Разговор окончен! — Взметнув ещё одно облако пыли, Сыч слетел с сосны и забился в своё дупло.

Весь день Сыч сидел в дупле, надувшись и нахохлившись, а Барсучок исследовал Дальний Лес. Ему всё нравилось. Нравилось рыть ароматную, пахнувшую хвоей землю. Нравилось выгрызать личинок из трухлявого пня. Нравилось валяться в траве и подставлять солнцу то животик, то спинку. Единственное, что ему не нравилось, — это отсутствие друзей. Кроме него и Сыча в лесу никого больше не было.

«Нужно помириться с Сычом, — решил Барсучок. — Угощука я его вкусным травяным чаем».

И Барсучок принялся собирать мяту, ромашку и другие травы.

— …Что это за гадость? — скривился Сыч, когда Барсучок засунул ему в дупло берестяную кружку с ароматным травяным чаем.

— Это чай. Можно мне войти?

— Так и быть, заходи, — милостиво разрешил Сыч и отхлебнул из кружки.

— Вот спасибо! Как я рад, что мы подружились! — Барсучок забрался в пыльное дупло к Сычу со своей кружкой. — Теперь мы будем каждый вечер мирно пить чай.

Барсучок чихнул.

— А где печеньки? — раздражённо спросил Сыч.

— Что?..

— Печеньки! Или яблочный пирог к чаю! Разве можно приходить в гости с пустыми лапами?! Как не стыдно! Никакой совести нет у зверя! Уходи отсюда! — Сыч вышвырнул Барсучка из дупла, а потом выплеснул чай из обеих кружек.

— Почему ты не хочешь со мной дружить? — пропищал маленький безобидненький Барсучок и заплакал.

Небесный Медвежонок, наблюдавший за Сычом и Барсучком сверху, тоже заплакал. В Дальнем Лесу заморосил дождь.

— Бедный Барсучок! — всхлипывал Медвежонок.

— Нет, так не пойдёт, — сказала Большая Медведица. — Эти постоянные ссоры Барсучка и Сыча, эта несправедливость травмирует нашего малыша.

— Что же делать? Разразить Сыча громом? — охотно предложил Небесный Медведь, которому Сыч уже успел страшно надоесть.

— Не надо разить громом сычика! — Небесный Медвежонок зарыдал ещё сильнее, и дождь в Дальнем Лесу перешёл в ли- вень. — Бедный сычик! Он не виноват, что мы его таким создали!

— Медвежонок прав, — сказала Большая Медведица. — Сыч противный, но он не виноват.

— Так что же делать? — спросил Небесный Медведь.

— Перестать лениться и создать других зверей в Дальнем Лесу. Много зверей. Чтобы Барсучку было с кем дружить, кроме Сыча, а Сычу чтобы было на ком срывать раздражение, кроме Барсучка.

— И это что же, мне придётся придумывать каждому зверю цвет, размер и характер?

— Ну, с цветом и размером зверей тебе поможет наш Медвежонок. А с характерами предлагаю поступить так: пусть в каждом звере всегда как будто бы борются невидимые барсучок и сыч.

— Имеется в виду, пусть в каждом звере борются добро и зло?

— Нет, папа, не добро и зло, а весёленький, безобидненький барсучок и вредный, обидчивый сыч, — вклинился в разговор Медвежонок.

— И в каждом звере пусть побеждает то один, то другой, — кивнула Большая Медведица. — В ком-то пусть чаще побеждает барсучок, и этот зверь в основном будет весёлым и дружелюбным. А в ком-то — сыч. И зверь тогда будет страшно всем недоволен. Но пусть у каждого зверя иногда наступает такой момент, когда внутренние сыч и барсук перестают пререкаться и ссориться, а просто мирно пьют чай. Ведь должен же зверь хоть иногда быть в мире с самим собой.

— А почему бы мне просто не выдать всем зверям Дальнего Леса дружелюбный и лёгкий барсучковый характер?

— Потому что тогда будет очень скучно, дорогой, — сказала Большая Медведица.

— Понял, — кивнул Небесный Медведь.

Целую неделю они всей своей небесной семьёй придумывали и создавали зверей Дальнего Леса: лисичек и белок, волков и медведей (медведей было создать проще всего), кротов и хорь- ков, ежей и лягушек, енотов и зайцев, грачей и стрижей, ворон и сорок, воробьёв и синичек и ещё много-много кого.

С тех пор прошли столетья. Тех древних, первобытных зверей давно уже нет, но их потомки — детёныши детёнышей их детёнышей — по-прежнему населяют Дальний Лес. И в каждом звере по-прежнему побеждает то безобидненький барсучок, то обидчивый сыч. А иногда они просто садятся и мирно пьют чай.

— Я не хочу, чтобы во мне побеждал Сыч, — пробормотал Барсукотик, засыпая. — Я хочу быть Барсучком. Ведь я барсучок, да, папа?

— Сейчас да, — улыбнулся Барсук Старший и выключил светляков. — Сейчас ты маленький, безобидненький барсучок.